– С моей стороны было бы справедливо попросить тебя об одолжении, так ведь, малышка? Ведь я спасла тебе жизнь. Помнишь?

Ветерок молчала. Она вся как будто съежилась, стала маленькой. Но ее запах он бы не перепутал ни с одним другим запахом. А еще она сияла. Не сама, а отражая свет богини, которая стояла рядом.

Нестор тяжело сглотнул, не зная, что делать.

– Это даже не услуга, это подарок, – голос Селены стал тверже. Она не пыталась убедить Ветерка. Она была уверена в своей победе. – Только представь, ты станешь невероятно сильной. Свободной и сильной как богиня. Разве ты не хочешь попробовать, малышка?

– Я хочу тебе служить, богиня, – тихонько пролепетала Ветерок.

– Я подарю тебе луну, – промолвила Селена сладким голосом.

Ветерку явно пришлось сделать глубокий вдох, чтобы сдержать свои мысли и не поддаться очарованию богини.

– Мне нужна магия, но луна – хороший подарок, – сказала она.

– Ты будешь жить высоко, среди небесных богов, – продолжала лить нектар Селена. – Ты воссияешь на престоле ночи и осветишь сны людей. Оборотни будут поклоняться тебе, и ты сможешь их спасти, если захочешь. Подумай сама… Разве ты не хочешь быть луной?

– Я хочу, чтобы они любили меня…

– Они будут любить тебя.

– Мы уже тебя любим, – проговорил Нестор, испугавшись собственного голоса.

Селена схватила девочку, как хищники хватают добычу.

Нестора трясло: то ли от страха, то ли от холодной, острой злобы, до сего дня ему незнакомой. Правда ли, что она поймала Ветерка, чтобы передать ей часть своей силы? Возможно. Ведь если Ветерок станет богиней луны, оборотни окончательно потеряют свою силу. И тогда Фернеру придется сражаться уже не с Селеной, а с Ветерком. А какое сопротивление маленькая девочка может оказать первому из воинов?

Во рту у Нестора пересохло. Тяжело ворочая языком, он сказал:

– Мы любим Ветерка, моя богиня. Она часть нашей стаи. Но мне кажется, несправедливо заставлять такую маленькую девочку расплачиваться за все.

«Расплачиваться за проклятие, которое ты наложила на своих оборотней», – подумал Нестор, но сумел сдержаться.

«И за конфронтацию с Фернером, которой ты хочешь избежать», – пронеслось у него в голове.

– Не тебе решать, – прошипела богиня сладким, но ядовитым голосом и внимательно посмотрела на Нестора. – Или ты хочешь отобрать у девчонки ее подарок и сам стать богом луны?

Голос Селены действовал на Нестора гипнотически. Его хотелось слушать еще и еще, хотелось соглашаться с чем угодно, лишь бы богиня продолжала говорить. И тут Нестор почувствовал, как теплые пальцы Фе закрыли ему уши. Тем временем Селена продолжала, но он уже не слышал ее. Самообладание вернулось к Нестору, и он приблизился к богине спокойными решительными шагами.

– Я выбрала ее, – продолжала Селена, – потому она была потеряна, к тому же мы с ней давно знакомы. Но если тебе не жаль обкрадывать бедную сиротку, что ж, могу сделать тебя избранным. Хочешь стать богом? Хочешь получить силу?

«Ты не один», – пульсировало в голове у Нестора, и он сам до конца не понимал, был ли это голос Фе или его собственные воспоминания. Но даже если это была не она, он все равно был уверен: Фе с ним, она никуда не уйдет. Сила Фе, которая продолжала действовать на слух Нестора, искажала слова Селены, и требовалось усилие, чтобы понять, что она говорит. Манящая мелодия ее голоса, хоть и негромко, но все еще была слышна. Однако Фе помогала ему не увлечься ею, а плыть против течения.

Он подошел к Селене, и она погладила его по волосам тонкими ледяными пальцами. Несмотря на то, что тело ее выглядело человеческим, прикосновения совсем не были такими. Нестор отлично понимал, что нежность этого жеста обманчива: стоит богине захотеть, и его череп в секунду превратится в расколотый орех. Ветерок стояла совсем близко и восторженно смотрела на Селену, готовая внимать каждому ее жесту и слову. Со стороны они могли бы показаться дочкой и матерью. Только мать не обрывает своим детям жизнь, преследуя свои личные цели.

«Вот так богиня. Ничего святого для нее нет», – подумал Нестор и тут же испугался собственной мысли. Она была готова покончить со всеми оборотнями, лишь бы не отказываться от Фернера. Она была готова отказаться от луны, но не от своей магии. И конечно, не от жизни.

Нестору пришлось закрыть глаза, чтобы удержаться в своих мыслях и не увлечься приторной сладостью Селены теперь, когда она была так близко. Было бы так легко потеряться в ее ароматах, встряхнуть головой, чтобы освободиться из рук Фе и поплыть по этой блаженной волне. Но он был не один. И тут он услышал свой собственный шепот у себя за спиной, а еще шепот множества других голосов. «Нет, нет, нет, нет», – шептали они. Это резко отрезвило Нестора.

У Нестора закружилась голова. Он уже предал свое племя, а это значит, что мог это сделать и с богиней, которую больше не любил.

– Хочешь править луной, провидец? Хочешь, я отдам ее тебе? Прими мой подарок. Просто скажи это, и я сделаю тебя богом, – ворковала Селена.

Нестор сглотнул и посмотрел на лицо богини. Нити света вырвались из темной кожи, которая едва пыталась сдержать свою магию. Это было завораживающее и ужасное зрелище. Это была самая красивая вещь, которую он когда-либо видел. Нестор поднял руку в жесте, который можно было прочитать как жест капитуляции или даже мольбы. Но в следующее мгновение, сам не успев осознать этого, резко опустил руку и схватил Ветерка. И тут же другие руки, сделанные из весны и ветра, потянули его назад, в мир мертвых, который стал для него убежищем. Ошеломленная Ветерок затряслась в его объятиях, и Нестор крепче прижал ее к себе. Селена позади них превратилась в ослепительный столп света, а потом раздался оглушительный рев, от которого небо, казалось, могло разорваться на части. Селена была в ярости.

В ушах у Сьерры звенело. Сердце билось так часто, что, казалось, вот-вот подскочит к затылку. При этом в груди было пусто-пусто, как у бедняги Варо, вся кровь которого, казалось, вытекла на землю. Еще не погасшие угли освещали все вокруг жутковатым светом. Кровь бежала по жилам так быстро, что Сьерра почувствовала, что вот-вот начнет бредить. Растения вокруг стали какими-то мясистыми, кровожадными, зубастыми. Колени девушки подогнулись, но она стояла твердо, хоть и не от храбрости: просто страх сковал ее тело, будто заморозил. Ей не нужно было смотреть на Армаля, чтобы знать, что он все еще направляет на нее арбалет. И что его пальцы, как пальцы беспокойного ребенка, играют на спусковом крючке только для того, чтобы увидеть, как она дрожит. Калим все еще боролась, хотя битву она явно проиграла и вот-вот должна была умереть. В горле Сьерры стоял вой, который она не могла выпустить наружу. Вой ужаса, призыв к Калим оставаться на месте, сдаться, умолять сохранить ей жизнь. Как будто так ее можно было спасти. Собрав последние силы, Калим вонзила тупые и бесполезные человеческие зубы в шею соперницы. И Сьерра импульсивно сделала шаг в ее сторону.

Она должна была ей помочь. И не могла…

– Если ты двинешься еще хоть на полшага, я сначала выстрелю тебе в спину, – начал Армаль мягким и счастливым голосом, каким ребенок рассказывает родителям о любимой игре. – Я постараюсь не проткнуть тебе легкое, но ничего обещать не могу. Потом я воткну кинжал ведьмаку между кишками. Не хотелось бы этого делать, меня бы больше похвалили, если бы я взял его живым. Но ничего, переживут. Зато мы повеселимся.

Сьерра не собиралась плакать. Ярость слепила ее взгляд и лилась теплыми каплями по щеке. Она вонзила ногти в копье Дестры и заставила себя оставаться неподвижной, дышать, считать до восьми, как учил ее отец, держать гнев под контролем, чтобы он не превратился в огонь, который поглотит ее.

После последнего удара, который звучал как сломанная через колено сухая ветка, Сьерра стиснула зубы. Она закрыла глаза. Грудь распирало от невыпущенных наружу криков и чувств. Слышен был только ветер и тяжелое дыхание человеческой охотницы. Армаль издал озорной детский смешок, направляясь к ведьмаку. И повернув голову к Сьерре, спросил: