Заэль хотел спросить почему так, но сдержался и улыбнулся, как будто находил игру богов забавной.

Армаль тем временем беспечно насвистывал что-то из-за деревьев. Солнце спряталось за кронами, словно дикий зверь, приготовившийся на ночлег в лесу.

– По крайней мере, теперь мы сможем вернуться. Мальчишки будет вполне достаточно.

– Это не мальчишка, а монстр, – поправил его Бреттен.

Заэль не стал спорить, хотя и считал, что называть монстром стоило скорее Армаля, чем несчастного ликантропа, на месте которого Заэль запросто мог оказаться сам, если бы был менее послушным. И если бы люди не лишили его воли прежде, чем он успел показать зубы.

За время, которое Нестор провел в плену, он успел выучить имена своих похитителей, как будто это давало ему какое-то преимущество. У Заэля был мягкий голос, он говорил резкими обрывочными фразами. По манере общения он был кем-то вроде посредника между остальными двумя. Хотя ближе был к тому, которого звали Бреттен. Бреттен, похоже, был самым крупным из всех: голос у него был глубоким, а движения тяжелыми. Это он заковал его в цепи и заставлял резко вставать, когда Нестору было трудно самому это делать. Лучше всего Бреттен ладил с женщиной: ее звали Юпния. Был там еще один – с самыми быстрыми движениями и почти детским голосом. Его называли Армалем, иногда добавляя к этому имени странные обозначения, вроде «Маленький принц» и «Ваше высочество», что, похоже, его совсем не смущало. У Армаля был всегда непринужденный и веселый тон, но при этом именно он делал самые жестокие вещи. Нестор старался держаться от него как можно дальше, но это было нелегко. Армаль мог начать любоваться красотой цветов, а в следующее мгновение заметить, как интересно было бы разрезать Нестора и вытащить почку или печень, чтобы посмотреть, как поведет себя тело ликантропа: будет ли пытаться восстановиться или сразу умрет. Он мог поднести факел к его лицу и держать так, пока кто-нибудь из его спутников не почувствует запах паленой кожи и не остановит его. А когда он говорил, что надо бы разорвать Нестора на куски, то он делал это не так, как остальные, а с каким-то особым смакованием, как будто ему нравилось фантазировать перед ним о его смерти.

Нестор шел из последних сил. Его лишили дома, лишили его цели. Ему не хотелось знать, что ждет его, когда они доберутся до царства людей. Он не сопротивлялся, но ноги его уже не могли идти вперед с нужной скоростью, и Бреттен то и дело подталкивал его. Временами обоняние Нестора улавливало запах Сьерры или он слышал ее шаги позади, и сердце его начинало трепетать. К счастью, девушка была осторожна. А чувства людей были менее развиты, поэтому он был единственным, кто мог догадываться о ее присутствии. От мыслей о Сьерре он испытывал облегчение, но при этом слабость стремительно усиливалась. Он был изможден настолько, что казалось, его утомляли просто мысли.

Когда люди остановились на ночлег, Нестор, едва успев присесть, мгновенно уснул в той же позе, и даже неумолкающая боль от ран не помешала ему это сделать. Его разбудили острые покалывания в ладони. Стояла глубокая ночь, лес остыл и казался беспросветно-черным. Нестор вздрогнул и услышал взрыв смеха.

– Крепко спишь, малыш, – проговорил Армаль деланно добрым голосом, и от этой фальши у провидца по телу побежали мурашки. – Я подумал, что раз уж ты скоро умрешь, надо оставить тебе время помечтать, как думаешь?

Нестор нахмурился. Вместе со страхом, который лился ему прямо в сердце, заставляя его бешено колотиться, из сознания улетучились остатки сна. Хуже всего было то, что они были одни. Остальные спали крепко, а это значит, что Армаля некому будет остановить. Нестор судорожно сглотнул и изо всех постарался не дрожать, когда безумец погладил его по щеке.

– Как думаешь, после смерти ты продолжишь чувствовать боль? – спросил он своим милым детским голосом, от которого Нестора неизменно передергивало. – Я так понимаю, сейчас ты чувствуешь все, просто не орешь и не рыдаешь, потому что у тебя не осталось сил. Ну ничего. Ты еще успеешь накричаться, малыш. Пока мир для тебя не обратится в нескончаемую тьму и боль. А еще смрад: ведь твое тело начнет гнить, мой мальчик.

Армаль наклонился совсем близко, и Нестор чувствовал его теплое, пахнущее фруктами дыхание. И взгляд его, внимательно следящий за Нестором в ожидании словить очередную порцию страдания, он, несмотря на плохое зрение, тоже чувствовал очень хорошо.

Нестор попытался улечься, чтобы снова уснуть, или по крайней мере сделать вид, что спит. Но Армаль силой ткнул его в свежую, нанесенную серебром, рану и, держа за шкирку, снова усадил перед собой. От острой боли голова Нестора закружилась, и он не смог сдержать стон. Армаль шикнул на него, а потом со смехом произнес:

– Ты же не хочешь их разбудить, а, крикун?

Нестор прекрасно знал, что Армаль не даст ему спать и будет измываться над ним, пока не закончится время его дежурства. И единственное, что ему оставалось в те страшные минуты, когда до рассвета еще было так далеко, – это попытаться мысленно выбраться из своего измученного тела и улететь далеко-далеко. Туда, где нет, ни этого темного леса, ни его похитителей, ни боли.

Армаль тем временем все продолжал горячим шепотом делиться с ним своими кровавыми фантазиями. Как он разрежет его тело, отделит мышцы от костей и будет смотреть, как пульсируют органы в его еще живом теле. И хотя Нестор, старался не слушать, ужас от присутствия безумца был таким огромным, что слезы то и дело подкатывали к его горлу и, не находя выхода, спускались обратно, окутывая сердце и душу. Как бы ему хотелось, чтобы все это было ночным кошмаром, очнувшись от которого он оказался бы в своей постели. А рядом была бы мама, которая обняла бы и утешила его. Но это, увы, был не сон. Мать его далеко. И во встречу с ней в этой жизни или после нее, верилось с трудом.

От мысли о том, что он подвел самого близкого и родного человека, а вместе с ним и остальных членов своей стаи, не оставив им шансов на спасение, легкие Нестора как будто пронзило острой серебряной стрелой.

Закончив очередную кровавую тираду, Армаль облокотился рукой на ногу Нестора и тихо захихикал.

– Ты воняешь, – сказал он. – От тебя всегда так несет? Тебе, дружок, не помешало бы помыться. Хотя псы, наверное, не очень любят воду.

Нестор молчал и старался думать о Сьерре. Он знал, что она где-то рядом. Чувствовал ее запах, смешанный с запахом лесной влажности. Он не знал, что заставило ее вернуться, и понимал, что простой человек не сможет освободить его от похитителей. Но все равно, чувствуя ее близость, он чувствовал себя чуть менее одиноким.

Армаль порылся в карманах и, найдя что-то, радостно воскликнул:

– Вот же он!

Радость эта не предвещала ничего хорошего. И вскоре Нестор почувствовал, как к его ноге прикоснулось что-то острое и холодное.

– С детства ношу в карманах всякую всячину, которую другие считают бесполезной. Но никогда не знаешь, когда и что может тебе пригодиться, – заявил Армаль ужасно счастливым тоном. – Раз уж нам не спится, давай немного поиграем. Ты не против? У тебя вроде бы немного дел сейчас.

Армаль тихо хохотнул, и в следующее мгновение Нестор почувствовал резкую боль в ноге. Откинувшись назад, он издал короткий крик, но Армаль зажал его рот рукой. Наверное, это был гвоздь или игла, потому что боль была очень острой и отдалась во всем теле.

– Неужто так больно? Ну-ну, не хнычь. Это же даже не серебро.

Нестор сжал веки. Ему дико хотелось плакать, но самым худшим сейчас было разреветься перед этим садистом. Где сейчас Сьерра? Как она бы повела себя на его месте? Точно вела бы себя мужественнее, в этом он даже не сомневался. Если бы у него была хотя бы часть ее мужества и силы! Ослабленное тело, которое тем не менее все еще оставалось телом ликантропа, попыталось вытолкнуть острый предмет из ноги. Заметив это, Армаль силой надавил на него, втыкая его обратно. Нестор громко завыл.