Разбойники вели себя грубо и жестоко. Они не жалели угнанных верблюдов, подталкивая и избивая их при малейшем неповиновении. Каждый удар хлыста оставлял глубокие следы на теле бедных животных, и их мучительные стоны разносились по пустыне. Ияр пытался не обращать внимания на боль, концентрируясь на каждом шаге, чтобы не упасть и не оказаться под ногами верблюдов. Он старался держать голову высоко, несмотря на то что его тело кричало от усталости и боли.

Ннамди ехал впереди, казалось, не замечая всей жестокости, происходящей за его спиной. Его лицо оставалось бесстрастным, а взгляд был устремлен вперед. Но его молчание и холодное спокойствие лишь усиливали страх и напряжение среди разбойников. Каждый знал, что не стоит перечить Ннамди, но Мар и его люди всё ещё пытались проявить свою власть. Они громко кричали, подгоняя верблюдов и устрашая остальных разбойников.

Татион наслаждался своей ролью, его лицо было искажено злобной ухмылкой, когда он поднимал хлыст для очередного удара. Его люди подражали ему, их жестокость не знала границ. Но даже среди этого хаоса Ияр пытался сохранить надежду. Он знал, что должен выжить, что бы ни случилось. В его сердце жила мечта о свободе и справедливости для него и Шарана. Когда солнце начало клониться к закату, банда разбойников остановилась на привал. Ияр и Шаран были привязаны к столбу и не могли двигаться. Ияр ощущал боль в теле от побоев и усталости, но не сдавался. Он понимал, что должен быть сильным ради себя и своего преданного друга.

Шаран лежал рядом, его фырканье и тяжелое дыхание были единственными звуками, нарушающими тишину ночи. Ияр тихо прошептал слова поддержки своему верблюду, надеясь, что тот поймет и успокоится.

— Мы справимся, Шаран, — прошептал он, стараясь говорить уверенно, несмотря на боль. — Мы обязательно выберемся отсюда.

Но в глубине души Ияр знал, что им предстоит пройти через множество испытаний, прежде чем они смогут обрести свободу. Тяжелый день подходил к концу, но впереди их ждали новые трудности и опасности. До Месхоал было, по меньшей мере, тридцать дней пути.

Шаран лежал рядом, его фырканье и тяжелое дыхание были единственными звуками, нарушающими тишину ночи. Темнота опустилась на лагерь, и все казалось замирающим, даже ветер перестал дуть. Ияр тихо прошептал слова поддержки своему верблюду, надеясь, что тот поймет и успокоится. Он провел рукой по шерсти Шарана, чувствуя тепло его тела и ритмичные подъемы и спады от дыхания.

— Мы справимся, Шаран, — прошептал он, стараясь говорить уверенно, несмотря на боль и усталость, которые охватывали его тело. — Мы обязательно выберемся отсюда.

Шаран приоткрыл глаза, глядя на Ияра с выражением понимания и доверия. Видеть страдания своего верного друга было невыносимо, но Ияр знал, что не может позволить себе сломаться. Они оба прошли через многое, и впереди их ждали еще более суровые испытания.

Ияр откинулся назад, пытаясь найти хоть немного удобства на жесткой земле. В его голове крутились мысли о предстоящей дороге в Месхоал. До него было по меньшей мере тридцать дней пути, каждый из которых мог принести новые опасности и трудности.

Глава 5

Иллирийцы

Следующие несколько дней караван двигался не очень быстро. Каждый день для Ияра был пыткой. Восходящее солнце превращало пустыню в раскаленное море песка, а ночные холода пробирали до костей. Ияр старался заботиться о своем верблюде, насколько это было возможно в его положении. Он говорил с ним тихим, успокаивающим голосом, надеясь, что это может его успокоить и спасти от побоев.

Разбойники не хотели привлекать к себе лишнего внимания, избегли основных дорог и выбирали более укромные тропы. За животными следил Ннамди, но его не хватало на всех. Человек в черном, так его держали многие, держался обособленно от бандитов. Он часто осматривал лагерь, проверяя, все ли в порядке. Ияр замечал, как Ннамди иногда задерживался на нем взгляд, словно пытался понять его мысли и намерения, а иногда ему казалось, будто в этом взгляде он видел сочувствие.

Ияр наблюдал за происходящим, стараясь оставаться незаметным. Ияр заметил, что большинство разбойников были чужеземцами. Они говорили на незнакомом языке, в котором он не мог уловить ни слова. Их речь была грубой и резкой, наполненной непонятными словами и выражениями. Этот язык казался Ияру более злобным, напористым, чем говор его родины, сразу показывал нравы носителей. Эти люди были пришлыми, и Ияр следил за ними, чтобы понять их цели.

Разбойники не знали, как обращаться с верблюдами, и часто били их, когда те не слушались. Верблюды же реагировали на это агрессивно, пытались вырваться, что только усложняло управление караваном. Верблюды, привыкшие к уважительному обращению, реагируют на грубость и жестокость с яростью. Они кусались и лягались, нанося травмы разбойникам. Но Ияр не мог вмешаться — он понимал, что это может стоить ему жизни.

Несмотря на это, разбойники, во всяком случае их часть, которая говорила на неясном языке, были хорошо скоординированными и неукоснительно слушались Мара. Каждый приказ выполнялся без промедления, и дисциплина поддерживалась на высоком уровне. Это вызывало беспокойство. Стало ясно, что любые попытки сбежать будут быстро и жестоко подавлены.

Несмотря на всю тяжесть и опасность положения, Ияр все же не терял надежды. Если ему и не удастся сбежать во время перехода, то точно удастся в городе. Его мысли были заняты планами на побег и тем, как выжить в этих суровых условиях. Он верил, что рано или поздно у него появится шанс на спасение.

Караван продолжал свой путь через пустыню. Однажды утром Ияр проснулся от звуков шумной возни и криков. Он приподнялся со своей лежанки и группу людей, громко обсуждавших что-то. Из центра толпы доносились шорохи и странные звуки. Оказалось, что это Татион пытался оседлать Шарана, а верный верблюд Ияра пытался вырваться. Татион, видимо, решил повеселиться, выбрав для этого не абы какого верблюда — он хотел спровоцировать Ияра.

Верблюд яростно брыкался, пытаясь сбросить наглеца, но это только разозлило Татиона. Он упал на землю на спину и с трудом встал, держась за бок. Другие бандиты помогли ему, но он оттолкнул их. Его лицо скривилось в гневе, и он, стиснув зубы, схватил тяжелую палку.

— Ах ты! Держите его крепче! — кричал Татион. — Я покажу этой тварюге, кто здесь хозяин!

С яростью он начал избивать бедное животное, каждый удар сопровождая грубыми выкриками. Верблюд издавал жалобные звуки, пытаясь освободиться, но сопротивление только усиливало жестокость.

Ияр, видя, как Шаран страдает, потерял самообладание. Он почувствовал вспышку ярости, и, собрав все свои силы, бросился на Татиона. Он не осознавал, что делает. Ноги несли его прямиком на толпу людей, руки распихивали всех и вскоре он оказался прямо напротив ненавистного живодера.

— Прекрати! — закричал Ияр, толкнув Татиона в сторону. Татион, застигнутый врасплох, упал на землю, выронив палку.

Разбойники замерли на мгновение, не ожидая такого развития событий. Ропот прокатился по толпе. Татион зло улыбнулся, быстро придя в себя, поднялся на ноги. Все замедлилось на мгновение. Татион играл мышцами, выглядел титаном на фоне Ияра — с таким человеком ему было не совладать.

— Тебе конец, щенок! — прорычал он и кинулся на Ияра.

Завязалась драка. Ияр, несмотря на свою слабость и боль, отчаянно защищался. Он знал, что силы неравны, но мысли о избитом друге и несправедливости придавали ему решимость. Он ударил Татиона в челюсть, но вскоре почувствовал, как его самого ударили в бок. Боль пронзила его тело. Удары посыпались градом. Тупые, болезненные атаки полетели по лицу, подбородку, носу. Ияр уже не в силах был их остановить. Он почувствовал, как кровь вновь заливает его тело.

Разбойники стали подбадривать своего предводителя, хотя зачем это было делать? Просто потешить свое самолюбие, позлорадствовать, выкрикивая оскорбления. Татион сделал короткую паузу, спокойно отошел от Ияра, дав ему передышку, и демонстративно выпил воды из фляги. Ияр корчился, не в состоянии встать на обе ноги. Люди вокруг кричали еще яростнее, видя его страдания. Татион, раззадоренный, снова бросился на своего противника, нанося удары. Ияр попытался уклониться от них, но один из разбойников схватил его сзади и не давал двигаться. Это больше не было дракой. Избиение. Татион хотел смерти Ияра.