— Следите за камнями сверху, — предупредил Ннамди. — Здесь валуны могут рухнуть в любую минуту.

Они шли до самой ночи, усталость начала брать свое. Наконец, когда луна поднялась над скалами, отряд остановился на привал. Люди начали устраивать лагерь, разводить костры и готовить еду. Ияр сел рядом с Шараном, пытаясь привести в порядок свои мысли и силы.

— Слишком не расслабляйтесь, — сказал Ннамди, проходя по лагерю. — Мы должны быть готовы к любым испытаниям. Расставьте часовых на вершине скал по всему периметру.

Лагерь был на дне каньона. Ияр сидел у костра, озираясь по сторонам. Вокруг царила тишина, нарушаемая лишь треском горящих поленьев и тихими переговорами воинов. Все были настороже, на лицах была усталость. Доспехи никто не снимал, все оставались готовыми к бою в любую минуту.

Тишина сковывала. Обычно ночь приносила Ияру умиротворение, но сегодня в этом каньоне о нем можно было только мечтать. Глубоким эхом разносились звуки, нарушавшие тишину. Расщелины пожирали голоса людей, изменял их и возвращал эхом холодный шепот призраков.

Ияр, прислушивался к разговору. Один из наемников, присев рядом, сказал:

— Я бывал тут раньше. Ди Лиу Се Бек… «Львиная пасть». Так местные зовут это место.

Ияр нахмурился, обдумывая услышанное, и, наконец, решился спросить:

— Почему это место так называется?

Наемник мрачно усмехнулся и ответил:

— Потому что это ловушка. Скалы здесь образуют капкан, из которого нелегко выбраться. Зря мы сюда пошли… Зря…

— Удачное название, — пробормотал другой, подтягивая ремни доспехов. — Кажется, мы тут и останемся.

Ияр почувствовал, как его напряжение усиливается. Название места лишь добавляло мрачной атмосферы и ощущения опасности.

Послышались хриплые стоны. Ияр оглянулся и увидел, что Овидиус сидит, сжимая бок, его лицо было искажено от боли. Рана, полученная в бою, давала о себе знать.

— Я могу помочь? — спросил Ияр.

Овидиус с трудом поднял глаза и покачал головой.

— Я справлюсь, — прошептал он сквозь стиснутые зубы. — Просто… займись чем-нибудь.

Ияр кивнул, понимающе. Овидиус не хотел показывать слабости. Он вернулся к костру, стараясь держаться бодро, хотя тревога не покидала его ни на минуту. Ночь была холодной, и вокруг них сгущалась тьма. Но он знал, что с каждым пройденным километром они приближаются к своей цели, какой бы она ни была.

Измотанный долгим переходом и постоянным напряжением Ияр быстро уснул у костра. Ночь в каньоне была холодной, и его сон был беспокойным. Время от времени он просыпался, прислушиваясь к звукам ночи, но усталость брала свое, и он снова погружался в сон.

Когда первые лучи солнца начали пробиваться через скалистые вершины каньона, Ияр услышал странные звуки. Он резко проснулся, вслушиваясь в тишину утра. Звуки усиливались, и он понял, что что-то идет не так. Поднявшись, Ияр увидел, что на вершине каньона несколько человек не из отряда напали на уснувшего иллирийца.

— Тревога! — внезапно закричал кто-то из каравана, его голос эхом разнесся по каньону. — На нас напали!

Крик поднял всех на ноги. Легионеры и наемники быстро схватили оружие и стали готовиться к обороне. Нападавшие начали обстреливать лагерь из луков, а часть спускаться вниз, намереваясь атаковать лагерь. Стрелы, свистя, полетели вниз. Некоторые воткнулись в людей, животных, сундуки и прочее. Раздались крики от боли.

Началась битва. Клинки сверкали в первых лучах солнца, звеня при столкновении. Нападавшие были ловкими и быстрыми, но иллирийцы и наемники, несмотря на усталость, сражались с яростью. Ияр, схватив меч, присоединился к бою.

— Держитесь вместе! Щиты! Щиты! — кричал Мар, раздавая команды. — Не дайте им прорваться!

Овидиус, несмотря на ранения, сражался наравне со всеми. Овидиус стиснул зубы от боли, но не отступал, его удары были точными и смертельными. Татион, свирепо отбиваясь, кричал своим людям, чтобы те держали позиции. Ияр почувствовал, как адреналин бурлит в его крови. Он отбил несколько атак, уклоняясь от ударов и нанося свои. Его движения становились все более уверенными, и он начал чувствовать, что может справиться с нападавшими.

— Сюда! — крикнул Ннамди, заметив, что один из нападавших прорвался ближе к центру лагеря. — Не дайте им окружить нас!

Ияр, услышав крик Ннамди, рванулся вперед, отталкивая одного из нападавших и защищая свои позиции. Битва становилась все ожесточеннее, но отряд держался. Шум битвы заполнил каньон, и казалось, что само место содрогается от ярости и силы столкнувшихся сторон.

Внезапно несколько верблюдов, испугавшись шума и хаоса, рванули прочь по каньону. Их громкий рев смешивался с криками людей, создавая еще больше хаоса. За ними следом побежали еще несколько, а потом еще. Большая часть верблюдов ушла прочь. Ияр бросился к Шарану, стараясь успокоить его и не дать ему убежать, но вокруг все становилось все более диким и неуправляемым.

Ннамди, увидев, как уходят верблюды, нашел глазами Ияра и закричал:

— Верни их! Скорее!

Ияр, тяжело дыша, стоял посреди лагеря, и не мог отважиться сделать хоть что-то.

— Не стой! — вновь прокричал Ннамди.

Ияр впервые увидел часть лица человека в черном, хоть и не отчетливо. Что-то екнуло у него в груди, но удар по голове быстро вернул его в реальность. На него кто-то напал, но на защиту пришел Овидиус. Отбив атаку, он, держась за бок, тяжело прокричал:

— Чего встал, Ияр! Тебе отдали приказ!

Ияр вскочил, выходя из беспамятства, с трудом взобрался на Шарана и помчался по следам убегающего стада.

Глава 9

Тенебрийское братство

Шум битвы остался позади, и вскоре Ияр оказался в тишине. Вокруг слышались лишь глухие звуки каньона: эхо его шагов, редкий цокот камешков, произвольно падающих со скал, и шорох песка под ногами верблюда. Он ехал на Шаране, прислушиваясь к окружающим звукам и всматриваясь в скалистые стены вокруг. Следов верблюдов на каменистой поверхности не было видно. Расщелины петляли и раздваивались змеиным языком. Ияру оставалось только догадываться, куда могли направиться верблюды. Юноша был в сомнениях. Он оборачивался назад, решаясь в очередной раз свернуть — чем дальше он заходил, тем меньше шансов было потом найти остальных. Но было и еще кое-что, что сильно беспокоило его.

Его мысли возвращались к битве. Он вспоминал, как быстро разворачивались события, и как мало времени у него было на раздумья. Однако одна мысль не давала ему покоя: что значила татуировка на лице Ннамди? Это была не простая татуировка — тонкие линии, покрывающие кожу его лица. Ияр видел нечто подобное раньше, и это открытие вызывало у него множество вопросов. У его отца тоже были татуировки на лице, и Ияр хорошо их помнил. Тут все было против того, чтобы Ияр обрел уверенность: темный цвет кожи Ннамди, свойственный местным народам, делал рисунок плохо заметным; суматоха и расстояние между ними… Да и вообще, какая вероятность такого совпадения? Ничтожно мала. Ияр гадал, могла ли быть между его отцом и Ннамди хоть какая-нибудь связь? Еще больше мучила догадка, что Ннамди и есть потерянный отец. Но если бы так и было, и Ннамди оказался отцом Ияра, то почему он стал бы скрывать свою личность от него…? В чем смысл? Нет, этого не могло быть.

Ияр, погруженный в свои мысли, продолжал ехать вперед. Вокруг него простирались суровые скалы красной пустыни, создавая ощущение, что каньон наблюдает за ним, скрывая свои тайны. Скалы острыми концами смотрели в небо, словно острые, как бритва, зубы захлопывающейся пасти. Ияр чувствовал, что он зашел слишком далеко. Он чувствовал, что должен найти верблюдов и вернуться к отряду как можно быстрее, но все перемешалось: его разум блуждал, размышляя о недавних событиях и загадках, которые они принесли, а Шаран нес его все дальше.

Через некоторое время лощина расширилась и Ияр заметил одного из сбежавших верблюдов. Верблюд выглядел испуганным. Он отбился от остальных и почему-то не решался двигаться вперед.