- Анна, - Люций Орион отнюдь не был другом Полю, а потому ему потребовалось время, чтобы после произнесения имени рассказать всё от и до. – Моя невеста Анна обманывала меня с самого первого дня встречи. Можете себе представить, мэтр Оллен, её даже зовут иначе на самом деле. И ей настолько важно было втихаря использовать меня, уж не буду говорить для какой цели, что, когда я упрекнул её в этом, она попыталась меня убить.

- Великие Стихии, – оторопел Поль, и его собеседник опустил голову на ладони, прежде чем горьким голосом подтвердил:

- Да, мэтр Оллен, да. Чтобы выжить мне пришлось мою невесту проклясть и теперь… теперь она мертва так же, как все прочие!

Несмотря на то, что горе старшего преподавателя кафедры сглаза и проклятий открылось Полю в полной мере, он всё же не был пьян, чтобы вдруг не заметить оговорки. И поэтому он с опаской осведомился:

- Так же, как все прочие? Эм-м, о чём это вы, мэтр Орион?

- О своём проклятом даре, конечно! – с ненавистью в голосе воскликнул мужчина и хотел было налить вина себе в кубок, но Поль не дал ему сделать это. Он с гневным взглядом просто-напросто отставил кувшин в сторону, но возмущаться Люций Орион не решился. Он лишь поморщился так, будто хотел зарыдать, но затем взял себя в руки объяснил. – Вы, мэтр Оллен, и к магии воздушной стихии пригодны, и целительство вам даётся, и в токсикологии вы признанный мастер, и происхождение у вас ого-го какое. Вы во всём успешны. А я вот с рождения неудачник. Хотя, чего ещё ждать от выходца из сиротского дома? Я пришёл поступать в академию кое-как выучившись читать и мне чисто повезло, что принимающий документы студент помог их оформить. Глядя на результаты моей проверки на способности, он воскликнул: «Ого, девяносто шесть баллов. Да ты просто обязан здесь учиться, парень!».

- У вас девяносто шесть баллов? – не поверил своим ушам Поль.

- Да.

- И вы ещё сетуете на то, что чего-то вам жизнь не додала?

- Более чем не додала, - уверенно подтвердил Люций Орион. – Моё количество баллов зря вызвало такой ажиотаж в своё время. Как выяснилось, пригоден я оказался не только к одной единственной стихии, но и к специальности тоже. Как я ни старался, а помимо нескольких базовых заклинаний да целой кипы проклятий так ничего и не освоил. Причём, лучше бы это проклятия у меня не получались вообще. Видите ли, мэтр Оллен, несмотря на своё умение контролировать вложенную в проклятие силу (уж это даже члены Ковена в своё время подтвердили), ниже определённой планки спуститься у меня никак не получается. Физически не получается. И поэтому даже при минимальной для себя затрате сил иначе чем на смерть проклятия у меня не выходят.

- Хм. Так вот почему вы никогда на практике саму практику не показываете, - наконец‑то понял Поль, отчего о Люции Орионе в его бытность студентом слухи как о полном неумехе ходили, а старший преподавательский состав в приказном тоне требовал прекращать такого рода обсуждения.

- Именно поэтому, - кисло приподнял уголки губ Люций Орион. – Я одно время даже умолял, чтобы мне мой дар запечатали. Впервые это было в конце третьего курса - к тому времени я впервые узнал печальные подробности о самом себе на одной из практик. А затем через дюжину лет где‑то, когда уже на моём собственном занятии погиб студент.

- Погиб? – по новой был шокирован Поль. - Но как? За что вы его прокляли?

- Произошла сущая нелепость. Несчастный случай с большой буквы, но я был так удручён этим… - тихим голосом признался Люций Орион, прежде чем по его щеке всё же скатилась крупная слеза. – А теперь вот Анна. Быть может, я разочаровался в ней, но смерти она не заслуживала, мэтр Оллен. Никак нет. Только не смерти.

- Это горько и нисколько не смешно, но вам всё же может показаться забавным, насколько я сейчас ощущаю нашу схожесть, - подумав, произнёс Поль. - Было у нас с вами и полное разочарование в любви, и как преподаватели мы с вами совершили ужасные ошибки. Мне стыдно признаться, мэтр Орион, но вы всё равно узнаете, поэтому уж лучше я сам расскажу вам, что недавно случилось…

Полю не потребовалось вино, чтобы излить свою душу. Достаточно оказалось той доверительности, что внезапно возникла между ним и Люцией Орионом. Полю было понятно, что именно здесь, именно этому человеку он может признаться во всём.

- Знаете, что скажу я вам, - поглядел на закончившего говорить Поля старший преподаватель кафедры сглаза и проклятий с какой-то невесёлой насмешкой. – В одном вы были правы на все сто. Эта ваша нынешняя беда нисколько не сопоставима с прежней. Даже что с того, что некий лер Морриэнтэ сумел ткнуть вас носом в ваши недостатки? Это даже хорошо, что он позволил вам взглянуть на самого себя его глазами. Теперь вы видите, в чём ранее совершили ошибку. И, что касаемо этих ошибок, так кто их никогда не совершал? Тем более, мэтр Орион, ваша ошибка бьёт лишь по вашей совести, а из-за моих… из-за моих взаправду некогда погибли хорошие люди. Они могли бы стать отличными магами.

- И вы живёте с этим?

- Живу, - тихо ответил Люций Орион. – Прежний ректор лично убеждал Ковен, что в будущем я научусь контролировать свою силу. Это он убедил меня оставить мой дар при себе, и это благодаря ему я стал преподавателем. Он всецело верил в меня, поддерживал. И, хотя я порой вспоминаю его крепким недобрым словцом, я также знаю, что не хочу подводить этого человека. Он видел, что однажды я стану хорошим магом и преподавателем.

- Студенты вас действительно любят, - не преминул заметить Поль.

- Вас тоже, кстати, - выразительно посмотрел на него Люций Орион. – И поэтому, мэтр Оллен, не надо вам вести себя, как какому-то безусому юнцу. Вы способны на многое, только не отступайтесь от желаемого.

- Желаемого? Ну, это вы хватанули.

Поль кисло улыбнулся, но его собеседник не изменил своей серьёзности. Люций Орион с укором покачал головой и сказал:

- Неужели вы сами этого не видите? Вы никогда не переживали бы так, не будь вам происходящее важно. Пусть вы преподавали в академии недолго, она уже стала вашей жизнью.

- Не стала академия для меня жизнью.

- Разве? Тогда объясните, что с вами происходит? Лично я вижу перед собой человека, уверенного, что он должен понести наказание за свой проступок. Вы желаете причинить самому себе острую боль, и, так как наиболее болезненно для вас отказаться от желания сделать для своих студентов всё возможное, чтобы в будущем они проявили себя как достойные целители, вот вы и намерены уволиться. Или что, скажете, что я не прав? Что у вас всего-то самолюбие ранено?

Сказанное заставило Поля вспомнить про свои горячие планы поработать последние пару недель июня вместе с десятикурсниками в лазарете Святого Михаила. Дело ведь было не только в благотворительности, ему действительно хотелось дать студентам почувствовать то особое чувство, которое возникает, когда твоя помощь спасает чью-то жизнь. Ему настолько сильно хотелось этого, что он даже окружил себя учебниками по токсикологии – всё, лишь бы Август Нейр уговорил господина фон Дали дать студентам его группы сдать переводные экзамены досрочно.

- Ваше молчание, мэтр Оллен, говорит само за себя, - между тем сказал Люций Орион, так как пауза в разговоре затянулась. – И мой вам добрый совет, причините себе боль иначе. Заставьте себя посмотреть правде в глаза – любой человек, даже вы, может проявить несовершенство в поступках, и другие содеянное или не содеянное им способны понять. Примите это и сосредоточьтесь на другом - ваши неприятности подарили вам самое главное, опыт. Используйте его с толком и подарите этому миру десятки прекрасных целителей.

- Вы всё так красиво по полочкам разложили, - кисло улыбнулся Поль, хотя на самом деле ощутил небывалое облегчение. Пусть чувство вины не отпустило его, сказанное Люцией Орионом позволило ему впустить в себя мысли, что он может остаться в академии, что он имеет на это полное право. И это было так приятно, так радостно, что никаких сомнений в правдивости сказанного больше не осталось. Поль осознал насколько важна для него сделалась академия, и какой ценный смысл жизни она ему подарила. Пусть он не особо успел принять участие в воспитании родного сына, но теперь… теперь у него словно появились десятки сыновей и дочерей.