- Зависает. Ужас, что это ещё за сравнение? Вообще-то для того, что я имел в виду, существует свой термин. Научный, - горячо возмутился он, прежде чем задумался и смилостивился. – Правда, этот термин такой древний, что… Неважно. Зависает, так зависает. Главное, причину вы поняли. А раз ясна причина, то теперь вы сами видите, что исправить ситуацию вам поможет очень простое действие. Сперва вам следует приспособить свой организм так, чтобы по собственному желанию соединять способность к магии жизни и смерти в некой одной точке. К той, которая для ваших целей в тот или иной момент будет удобна.

- И какие упражнения надо для этого делать? – оживилась Мила. Раз уж профессор Аллиэр ни с того ни с сего решил проявить снисходительность к ней, то она решила ковать железо пока оно горячо.

- Возьмите за основу практику Литтерштейна. Она, конечно, учит подобному для иной цели, но вы сможете приспособиться… Возможно, сможете приспособиться, - исправился тёмный эльф, заметив какое удивление испытывает Мила. Молодая женщина нисколько не верила, что её декан вдруг возьмёт и всё толково разложит по полочкам.

- Спасибо, профессор Аллиэр, - даже с недоверием в то, что происходящее ей не снится, протянула Мила.

- Ну что вы, лер Свон, к чему благодарности? Так процедура запечатывания дара станет для вас в разы памятнее.

Профессор Аллиэр улыбнулся столь противно, что Миле сразу захотелось расцарапать ему лицо. Но день, как уже писалось, выдался для неё совсем иным. Мила проявила благоразумие, элементарно проигнорировав колкость. Она лишь попрощалась со своим деканом, ссылаясь на надобность заглянуть в библиотеку. Такая причина избавиться от профессора Аллиэра, конечно, выглядела высосанной из пальца, к этому времени общественная библиотека выдворяла вон всех читателей, а не принимала новых. Но тёмный эльф не стал язвить по этому поводу. Стоило им выйти на главную площадь академии, он преспокойно ушёл своей дорогой, а Мила, так и не дойдя до главного корпуса, остановилась, чтобы обдумать ранее услышанное. Она, кстати, так и не нашла к чему придраться, и по этой причине её мысли быстро вернулись к письму.

- Что же такого ты решила написать мне, Катрина? – тихо молвила Мила, когда села на ярко освещённую светом фонаря скамейку и сломала сургуч. Затем молодая женщина пробежалась взглядом по строкам. Лоб её при этом хмурился. Известия были дурными. В Вирграде Катрина из-за лера Грумберга столкнулась с не самыми приятными обстоятельствами, и по этой причине девушка нынче просила Милу встретиться с ней загородом.

«…а если возле этого дуба повернуть налево, то ты выйдешь к полуразрушенному бастиону. Я буду ждать тебя там в башне каждый день, вплоть до ближайшего новолуния. И, умоляю, приходи. В городе я показаться больше не смею, а то, что ты сможешь, благодаря мне, открыть миру про Антуана, спасёт нас обеих», - гласили заключительные строки.

- О, мэтр Оллен, - едва слышно простонала Мила. – О, если бы вы отдали мне это письмо сразу, а не сегодня вечером.

Сердце молодой женщины сжималось от боли. Увы, послание Катрины дошло до неё поздно. Нынче был вечер среды, выходной день для факультета некромантии подходил к концу, а потому последний шанс добраться до башни до новолуния выпадал только на воскресенье. А по воскресениям право покидать академию имели исключительно те студенты, кто получал на это разрешение. Точнее не исключительно, а абсолютно все студенты, которые не умудрились впасть по неким причинам в немилость.

«Кажется, у меня новая проблема из проблем», - поняла Мила. Помимо попытки адаптировать некую практику Литтерштейна под свои уникальные, мать их за ногу, способности, ей сперва ещё предстояло заполучить подписанное профессором Аллиэром разрешение на посещение Вирграда.

… Или же подделать его.

Глава 14. Иногда заклятые враги могли бы стать лучшими друзьями, если бы встретились в другом месте и в другое время

Поль чувствовал столь дурное настроение, что вдоль его лба (всего за какие‑то три недели) пролегли длинные глубокие морщины. Они сделали его старше едва ли не на целый десяток лет. Или же так казалось ему самому, в дурном настроении люди ведь на хорошем не сосредотачиваются. Им всё видится в чёрном цвете, а потому неудивительно, что, заметив ректора, Поль прежде всего испытал недовольство. Память вмиг напомнила ему, как бурно отреагировал глава академии на ранее поданное им заявление об увольнении.

- Мэтр Оллен, доброго вам дня, - как назло по собственной инициативе подошёл к нему господин фон Дали. И вроде бы ничего предосудительного в том, чтобы ректору здороваться со своими сотрудниками не было, но Поль напрягся, прежде чем нехотя буркнул в ответ:

- И вам.

- Вижу, вы всё ещё грустите из-за произошедшего.

- Разумеется. Моя память не настолько короткая.

Эти слова прозвучали с вызовом, и из-за этого глава академии ненадолго нахмурился. Однако, спокойствие ему не изменило. Мягко улыбнувшись, толстячок фривольно похлопал Поля по плечу и сказал:

- Дело не в качестве в памяти, мэтр Оллен, а в том, как вы сосредоточенны на событиях прошлого. Дурное надо отпускать от себя. Сами размыслите, не наступаете ли вы на старые грабли, э?

Из-за косвенного напоминания об Амалии настроение Поля, казалось, полетело в тартарары. Ему нисколько не хотелось поддерживать поднятую тему, но ректор, хотя прекрасно понял это, не отступил.

- В любом случае, я вынужден напомнить вам - заменять мне вас некем, довести учебный курс вы обязаны.

- Мы этот вопрос уже обсуждали. Я не намерен поступать так подло, своих студентов я в середине учебного года не брошу.

- Слова настоящего преподавателя.

- Только вот я не преподаватель.

- Зря вы так сильно себя корите, мэтр Оллен, - осуждающе покачал головой Олаф фон Дали. – Неприятность, конечно, произошла серьёзная, но я всё равно считаю, что решение нанять вас было одним из самых удачных на моей памяти. Собственно, вот отчего я снова напоминаю вам о своей надежде. Буде рад, если вы передумаете и новое заявление на увольнение от вас ко мне не поступит.

- Не передумаю, господин фон Дали. В середине июня вы получите ещё одно моё заявление и никак иначе.

После этих уверенных слов Поль поклонился и быстрым шагом направился в аудиторию, возле которой его уже поджидали нынешние второкурсники. Поля даже не порадовало, что среди них в кой-то веке не оказалось лер Свон. Он всего-то удивился её отсутствию, но после продолжил занятие с мечтой как можно скорее лекцию закончить. Увы, время словно нарочно тянулось. Поль даже не выдержал и отпустил студентов значительно раньше. Ему было немыслимо тяжело видеть людей, которые едва не погибли по его вине.

- Нет, не могу так больше, - тихо прошептал Поль, когда остался в аудитории совсем один.

Он понял, что академия стала ему ненавистна. Нынче его раздражало здесь абсолютно всё, а потому, стоило ему подойти к дорожке, ведущей к коттеджам преподавателей, как он резко изменил цель своего пути. Поль направился в Вирград. Давненько такого уже не происходило, но ему вдруг захотелось напиться. Прямо-таки вдрызг, до свинячьего визга. И он даже знал некое тихое местечко, в котором можно было сделать это, не нанеся урону престижу академии. В паб «Золотая амфора» студенты не наведывались. Это заведение, помимо людей состоятельных, обслуживало исключительно преподавателей академии, и сидели посетители там не скопом, а в отдельных помещениях-кабинках. Самое то, что требовалось Полю.

- Вы будете один? – уточнил у него усатый официант.

- Да. И если… точнее не если, я уверен, что у вас здесь задержусь. У вас ещё свободны комнаты? Я бы хотел снять одну заранее.

- Разумеется у нас сейчас в меру свободно. Весенняя ярмарка только через две недели начнётся, до летнего ажиотажа из-за приёма в академию тоже далеко.

- Вот и хорошо. Тогда я заранее бронирую комнату и к хорошей закуске принесите вина. Креплёного.