Она замолчала; зло отобрала фал у юноши и закрепила его.

– Твой отец тоже пожертвовал собой? – осмелился спросить Горн.

Санди ответила не сразу.

– Четыре месяца назад «Счастливчик» отправился на охоту. Шесть недель мы впустую болтались в море. В команде разговоры пошли разные, дескать удача покинула старого Глэна; две предыдущих ходки тоже оставили нас ни с чем. Мы с отцом даже всё оружие перенесли к себе в каюту. На всякий случай. Потом вроде как повезло – наконец-то нарвались на зубастика. Здоровый такой. Я до этого таких не видала. Отец всадил ему гарпун аж по самое не могу. Два дня эта громадина таскала нас. А тут ещё и шторм. Нам бы трос обрубить, поскольку борта трещали так, что гляди того «Счастливчик» на доски развалиться, да батя упёрся; понимал старый хрен, что его авторитет напрямую зависит от успешной охоты. Но всё равно уговорили. Он сам его и перерубил. И вот ведь сволота, его же потом и обвинили, что упустили зверя. Никто, правда, в глаза старому Глэну сказать это не рискнул; батя на расправу был скор и крут, но поглядывали недобро. Шептались. Я иногда, грешным делом, подумываю, что та воронка меня спасла. Не будь её, и не пожертвуй отец собой, неизвестно чем бы всё закончилось. Я же у него старпомом была. Вдвоём против двенадцати… – Санди с сомнением покачала головой. – Вот они со страху и поклялись, что признают меня капитаном, благо клятву данную на судовом журнале при всём желании нарушить нельзя.

– Почему? – спросил Горн.

– Да почём я знаю. Тебе лучше знать. Это в твоей компании лорд. У них, говорят, с этим строго – если что пообещал, то его слово твёрже алмаза. Ну это в том случае, если лорд настоящий, но я слыхала, таких не осталось. Всё больше тех, кто титул купил. С клятвой на судовом журнале, думаю, также. А я дура, его проиграла.

Произнесено это было так, что юноша испытал к ней чувство жалости. Он захотел сказать ей что-нибудь утешительное, но не сумел подобрать слов. Видимо заподозрив это, девушка разозлилась, пожалев, что была излишне откровенна.

– Что-то я чересчур разговорчивая сегодня. – тон её стал жёстким. – Шёл бы ты спать. И мертвяка с собой прихвати. Пользы от него пока никакой, только под ногами путается. Ваша вахта будет с шести утра.

– Но я пока не устал.

Юноша попробовал улыбнуться, но Санди грубо его оборвала.

– Если я сказала на отдых, значит ты идёшь дрыхнуть. Спорить на этот счет со мной не смей, как, впрочем, и на всякий другой.

– А ты? – спросил Горн, которому совсем не хотелось уходить.

– Мне не привыкать. К тому же, со мной останется твой рогатый приятель. Как-нибудь управимся. Эй, Хвостатый, – обратилась она к Бесу, который делал вид, что совсем не прислушивается к их беседе, – отпустим старпома покемарить?

– Пусть чешет. – не стал возражать Красный, догадавшись, что подопечный не против остаться и дальше трепаться с новой знакомой. – Нехай выспится как следует. Ведь тебе тоже иногда надо спать. Я так вообще считаю, что он вполне справится с кораблём.

Девчонка, по его мнению, допустила большой промах, рассказав парню историю своих злоключений. Пелёнки за воспитанником он был готов стирать, но носовые платки… Нет уж, это слишком.

Горн тоже не был дураком и просёк, что наставник попросту спроваживает его подальше от Санди, и не смог удержаться от соблазна поквитаться с опекуном.

– Везёт некоторым. – с деланной завистью сказал юноша. – Могут и вовсе обходиться без сна. Лучшего вахтенного и не найти. Дни и ночи напролёт он может всматриваться в морские просторы, ни на секунду не смыкая глаз. – он издевательски подмигнул Красному, проходя мимо него.

– Спасибо, что сдал начальству. – прошипел сквозь зубы Бес.

– Мы квиты. – примирительно улыбнулся Горн, но тут же посерьезнел. – И не вздумай рассказывать ей по пелёнки. – предупредил он и добавил мягче: – Пожалуйста.

– Иди уже. – хмыкнул Красный. – Не стану выдавать твои маленькие интимные секреты.

– Это правда? – заинтересованно спросила Санди, когда Горн спустился вниз. – Ты действительно не нуждаешься во сне?

– Да. – недовольно признался Бес. – Я сплю только когда мне скучно, после пьянки и когда лень. А лень мне всегда.

– Ну допустим, в море скучно не бывает, – Санди усмехнулась, – ну разве что в штиль. Пьянствовать на «Счастливчике» запрещено, а лениться я тебе не позволю. Отсюда выходит, что твой воспитанник прав – лучшего вахтенного и впрямь не сыщешь.

– Ну ты это, – напрягся Красный, – совесть имей.

– Совесть? – Санди хищно оскалилась. – Мой отец учил меня: – Из людей надо выжимать всё.

– Так то из людей. – уцепился за спасательную соломинку Красный. – А я, вроде как, и не человек вовсе.

– Да-а? – девушка лукаво глянула на собеседника. – Как же я не догадалась? – ехидно заметила она. – Тогда рассказывай. Должна же я знать, с кем свёл меня случай.

В кубрике было тесно. В тусклом свете фонаря помещение казалось ещё меньше. Горн с трудом мог представить, как могли здесь расположиться сразу двенадцать человек разом. Впрочем, вряд ли когда-нибудь все матросы оказывались тут все вместе. Но даже для половины команды места впритык. Вдобавок, потолок был настолько низок, что рослому юноше пришлось согнуться во избежание встречи лба со шпангоутом.

Спустился Фельбиус.

– Уф, – поёжился некромант, стряхивая с плаща влагу, – холодрыга. Озяб.

Горн внезапно осознал, что тоже мокрый. Только в отличие от студента, влажной была рубаха под кожаной курткой.

– Как твои руки? – спросил он.

– А, – мельком глянув на ладони, отмахнулся напарник, – к утру заживут. И придётся тащить эти проклятые канаты. – в его тоне не было энтузиазма. – Говорил мне мой упырь: – Ходи на лекции, учись прилежно. Лежал бы сейчас в сухом склепе, горя бы не знал. Нет, мне надо было по кабакам шастать. Знакомства сомнительные заводить. – он повесил свой плащ рядом с халатом Вивелина и привычно забрался в гамак. – Не обращай внимания, командир. Это я так, брюзжу. С вами прикольно.

– Не жалеешь, что с нами пошёл?

– Да ты чё, командир. – изумился вопросу Фельбиус. – Я за всю жизнь не испытал и десятой доли, что за сегодня. О чём в детстве мечталось и казалось безумием осуществилось, и ничего за это мне не было. Слегка обожжённые ладони – ничтожная цена за подобное.

Некромант был похож на нашкодившего ребёнка, хвастающего своими шалостями, за которые его забыли наказать. Закинув повыше ноги и заложив руки за голову, он принялся раскачиваться в гамаке, будто качки корабля ему было мало.

– Ты видел, командир, как я остановил большущий корабль? – не унимался студент. – Что я спрашиваю, конечно, видел. Ты себе представить не можешь, что я при этом испытал. Это нельзя описать словами. Это…

– Это со временем может стать опасным. – вмешался в разговор, спустившийся к ним лорд. – Не для тебя, а для окружающих.

– Ты это про что? – напрягся Фельбиус.

– Я про то, что ты при этом испытал удовольствие. – сняв кафтан, лорд укутался в до конца не высохший халат. – Потом тебе потребуется ещё, потом ещё. Так можно попасть в зависимость.

– Ты неправ. – вступился за студента Горн. – Без его помощи нам сегодня пришлось бы туго.

– Я не про это. – Вивелин кряхтя забрался в гамак. – Речь о другом. Сегодня ты остановил огромный корабль, с большим количеством врагов. Тебе это понравилось. Завтра, для получения такого же удовольствия, понадобиться ещё больше.

– Если исходить из наших целей, то врагов у нас будет предостаточно. – успокоил его Фельбиус. – Мы только вначале пути.

– Это да, но что будет, когда враги кончаться или будут повержены? Сумеешь ли остановиться? Это как с золотом или властью – чем больше имеешь, тем больше хочется. Скарлон, похоже, решил эту проблему для себя довольно просто – всё уничтожить и дело с концом.

– Ты часом, не от Красного заразился? – предположил Горн. – Он любитель намекнуть на тему: – заслуживает ли этот мир, чтобы его спасали.