- П-прошу прощения, - пробормотал я, окончательно смутившись. - Я не хотел никого тревожить, просто вышел прогуляться немного...

Разар хохотнул, демонстрируя острые клыки:

- Да ладно тебе, парень, не извиняйся. Я сам редко сплю по ночам, привык бродить в одиночестве.

Он сделал шаг ко мне, и я невольно попятился. Даже в полутьме можно было различить волны могучих мускулов, перекатывающиеся на его обнаженном торсе.

- Девочки уже, кажется, приняли тебя в свой кружок? - усмехнулся Разар, слегка показав свою зубастую улыбку.

Я кивнул, не в силах пока выдавить из себя ни слова при виде устрашающего облика предводителя этого убежища.

- Хорошо, что ты поладил с ними, - продолжил тот как ни в чем не бывало. - В этом подземелье очень важно держаться вместе. И не стоит обращать слишком большого внимания на их шутки и развязность. Это все от вынужденного заточения тут, на самом деле они неплохие девчонки, ну на сколько я могу судить, для тебя, как по мне они обычные, мне это нравится, наглые иногда, но это ничего.

Я снова кивнул, пытаясь перевести дыхание. Разар явно не собирался причинять мне вреда.

Собравшись с духом, я решил задать Разару вопрос, который меня давно интересовал:

- Разар, позволь спросить... Как ты на самом деле относишься к девушкам? Алиса говорила, что они под твоей защитой, но при этом также... развлекают тебя. Но неужели ты видишь в них лишь инструмент для утех?

Разар приподнял бровь, с некоторым удивлением выслушав мой вопрос. Затем он негромко рассмеялся, обнажив острые клыки:

- О, это непростой вопрос, новичок. Мои отношения с этими девчонками действительно своеобразны. С одной стороны, я их покровитель и защитник в этом негостеприимном подземном мире. Они добровольно ищут у меня защиты и ради нее готовы... скажем так, удовлетворять некоторые мои потребности.

Он бросил на меня красноречивый взгляд, давая понять, что имеет в виду сексуальные услуги.

- Однако было бы неверно считать, что я вижу в них лишь плотские утехи, - продолжил Разар, слегка помрачнев. - Они стали для меня... ближе, что ли. Мы слишком долго живем бок о бок в этом убежище, чтобы я не проникся к ним определенной привязанностью.

Разар умолк на мгновение, словно подбирая слова.

- Видишь ли, они единственные разумные существа, с кем я могу нормально общаться и разделять жизнь в этом подземелье. И со временем... мы становимся своего рода семьей для друг друга.

Его глаза на миг смягчились, и в этот момент я разглядел в жутком обличье финексийца что-то почти человеческое.

- Так что да, они по-прежнему развлекают меня, причем добровольно, как верно заметила Алиса. Но я к ним действительно привязался, как к своей стае. И им я обязан своим выживанием здесь не меньше, чем они мне.

Разар снова окинул меня цепким взглядом:

- Возможно, со временем ты и сам это поймешь, новичок. Здесь, в Пирамиде, привязанности складываются иначе, чем на поверхности. И порой даже такой, как я, начинает нуждаться в ком-то близком, в своей стае. Поэтому я так рад, что им теперь есть с кем поразвлечься помимо меня.

Он снова оскалился в зубастой усмешке, и меня против воли пробрал озноб. Однако в то же время слова Разара напомнили мне и о его... человечности, настолько возможной для такого существа.

Я кивнул, осмысливая его откровения. Похоже, здесь, в этом жестоком подземелье, все нити привязанности и отношений сплетаются куда более запутанно, чем в привычном мне мире. Девушки, что ищут защиты у грозного финексийца, становятся для него своего рода семьей, несмотря на особенности их связи. А я же теперь, кажется, тоже становлюсь частью этого клубка неоднозначных отношений.

Разар размеренно кивнул, словно уловив направление моих мыслей.

- Верно, новичок, здесь, в Пирамиде, отношения и привязанности выстраиваются совсем иначе. Ты уже заметил, как легко я общаюсь с этими девчонками, не стесняясь их раскрепощенного поведения. А ведь в ином месте я бы, не задумываясь, убил любого человека, позволившего себе такое.

Он говорил это совершенно спокойно, отчего по моей спине пробежал озноб.

- Но в этих стенах я отношусь к людям... по-другому, - продолжил Разар. - Раб или враг - здесь уже неважно. Потому что в Пирамиде у нас просто нет выбора, мы вынуждены держаться вместе для выживания.

Финексиец бросил на меня внимательный взгляд:

- Я не могу жить без определенных... утех. Это у нас в крови, в нашей природе. Мы привыкли регулярно предаваться плотским наслаждениям. Так уж заведено.

- В каком смысле? - не удержался я от вопроса.

Разар слегка оскалил клыки в подобии усмешки:

- В отличие от людей, моя раса ничего дурного не видит в сексуальных удовольствиях. Для нас это один из главных культов, ритуалов, основ нашей жизни. У нас есть культ войны и культ похоти - они идут рука об руку.

Я округлил глаза, пораженный его откровенностью. Культ похоти? Воистину, нравы финексийцев были диаметрально противоположны человеческим.

- Так что привык не обращать особого внимания на это у девчонок, - безапелляционно заключил Разар. - В конце концов, они всего лишь следуют моим же традициям.

Он бросил на меня выжидающий взгляд, молча предлагая задать еще вопросы, если они есть. Я же расширенными глазами переваривал информацию о его расе и ее причудливых обычаях, построенных вокруг похоти и войны.

Я не мог не проявить любопытства, услышав о культе похоти у финексийцев:

- Позволь поинтересоваться, Разар... Что входит в этот ваш культ похоти? В чем его суть?

Финексиец расплылся в зубастой усмешке:

- Все просто, новичок. Главная цель - получать максимум наслаждения. Поэтому у нас совершенно нормально проводить оргии в бараках или же предаваться утехам сразу после боя. Похоть и насилие - две стороны одной монеты для моего народа.

Я невольно содрогнулся, представив эти причудливые обычаи воинственной расы. Однако любопытство вскоре вновь взяло верх:

- А девушки твоего племени... они красивее человеческих? - поинтересовался я, слегка замявшись.

Разар расхохотался, ничуть не смутившись прямолинейности вопроса:

- Точно не хуже, парень! Финексийки более выносливы, крепки, обладают ошеломляющей стать воительницы. Но в то же время, человеческие самки наделены особой... податливостью, что ли. Их гибкие тела порой способны изгибаться самыми причудливыми способами.

При этих словах он многозначительно облизнулся, скользнув взглядом по фигурам Алисы и Кати.

Я слегка смутился от его прямолинейности, но не подал виду. В конце концов, Разар был совершенно иной расой, со своими дикими традициями. Он открыто наслаждался женскими телами и формами, не видя в этом ничего предосудительного.

- В общем, я вполне доволен компанией этих гибких человеческих самочек, - подытожил финексиец, показав в усмешке острые клыки. - Но если вдруг захочется разнообразия, я всегда могу вызвать пару сородичей из верхних уровней.

Алиса и ее подруги при этих словах дружно захихикали, словно перспектива оказаться в лапах финексийских воительниц их забавляла.

Я же просто кивнул, все больше погружаясь в дикие реалии этого подземного мира и нравы его обитателей. Похоть как культ, воительницы-финексийки, исполненные ошеломляющей статью... Выживание в Пирамиде определенно требовало отбросить все прежние условности.

Я внимательно слушал рассказ Разара о причудливых обычаях его расы, постепенно привыкая к их откровенности. Но один вопрос не давал мне покоя:

- Стоит ли понимать, что в Пирамиде обитают и другие финексийцы, кроме тебя самого? - осторожно поинтересовался я.

Разар расхохотался, сверкнув клыками:

- А, ты ухватился за мои слова о том, что я могу вызвать сородичей? Прости, парень, это была всего лишь шутка. По крайней мере, я не знаю наверняка, есть ли где-то в Пирамиде еще мои собратья. Но, в теории, такое возможно.

Я кивнул, несколько разочарованный тем, что его сородичи-финексийцы пока остаются лишь отвлеченным понятием. Однако при взгляде на внушительную мускулистую фигуру самого Разара, я не мог сдержать восхищения: