Король удалился. За ним, шурша подолами и новыми сплетнями, последовала свита. Королева окинула Айлин оценивающим взглядом – дева ей не нравилась. Рядом с ней Гинерва чувствовала себя старой и ненужной.

– Я пришлю к тебе служанку, – надменно бросила она и вышла вон.

Айлин вздохнула и поплелась к кровати. О предстоящей ночи и новом испытании она решила подумать позже.

Тем временем Гинерва направилась в женское крыло замка. В руках она сжимала полное веретено пряжи, и это золото жгло ей руки. Внутри все клокотало. У нее в услужении были лучшие мастерицы страны: некоторых из них учили работе кудельные феи, другие были рождены от сидов. Но никто, никто из них не мог спрясть золотую нить из соломы!

– Бегом сюда! – кликнула она служанку. – Возьми одно из моих прошлогодних платьев, то, с которого еще мех не спороли, отнеси его гостье в Восточную башню да подгони так, чтобы ей подошло. Как закончишь, останься при ней. Будет спрашивать – скажешь, я велела.

– Мне что, прислуживать дочке мельника? – служанка не успела договорить, как хлесткая пощечина обожгла ее мягкую щеку.

– Мэри! Тебе напомнить, как еще две зимы назад ты хворост из королевского леса таскала? Смеешь перечить своей королеве? Ты останешься в покоях пряхи и проследишь за ее работой. И если завтра утром я не узнаю секрета этой девчонки, то вышвырну тебя из своего замка!

Служанка накрыла холодными руками пылающую отметину королевской милости и побежала за платьем. Нашла белоснежную котту[14] со множеством мелких серебряных пуговиц на рукавах да темно-зеленое сюрко[15], подбитое лисьим мехом и украшенное золотой вышивкой.

К моменту, когда Айлин проснулась, служанка уже приготовила ушитые платья для пира.

– Вы, госпожа, решили день костров проспать? К нашему королю съехались уже все подвластные лэрды! В Самхейн никто не рискует оставаться дома один или задерживаться в дороге. Кальех Варе, королева сидов, уже пустилась в путь, и летят перед ней ледяные ветра.

Айлин взглянула в окно. Ослабленное солнце пыталось дотянуться до горизонта, но запуталось в плотном тумане и стекло масляной кляксой.

«Как только этого скудного света на всех хватает?» – мыслила мельникова дочь, облачаясь в парадные одежды. Но потом вспомнила утренний разговор с королем и загрустила. Надежды на то, что удастся позвать Темного лэрда во второй раз, не было. Он никогда не приходил по ее воле, хоть сам и полагал иначе. А без его помощи ей не справиться, как ни старайся.

«И не сбежишь в Самхейн. Холмы сидов открыты. Попадешь в дивную страну, а потом не выберешься».

– Ее милость, королева Гинерва, приказала мне прислуживать вам, – трещала между тем служанка, – поэтому я останусь в покоях, а вечером помогу подготовиться ко сну и переплести косы.

Айлин на это лишь молча кивнула, не желая разговаривать с подосланной девицей и спорить с монаршей волей. Сердце билось о ребра. Она чувствовала себя птицей, пойманной в силки. Чем больше бьешься, тем сильнее запутываешься. Глупая похвальба отца принесла одни неприятности. То, что король не женится на мельниковой дочери, было ясно, как и то, что ночь темна, а день ясен. В королевстве достаточно благородных дам и влиятельных отцов, чтобы не допустить подобного. Да и королева-мать над троном орлицей вьется, единственного сына оберегает. А потому исполнит Айлин наказ короля или нет, итог один – королевой ей не быть. Разница лишь в том, отправят ли ее с позором домой или отдадут в жены кому-нибудь из лэрдов.

«Интересно, мой вчерашний помощник будет среди королевских гостей?»

Собравшись, Айлин спустилась в зал для пиршеств.

В огромных чертогах сотней зажженных огней пылал праздник. Играла музыка, раскрашивая ночь звуками. Многочисленные гости сидели за густо уставленными столами. Пестрые, шумные, в богатых нарядах. Мужчины в массивных цепях, женщины в высоких, расшитых золотом и драгоценными камнями головных уборах. Рядом сновали собаки, пытаясь заполучить куски посытнее. Одни слуги – юркие, как лесные духи, подносили одно новое блюдо за другим и забирали опустевшие. Другие – нескончаемой рекой подливали в кубки эль.

Рыжебородый король Гарольд в массивной золотой короне восседал за высоким столом. Увидев Айлин, он поднялся. Музыканты тут же смолкли.

– Леди Айлин, приветствую вас, – король вышел из-за стола и, взяв деву за руки, повел на середину зала.

– Здравствуйте, сир, – улыбнулась она в ответ, и Гарольд отметил, что улыбка эта не коснулась девичьих глаз.

– Станцуешь со мной, о прекраснейшая из смертных?

– Не смею вам отказать.

Вновь запели виелы[16], загудела волынка. Им вторила колесная лира, звуки которой походили на женский плач. Айлин вспомнила крики банши в день исчезновения матери и прикрыла глаза, нашептывая слова приветствия предкам. В эту ночь они обязательно ее услышат.

– Есть к кому обратиться в Самхейн? – Король поднял согнутую в локте руку кистью вверх, начиная танец. Айлин повторила движение, делая шаг навстречу.

– Каждому, кто не вылизан из куска соли, есть кого помянуть в эту ночь.

– И по ком сегодня плачешь ты? – Гарольд подхватил невесту под тонкую талию, поддерживая ее невысокий прыжок.

– Шестнадцать лет назад исчезла моя мать. В селе говорят, что она ушла к сидам, в Холмы, но отец накануне видел банши, а я слышала их крики, потому мы чтим ее как умершую. – Айлин отдалилась на несколько коротких шагов и присела в аккуратном поклоне. Король, не спеша, обошел ее по кругу и вновь подал руку.

– Ты злишься на меня? – спросил он, неожиданно сменив тему. – За то, что я повторил свое испытание?

Сердце Айлин на мгновение застыло, а после забилось ровно в такт танцу.

– Я справлюсь, сир, – ответила она спокойно.

«Назови мое имя!» – зашелестел откуда-то взявшийся ветер и затушил разом в зале весь свет. Музыка мгновенно стихла.

– Предки услышали наши воззвания! – прогремел Гарольд в полной темноте. – Да славится в веках память о них!

– Да не забудутся их имена! – подхватили гости.

Король сжал руку Айлин и проследовал вместе с ней за стол. В зале постепенно разжигали молодой огонь.

– Ты не ответила мне, – напомнил Гарольд.

– Как я смею злиться на вас, сир? – К их разговору внимательно прислушивалась королева, но Айлин решила не замечать этого.

– Ты была бы в своем праве. Королевское слово ценно именно своим исполнением.

– Что ж, ваша милость, я запомню это.

Правитель раскатисто засмеялся, и его звучный бас разлетелся по залу, заставляя кубки звенеть.

– Но для умелой мастерицы такое испытание не сложнее нитки в иголке, не так ли?

– Ошибаетесь, сир. У каждой магии есть своя цена, и уплачивать ее придется мне.

– Но и награда, согласись, высока. Нечасто судьба дает дочери мельника шанс стать королевой.

Дева хотела было ответить на это замечание, но один из слуг заголосил:

– Спакона[17] Тэрлег стоит у ворот замка.

– Чего же ты ждешь?! – воскликнул Гарольд. – Зови владетельницу судеб, мы окажем ей достойный прием!

Вскоре в зал в сопровождении слуги вошла старая, горбатая, сморщенная ведьма. На ней был темно-синий плащ на завязках, голову покрывала шапка из меха черной кошки, на шее мерцали цветные стеклянные бусы, а на поясе висел большой кошель, в котором старуха хранила кости мелких животных, необходимые ей для ворожбы. В руке спакона держала посох с навершием в виде птичьего черепа.

– Садись, спакона Тэрлег, ближе к теплу камина, отведай душистый эль да похлебку из сердец всех животных, что есть на нашем столе. Обогрейся и отдохни, а после прошу: окинь своим взглядом эту залу и людей, собравшихся в ней, да расскажи всякому, кому посчитаешь нужным, его судьбу. А я щедро одарю тебя.