– То, что надо учиться я уже понял – последняя жизнь научила… Но вот зачем меня надо было в ту помойку пихать, а?! – неожиданно взвился Петюня, – Я бы и так понял.

– А затем, отрок, что ежели не доходит через голову – дойдёт через жопу. В твоём случае – через порванную жопу. Это ж надо умудриться – некромант помер от зубов скелета, которого сам и вызвал! – Царь обезьян заржал, хлопая себя лапами по бокам.

– Я учеником был, а не полноценным магом! Меня никто и не учил нормально!

– И чему ты научился за три дня?!! – Хануман, резко оборвав смех, начал загибать пальцы, – Вместо заучивания защиты от нежити, ты полночи подсматривал за забавами городского головы и его служанки.

– Так новое туловище прямо лопалось от избытка… ну этого самого, вы поняли. Гормоны, шеф, я не виноват. А тут, хоть и средневековое, но порно, – Петя искоса взглянул на Админа Школы, не обидится ли божество на такое панибратское обращение.

Результат его порадовал, слово "шеф" осталось без внимания.

– Обокрал соседский курятник, – загнул второй палец Хануман, – Ты нахрена зомби-кошку послал кур воровать? Это же учебное пособие было, а не доставщик Сбермаркета.

– Так Варис меня не кормил! Типа зарабатывай на еду сам или отходы жри! А как зарабатывать, если я ничего не умею, а память предыдущего владельца молчала?! – возмутился Петюня, – А организьма у меня была молодая и кушать хотела. Очень хотела.

Загнув третий палец, Хануман с интересом посмотрел на Петюню и спросил:

– Сам скажешь про третий прокол или мне напомнить?

Ученик нервно поёрзал в кресле, и наконец выдавил:

– Очень сильно жрать хотелось. Во мне же ничего не задерживалось из-за этой вонищи; я почти все, что съедал – на полу каморки с "запчастями" оставлял… Ну, продал я яйца Вариса заезжему торговцу за пару монет. Зато хоть пожрал нормально в корчме.

– Дебил ты, Синельников, как есть дебил. Варис кучу денег потратил на магическую шкатулку для вечного хранения. У некроманта единственная мечта была – приделать обратно своё хозяйство и начать нормальную жизнь, а ты эту мечту пох… убил, одним словом. Ну вот что ты за человек?

Петюня молча уставился себе под ноги.

– Так что думай, Пётр, думай. И как можно чаще. Скоро тебе придётся…

Петюня еле успел увернуться от прямого удара в лицо, отклонив корпус и сделав шаг назад.

"Однако опять азиатчина, мать её за ногу…" – отвечая левым джебом [9], меланхолично подумал мальчишка.

Напротив него, постоянно меняя стойки, дёргался незнакомый пацан с характерным восточным разрезом глаз. Изредка, со стороны азиата в направлении Пети прилетала какая-нибудь из конечностей. И судя по траектории ударов, эти конечности хотели отбить мозг в Петюниной голове. Ну, а заодно и почки, печень и остальной ливер. Вот только у прыткого соперника пока ничего не получалось – Петюня своими о́рганами дорожил. Не казённые ведь, а свои. Ну как свои? Арендованные, конечно, но ведь и болевые ощущения пришлось в нагрузку брать. Поэтому Петюня защищал своё новое тело на совесть. А защищать его было чем – во всяком случае память прежнего владельца услужливо подсказала, что раньше принадлежала боксёру. И хотя мозг был почти полностью отбит в схватках и спаррингах, но команды телу все же посылал исправно и в срок.

Чем Петя и воспользовался, отключив собственные рефлексы в голове и переключившись на спинномозговые импульсы нового тела. В итоге азиат, оказавшийся каратистом, меньше чем за минуту был отправлен в глубокий нокаут.

Бесцельно шатаясь по академии, где угораздило учиться его предшественника, Петюня в очередной раз нарвался на стайку девушек.

"Достали уже. И чего им неймётся? Я что, мёдом намазан? Или тут поголовно все пацаны гачимучи? [10]"

Все время, проведённое им в этом мире, ему не давали прохода местные ученицы. Чем он их привлекал, никто из них не говорил, но домогались Петюню поголовно все.

Пять дней – восемь драк, четырнадцать девчонок. И везде он был победителем.

"Вот это жизнь", – подумал Петюня, улыбнулся от этой мысли, и вальяжно пошёл в сторону девушек, – "Вроде бы вон ту зовут Кира, и она дочка директора Академии."

– А я мечтал о спокойном вечере в домашней обстановке, – пробормотал Петюня с улыбкой.

– Не прикасайся ко мне!

– Но ты же сама этого хотела.

Нащупав её кисти, Петя сжал их в своих ладонях, лишая Киру возможности двигаться. Она начала задыхаться, лицо покрылось румянцем, её била дрожь.

– Позволь мне дать тебе то, что ты хочешь, – его голос звучал глухо.

Петюня уже расстёгивал брюки, прогнав прочь остальные мысли.

"Да девчонка разогрелась до такой степени, что готова кончить и без моего участия", – подумал Петя, справляясь с последней пуговицей, – "Вот сейчас я это и проверю."

Освободив своего взбудораженного зверя, он произнёс:

– Можно приступать, – Петюня выставил вперёд своё оружие, – Он всецело в твоём распоряжении.

Даже в приглушенном свете он заметил, как покраснели её щеки. Прикусив нижнюю губу, она сжалась, и на глазах у неё выступили слезы. Он вытер их своей ладонью.

Внезапно он ощутил неясную тревогу, но тут в её глазах отразилась страсть. Петя прильнул губами к губам, и девушка ответила на его поцелуй. Он потянул Киру к креслу, опустился в него и усадил её к себе на колени. Затем Петюня медленно расстегнул на ней блузку, и развернув девушку к себе спиной, положил свои ладони на мягкие и податливые груди.

Большая ошибка. На его запястьях тут же защёлкнулись наручники.

– Давайте, девочки! – крикнула Кира, обхватывая его руки своими.

"Твою ж мать… Как так-то?!" – бешено заметались мысли в голове Петюни.

Он попытался вскочить с кресла, но сзади ему на шею уже накинули…

"Блин, это чулки, что ли?!"

Накинутая удавка не дала ему простора для действий. Тогда он попытался опрокинуть кресло назад, но массивность мебели сыграла в пользу напавших. Он судорожно сжал свои руки, пытаясь не дать Кире вздохнуть; если она потеряет сознание, то ему удастся протащить свои руки через её голову. Но резкий удар по голове чем-то тяжёлым, лишил его и этой возможности освободиться. Угасающее сознание смогло оформить в голове только одну мысль:

"Чулками удавили, вот уродство-то…"

[9] Джеб (англ. jab "внезапный удар; тычок") – удар прямой левой или прямой с ближнего расстояния. Иногда джебом называют "встречный" удар на опережение

[10] Гатимути (яп.ガチムチ) – "накачанный здоровяк"; гачимучи – это интернет-субкультура, основанная на сюжете гей-порнофильмов 1990-х годов.

Дрюни на облаке не оказалось; видимо ещё не вернулся. Побродив по облаку в одиночестве, Петюня выяснил, что вообще никто пока не вернулся.

"Вот и хорошо, меньше позора…"

Мысль, внезапно посетившая Петюню, так его захватила, что он бросился разыскивать Админа. Который почти моментально и появился.

"Чёрт, да он же везде…"

– Учитель, а почему у всех разные сроки жизни, а возвращаются почти одновременно?

– Элементарно, отрок, – ответило ему существо явно женского пола, но с кошачьей головой, – Потому что я так решила. Иначе вас в классе не собрать будет.

– Эмм…?

– Сегодня я Бастет [11], отрок. Ничего, скоро все пантеоны выучишь. Про Макса Рудова хотел спросить? Ну так он просто наказан. Начал, понимаешь ли, такую чушь творить, что пусть теперь сам и разбирается. Ничего, когда вернётся, увидит, что остальные уже получили дипломы, а он до сих пор в учениках – может и поумнеет.