– Ты хочешь вылететь в первый же день?

Волком взглянув на этого поборника морали, я лишь молча поджала губы и показала ему неприличный жест в виде двух пальцев, сложенных крестиком.

Он усмехнулся. Мазнул ничего незначащим взглядом по Салли, бегущей рядом с нами. Хотя я успела заметить едва взлетевшую бровь (признак заинтересованности), а затем легкую задумчивость, промелькнувшую в чертах лица (признак внутреннего монолога). Но Шейдан весьма неплохо владел эмоциями, поэтому невозмутимо хмыкнул и ускорился, оставляя нас плестись позади. Тай, все это время пребывающий в собственной голове (так я называла его извечное состояние безучастности ко всему и всем), последовал за ним. При том ни разу на меня не взглянул.

– Значит, это был твой брат? – стараясь поддерживать дыхание, спустя несколько минут произнесла Коулман, и я была вынуждена признать:

– Он самый. Кровный и единственный. Но ты же понимаешь – семью не выбирают. Как и не выбирают родиться болваном.

Салли улыбнулась. Я сделала то же самое, посчитав, что разговоры о моем брате сейчас – это последнее, чем я хотела бы заниматься. Поэтому…

Собравшись с силами, мы ускорились и почти нагнали большую часть группы.

Все оставшееся время проходило под лозунгом: «Либо сделай, либо умри». И знаете…я все чаще приходила к выводу, что последний вариант не так уж плох, ведь мое тело больше не принадлежало мне!

– Ну как? Ещё не передумала?

– На счет чего?

Шейдан шел рядом. Как и Тай. Салли же ушла несколькими минутами ранее, так как её вызвали в секретариат. По всей видимости, у неё возникли некоторые проблемы с документами при подаче, которые обнаружились только сейчас.

– На счет учебы здесь, Никс.

Он вдруг снова неожиданно стал серьезным. Я даже остановилась.

Снова?

– Только не делай такое лицо, будто бы тебя предал весь мир.

Сжав руки в кулаки, а затем расслабив, я спокойно произнесла:

– Тогда больше не говори такой ерунды.

– Он не это имел в виду.

Я перевела взгляд на демона и резче, чем следовало бы, сказала:

– А ты не лезь не в свое дело.

– Если бы я, как ты говоришь, не лез, то с большей вероятностью ты уже осталась бы без языка или оказалась в рабстве местных шаек.

– Не строй из себя чертового героя! – шагнув навстречу, тут же произнесла я.

– Эм, ребят…

– Так думаешь только ты. Поэтому сними, наконец, свои розовые очки, Онилл, – совершенно проигнорировав попытку Дана влезть в разгорающийся между нами спор, тут же произнес он, и я тяжело сглотнула.

Сердце в моей груди нещадно кольнуло. Губы раскрылись в мимолетном желании ответить. Причём посильнее, с той же язвительной и грубой отдачей. Да так и застыла. Одной фразой он выбил весь воздух из моих легких.

Да что, Духи вас раздери, это значит?!

– Давайте все просто сделаем глубокий вдох, а затем выдох. И вместе с этим отпустим все обиды, а?

– Заткнись, Дан, – бросил Кайдан, и я хмыкнула, услышав в своей голове снова, как наяву: «Так думаешь только ты».

– А знаете, что? – не выдержав этого всего, истерично начала я. – Просто катитесь оба в лахмутский омут и не приближайтесь ко мне! И без вас прекрасно справлюсь!

На этих словах я развернулась и направилась в сторону общежития.

– Лайникс!

Но я не обернулась.

С меня хватит.

Впервые за все это время я задалась вопросом: «А знала ли я вообще когда-либо настоящего Кайдана Тая?» Или все это время моя глупая влюбленность не позволяла увидеть полной картины, закрывая на многое глаза?

С другой стороны, так ли это? Или, быть может, я знала его как никто другой, но совершенно не желала принимать тот факт, что он отнюдь не герой, а скорее – ночной кошмар, избавиться от которого невозможно…

Начало

После построения в общежитии воцарилась настоящая суматоха. До начала занятий оставалось полчаса, поэтому каждый атэ усердно норовил привести себя в порядок, чтобы выглядеть презентабельно.

Оно и неудивительно! Так как после утренней разминки мы походили на полчище зомби. Даже закрашенные синяки под глазами не могли этого исправить. Лишь чистая отутюженная форма и забранные на затылке в тугой пучок волосы помогали выглядеть опрятно и ухоженно.

Салли по-прежнему не вернулась. И, честно говоря, я немного волновалась. Хотя как таковых причин не было. Возможно, сказывался тот факт, что в последнее время мы проводили вместе много времени. Кажется, я начинала привыкать к этой девушке.

Дорогу до главного корпуса я запомнила хорошо. Но, что касалось всего остального… то я несколько минут блуждала по коридорам в поисках нужной аудитории, пока не услышала:

– Помочь?

– Ты.

– Дай угадаю, ожидала принца на белом коне? – соблазнительная ухмылка скользнула по губам парня.

– Судя по устоявшемуся обществу, они давно вымерли.

– Кони?

Я с горестью вздохнула, подтянув учебники, и сказала:

– Принцы.

– Ты не в курсе местной династии?

– Ты не в курсе, что «принц» – характеристика, нежели урожденный статус? – с той же издевкой в голосе поддела я и, не дожидаясь дальнейшего ответа, развернулась, чтобы уйти. Правда, прежде чем успела бы сориентироваться в нужном направлении, позади послышалось насмешливое:

– Ты явно заблудилась.

– А ты явно не торопишься помочь, – язвительно добавила и все-таки обернулась.

Наши взгляды встретились.

Он отступил от стены, которую все это время вальяжно подпирал, и подошел ко мне. Показательно забрал листок из моих рук, зажатый в пальцах, все с той же хищной грацией и, пробежавшись по нему взглядом, кивнул в сторону коридора по левую сторону.

– Прямо и два поворота налево. Твоя аудитория будет в самом конце.

– Что ж, спасибо, – все ещё не сводя с него пристального, местами настороженного взгляда, с сомнением произнесла я, прекрасно помня о его взаимоотношениях с моим братом.

Наверное, именно поэтому я не удержалась, спросив, когда он уже собирался уходить:

– Ты же в курсе – кто я?

– Если речь идет о принадлежности к роду – несомненно. Но, – Он мельком обернулся, взглянув на меня исподлобья, – если речь идет о внутреннем «я», то это знание все ещё под вопросом, госпожа Онилл.

Он отсалютовал мне. После чего развернулся и, сложив руки в карманы штанов, направился вниз по лестнице.

Что ж. Это…интригующе. Но мне было некогда рассуждать о странностях этого парня. Поэтому неоднозначно помотав головой, я поспешила к обозначенной в расписании аудитории.

<><><>

Я сидела на последней парте. Хотя, каюсь, чаще всего я выбирала первую, поскольку любила быть на передовой, поближе к знаниям и всему, что говорили профессора. Но здесь…все было иначе. Поэтому, с сомнением осматривая своих предполагаемых одногруппников, я нервно вертела пишущее перо, то и дело поглядывая в сторону двери, ожидая появления Салли.

Внутри аудитория оказалось довольно просторной. Высокие, простирающиеся от пола до потолка окна наполняли комнату ярким солнечным светом, заставляя стены из темно-серого камня переливаться, словно только что опавший пепел с примесью алмазной крошки и въевшейся полувековой пыли. Сочетание, конечно, странное. Но выглядело необычно и даже привлекательно. Разбросанные повсюду мейфы – естественные источники света в виде полураскрывшихся сфер, витающих в воздухе, выступали в роли дополнительного освещения. Столы и стулья были выполнены из темного дуба, преимущественно – синего дрогва. Доской для профессора, в свою очередь, служила стена напротив, которая волшебным образом самоочищалась. Свидетелем чего я стала, когда два недалеких фейри решили нарисовать на ней непристойности вроде женских прелестей. Было забавно наблюдать за тем, как их шедевр спешно исчез, стоило только меловой ручки оставить последний штрих, а глаза этих двоих округлились до невиданных пределов.