- Ты про десять острых лезвий, торчащих у него из пальцев? – ошарашено лепетала Мария, судорожно открывая свой чемодан.
- Я у эльфа раны промыла. Те, что рваные – просто обработала, резаные зашила, на всякий случай антибиотик ему вколола… Эм… Маш, а у тебя с собой от бешенства препаратов нет случаем?
- Внизу, в машине есть… - нервно ответила подруга, пытаясь держать себя в руках, - рентген сделать можно. И кто покусал твоего красавчика, свалившегося с неба? И надо знать, что именно колоть…
- Охренеть какая огромная, плотоядная тварь, размером с автомобиль! Причем вообще не Ока! Совсем! Примерно минивэн…
- Ага… А эта тварь была живая, хотя бы? – Оксана сделала уверенный шаг в сторону, но чисто на эмоциях. Бежать все равно было не куда, да и укушенный эльф лежал на кухне, а не в комнате дочери. – А то нам еще зомби-эльфа не хватало для пущей радости. Чего он такой бледный? Много крови потерял?
- На его теле нет ран, - Маша села на пол, завязала светлые волосы в высокий хвост и тут же стала осматривать ребенка. Мы с Оксаной держали его руки, а то мало ли что. Он может проснуться, испугаться и начать рвать всех вокруг себя острыми как бритва когтями. – Ни порезов… Ни царапин… Он очень бледный, но с учетом его остроухости, когтистости и… клыкастости… - Маша слегка приоткрыла рот мальчику и присвистнула, - он вполне себе может оказаться маленьким вампиренышем, демоном из сказки или еще какой угодно тварью… Но главное, что дышит. Хотя возможно лучше бы не дышал… Кости не факт, что целы… Температура для человеческой слегка понижена, но… сама понимаешь, кто ж его знает… Давление для человеческого повышенное. И по поводу лекарств – не факт, что им подойдут человеческие препараты. Господи, о чем я говорю… А теперь рассказывай…
Маша несколько раз дернула ребенка за уши, проверив, не приклеены ли те и печально опустила плечи, осознав, что реальность нашего мира подложила нам жирную свинью.
- Вот именно. РАССКАЗЫВАЙ ВСЕ! - Подруга резко встала на ноги, сложила перед собой руки, в то время пока Оксана нервно топала ногой, прислушиваясь к тому, что происходило на кухне. Глаза у всех были на выкате.
- Погодите, надо Васю проверить. Нужны снимки как минимум. Она сильно ударилась, упала…
Маша молча переместилась к дочери, провела осмотр, с трудом сдерживала дрожь в руках – со своими всегда сложнее, тем более с детьми.
- Я не знала, что у тебя дочь, - голос Марии вновь дрогнул, - а папа ее где? Он ранен? Или его…
- Я в разводе. Это не важно. Нужно отнести ее в машину.
В этот момент голова резко закружилась, тело качнуло, и к горлу подступила тошнота. Оксана поймала меня в последний момент, посадила в мягкое глубокое кресло, сказав, что они сделают все сами:
- Я принесу ее, когда закончу. Меня она знает, не испугается.
Ответить что-то внятное я не могла, язык стал ватным, онемел, дыхание сбилось, и сознание постепенно меркло.
По всему телу шла странная, неподдающаяся описанию дрожь, словно кто-то пустил микроволны. Время замедлило ход, пространство вокруг то расширялось, то сужалось вновь и вновь до тех пор, пока входная дверь не хлопнула.
Судя по звукам, Васю они назад принесли, облегченно выдохнули и осторожно вернулись в комнату:
- Все хорошо. Она здорова – ни переломов, ни трещин. Сотрясения вроде тоже нет. Рассказывай.
Оксана пыталась успокоиться, смотрела на меня тяжелым, проникновенным взглядом, затем посмотрела в окно и брови ее резко поползли вверх:
- Там что-то нехорошее происходит.
Встав с кресла, я с большим трудом сохранила равновесие и застыла на месте, наблюдая за тем, как где-то над Питером небо становится черным.
Черные мазутные облака нависли над городом так низко, будто еще мгновение и они коснутся шпиля башни. Тучи бурлили, кипели словно лава, насыщались красным цветом и где-то в самой сердцевине этой черной дыры сверкнул росчерк алых молний.
Разлом в небе походил на прорыв межпространственных связей, будто кто-то извне с большим усилием пытался проникнуть в наш мир, разрушив его до основания.
- В новостях ничего, - прошептала Мария, смотря исподлобья в сторону грядущего урагана, - связи нет. Я не могу никому позвонить. Страницы не обновляются… А телевизор работает?
Телевизор работал, что было чем-то удивительным. Он шуршал, издавал шум помех, но более-менее смотрибельную картинку показывал. По многим каналам транслировали красоту питерских небес, называя все происходящие длинным непонятным именем кого-то там, убеждая простых граждан в не только редкости явления, но и в его безопасности.
- Так убедительно вливают сладкие речи, что даже я поверила бы, если бы не два “но”, лежащих в квартире, - Оксана нервничала, отложила в сторону телефон и медленно выдохнула, - вам в голову мысли об инопланетянах не приходят?
- Скорее о несчастных остроухих попаданцах из магического мира, которым крупно не повезло, - я задумалась, - или наоборот, очень повезло остаться в живых после путешествия в один конец.
- А если не в один? – хором поинтересовались дамы, почти синхронно передернувшись всем телом.
- Тогда не в один. Изменить лично мы ничего не можем. Банально мозгов не хватит. Может эти двое просто чей-то эксперимент. Как и те твари…
Мой голос тоже дрожал, но уже не из-за пережитого шока, а от волнения. Вспомнив, как на нас напали, захотелось плакать, но я сдержалась. Надо было срочно спрятать Васю. Дочери тут не место. И как назло вся родня то в отпуске, то переехала. Да и куда ее прятать?
Нужно было проверить умирающего. Мягко ступая по теплому полу в сторону кухни, внутри возникало ощущение, что все это ложь. Трагичное стечение обстоятельств, чья-то злая шутка.
Пятна крови на кафельном полу быстро развеяли иллюзию.
Ощущая в сердце пустоту, я молчаливо убрала окровавленный иглодержатель в кастрюлю, выбросила порванную из-за неосторожности перчатку в мусорное ведро и замерла, пытаясь осознать произошедшее.
Кажется, Оксана что-то говорила, но я слышала лишь собственное сердцебиение.
Мужчина лежал поверх нескольких старых покрывал. Ткань впитала кровь, оставив разводы. Мраморная кожа имела странный, неестественный для человека оттенок. Тело покрыто царапинами и глубокими порезами. Нижняя губа разбита, одно острое ухо порвано у самого кончика. Стоило мне заглянуть ему в рот, как я увидела заостренные клыки – может он и не эльф совсем.
Длинные белые волосы казались седыми и сильно грязными.
Незнакомец оказался когтист, но не так, как ребенок. У мальчика когти черные и заостренные, у этого же более короткие, с желтизной у самых кончиков – теперь я начинаю понимать, как он смог убить ту тварь одними руками, да с таким набором лезвий и ножей не надо.
Кстати, о твари…
Под когтями остались кусочки оболочки… Надо сохранить…
- Есть контейнер? – взяв пинцетом кусок плоти из-под когтей, я медленно положила образец в пробирку для забора крови. Маша дала еще несколько для волос и слюны, попросив Оксану проверить все в лаборатории.
Моя дочь спала на руках у подруги, не способной осознать то, что происходило сейчас в квартире. Мария даже не представляла, через что нам пришлось пройти несколькими часами ранее.
Осторожно забрав Васю у нее из рук, положив ее голову себе на плечо, я тихим голосом начала рассказ:
- Я решила уехать на берег Ладоги на несколько дней. Давно хотела…
- Да, ты говорила, - Оксана пыталась не грызть ногти – старая привычка еще с универа мешала ей нормально жить и работать. – Судя по всему, поездка удалась.
- Поездка была чудесной, но дорога к дому нас почти угробила. Взрыв… Или буря… Не знаю, что это было, но оно настигло посреди пустой дороги. Порыв ветра был настолько сильным, что машину вынесло на встречку. Повезло, что дорога была пустая.
- Пустая? В пятницу? В Ладожском направлении? – черные густые брови Оксаны поползли вверх. Девушка невольно переглянулась с Машей, которая тихо замерла на табуретке, сняла рабочую куртку, повязав ее на бедрах, и слушала, затаив дыхание.
