– Да, пожалуй, и хватит с меня.

– Что Вы намерены делать?

– Ничего. Я не двинусь с места, покуда похитители не объявятся. Укравшие мальчишку, наверняка уверены, что это дело им по плечу. В ином случае они выбрали бы цель попроще, кого-нибудь, кто не пребывает на виду круглыми днями. При Вашем желании, все меджаи до единого в стране уже искали бы его. Насколько я понял, никаких вестей от них не поступало…

– Никаких.

– …Они выжидают, смотрят, что Вы предпримете. Позовёте меджаев – спугнёте их. Погодите немного, скоро они сами свяжутся с Вами. Вот тут-то и начнётся моя работа… в случае, что его взаправду похитили.

Папаша-лекарь поджал и без того тонкие губы и бросил на меня ещё один из своих свирепых взглядов, от которых наверняка, поджимали хвосты его домочадцы. Только мне на эти взгляды было плевать.

– Я так говорю потому, что ещё не знаю точно, как дело было. Могло ведь случиться всё, что угодно. Определенный сюжет нарисуется, когда мы получим требование выкупа или иные условия.

Кафавр не успел ответить, поскольку в этот момент вошёл привратник, а с ним – аппетитная брюнетка.

– У врат лежит Гипсей, господин. Мы с владычицей Мелией обнаружили его за дверями!

Я выбежал за ворота. Мои челюсти сжались в гневе, когда я увидел лицо Гипсея, его синие бока и отбитые пятки. Я сразу погнал привратника за горячей водой и чистыми льняными тряпками. Двое слуг пронесли его мимо дома вглубь усадьбы, в помещения прислуги. Я же проследовал туда коротким путём – сквозь дом. Проходя мимо семейного храма, я про себя отметил, что вместо Ра или, на худой конец – носатого Тота, статуи которых я ожидал увидеть на алтаре, главенствующее место там занимала дочь Ра, его Грозное Око, богиня Сехмет – единственное божество из всего пантеона Чёрной Земли, которой приносились кровавые жертвы.

Проходя мимо бассейна, я смог как следует рассмотреть Мелию, грациозно восседавшую в женской половине на богатой резьбы кресле, поглаживающей крашеными хной ногтями золотую статуэтку львицы. Осмотрел я её подобающим образом, всю, целиком – тем более, что прозрачный серебристый лён её платья это сделать позволял. Пара красивых ног, хорошенькое личико и уйма естественных и дьявольски соблазнительных выпуклостей тела.

Мелия, так её назвал Кафавр.

А я звал её Марго, или Ритой Прижигаловой. Таково было её имя в студенческие годы.

Встретил я её через несколько лет после выпуска из университета. Тривиально, знаете, так, буднично – в кафешке торгово-офисного центра. Конторы наши, оказывается, были в одном здании. Судьба, скажете вы. Тенденция, скажу я. Образование, полученное на истфаке, очень подходит для управленческой деятельности, поскольку именно история, учительница жизни, как говаривал Геродот, показывает наиболее эффективные пути управления.

Это была уже не та гламурная принцесса, а жёсткая патронесса скучного и типичного отдела скучного и типичного офисного планктона, отбывающего пятидневное заключение ради пятничного угара и очередного разнузданного отпуска.

Блеска своего Марго не потеряла, напротив, появилась в ней некая женственность и загадочность, которая манила. Она старилась, как вино в дубовой бочке, не скисая в уксус, а настаиваясь и приобретая уникальный букет вкуса. Из-за неё я согласился участвовать в той встрече выпускников в «Чаще».

Кровь с Гипсея вытерли почти всю, но ушибы лица и пяток оставались такими же распухшими. Дежурный страж сделал, как я велел, полдень ещё не наступил, но все равно – эти меджаи мне заплатят. Я отнёс Гипсея к кровати и осторожно положил.

Когда вернулся привратник с лекарствами от Кафавра, я отошёл, предоставив действовать врачебному мастерству лекаря Великого Дома.

Я вернулся в дом. Марго всё также величественно и изысканно восседала в резном кресле. Она явно ошиблась в выборе профессии там, в нашей реальности XX века. Ей бы в кино. Она здорово прикидывалась владычицей дома Кафавра, врачевателя царя и государя Та-Кемт, великого царя. В ответ на мой взгляд Ритка лишь сверкнула глазками, сохранив, при этом, неприступное выражение на лице и движением пальцев отправила раба с опахалом прочь.

– Ну, привет, Марго, как поживаешь?

– Привет, Харя!

– А ты неплохо устроилась! Древность тебе к лицу.

– С тобой не сравниться. За такие проделки с меджаями и близкими Кафавра любого другого к крокодилам отправили бы. Отрываешься по полной, компенсируешь годы в офисе? Мне тут тоже нравится.

– Серьёзно? И это всё, что ты можешь сказать? Чем ты занимаешься? Ты нашла обратную дорогу?

– Мне не нравится этот разговор, Харитонов. Смени тему или проваливай.

Неожиданно. У Марго, которую я знал, были свои пристрастия к цивилизации XXI века. И вот – посмотрите на неё, сидит она в кресле, где-то в древности и вроде как, её это устраивает.

– Изи, детка. Не агрись, у меня есть причины к подобному интересу, согласна? Мне непросто было сменить сферу деятельности. Знаешь, через что я прошёл, пока не получил этот статус? Я через лютый кринж прошёл, чтоб ты знала. Твой тюбик в курсе, откуда ты тут нарисовалась?

– Бака, что ли? Нет, конечно, тут бы, знаешь, какой кипеж начался?!

– Согласен. Как ты тут оказалась? После перехода нас разбросало, я уж думал, ты погибла, Рит.

– Меня прямо в центре выбросило, у храма Сехмет. Я сразу в него и пошла, притворилась убогой, пока языковые скиллы не прокачала – списали потом на чудо исцеления богини. Прислуживала при церемониях. Там меня этот скуф и заприметил. Сначала в няньки к своему киндеру пристроил. Через полгода Кафавр сделал мне предложение. Как женщина, я его не интересую, а по статусу положено. Профит, Грааль это ж!

Я усмехнулся.

– Марго, где бы нам почилить?

– Опять за своё! Я в оффе, владыка Харрап.

– Да уймись, ладно? Просто поговорить.

Она подняла тонкую бвроь и секунду изучающе на меня смотрела, потом, убедившись в серьёзности моего тона, ответила:

– В моей спальне. Туда никто не войдёт. Но – только беседа, Харя, без харрасмента, понял, дубина?

– Базар. Го!

Мы вышли в фойе и поднялись по роскошной лестнице, вырезанной из цельного куска эбенового дерева. На площадке мы свернули направо, и Марго распахнула передо мной дверь.

– Велкам, – сказала она.

Пока я усаживался в кресло, она раскурила кальян и протянула мне золотой мундштук. Я взял его и затянулся.

– В принципе, да, уютненько.

– Сяб. Кафавр старается, чтоб мне было комфортно, лишь бы не блудила. Так о чём речь?

Она просто напомнила про наше соглашение.

– О мальчишке. Что за поц?

Марго слегка улыбнулась, её лицо по-матерински посветлело.

– Очаровательный чечик.

– Похоже, он твой краш.

– Тебе бы он тоже понравился, – она нахмурилась. – Харя… ты правда считаешь, что его похитили?

– Не уверен, поэтому-то и хотел поговорить о нём. Я намекнул Кафавру, что он умом мог тронуться, но скуф чуть голову мне не откусил. А по мне – так это рил. У юных гениев с головой всегда траблы. Нет?

Она поправила волосы и провела рукой по лобной повязке с лазуритом.

– Не понимаю. Наши комнаты рядом, но я не слышала ничего. Хотя у меня чуткий сон. Сехметеп вёл себя адекватно. Он не стал бы ни с того ни с сего делать ноги.

– Почему?

– Потому что он умненький. Он всех любит, Харя. С чего бы ему бежать? Он всем доволен, и все окружающие из кожи вон лезут, чтоб доставить ему удовольствие.

– Хм… а как насчёт педагогического момента? Ты с ним уйму времени провела, ты и скажи: он взаправду настолько преуспел в науке Носатого Тота?