Найт подошел к Аури, и Кисточка перепрыгнула на его плечо с плеча шаманки. Только сейчас юноша обнаружил, что на нем до сих пор чужая куртка.

– Ты в порядке? – спросил Вариан, с беспокойством рассматривая его порванную на животе рубашку. Рана затянулась, но кровь не могла испариться без следа.

Найт кивнул.

Вари выдохнул и направил печальный взгляд на дом:

– А ведь он сначала показался мне таким хорошим человеком... Все его так уважают, любят, а он...

– Они любят его деньги, – сказал Хан, усмехаясь. – Хотя и сами вряд ли это понимают. Для них он авторитет в первую очередь из-за того, что помогает с их проблемами и прикидывается добреньким и несчастным. Самые отвратительные люди на свете – лицемеры. Кстати, о тех, кто говорит одно, а делает другое. Помнится, кое-кто утверждал, что его аура безобидная, хотя и вполне себе демоническая.

У Найта не было сил спорить с ним или что-то объяснять. Он чувствовал, что забыл что-то очень важное, но никак не мог вспомнить, что именно.

– А мне понравилось! – заявил Вариан, с вызовом глядя на Хана. – Было круто! Особенно когда эта аура...

– Июль! – воскликнул Найт.

Лица всех четверых северян приняли вопросительное выражение.

– Июль! Он убежал!

И, развернувшись, Покровитель рванул в полыхающий дом, успев лишь стряхнуть очумевшую Кисточку обратно в руки шаманки. Куртка Хана шлепнулась на землю.

Огонь охватил весь первый этаж и добрался до лестницы, но Найт смог проскочить по нижним ступенькам, едва не подпалив брюки.

Никакой Лизы в доме уже не было: должно быть, призрак рассеялся, когда ее месть была исполнена, а душа успокоилась. Где находился Гарет Кей, Найт тоже не знал, – градоначальник уже не кричал.

Юноша кашлял, бегом поднимаясь по лестнице наперегонки с огнем. Страшный жар и запах гари наполнили его легкие, глаза начали слезиться, но он все еще мог четко видеть, куда бежит, благодаря обостренному зрению.

Огонь пока не поднялся на второй этаж, но дыма здесь хватало. Найт закрывал лицо рукавом рубашки и щурился, силясь разглядеть в полумраке рыжую шерсть собаки. Сильно кашляя, он распахнул сначала дверь одной комнаты, которая была не заперта, затем второй и третьей, но Июля в них не оказалось. Может, он вообще выбежал на улицу или забился в угол где-то внизу.

– Июль! – закричал Найт. – Июль! Малыш, иди сюда! Не бойся, Июль! Кха-кха! Да где же ты?!

Дом градоначальника нельзя было назвать маленьким: только на втором этаже было четыре больших комнаты и одна маленькая, а на первом – гостиная, кухня и еще несколько помещений. Открыв последнюю дверь, Найт оказался в почти пустой спальне Лизы, которую знал по ее воспоминаниям. Единственное, что напоминало о бывшей хозяйке, это оставленная на кровати незаконченная вышивка с незабудками. Найт схватил клочок ткани и засунул в карман брюк, а потом стрелой вылетел в коридор и направился к лестнице. Но он опоздал: огонь уже дошел до второго этажа и полностью отрезал путь к выходу.

К тому же дом начинал рушиться. Со стены на пол коридора упала большая картина в горящей рамке, которая громко треснула, ломаясь прямо у ног Найта. Отскочив в сторону, он стал в панике искать другой способ спуститься. Можно было разбить стекло и выпругнуть из окна, но тогда Июль умрет. Найт не мог бросить его. Собака не виновата в грехах своего хозяина.

– Июль! Где ты? Пожалуйста, хотя бы гавкни, слышишь? Июль!

Возможно, песик уже задохнулся. Возможно, он спрятался и не выйдет, как бы его ни звали. Найт поглядывал на лестницу и окно, не решаясь сделать шаг ни в одном, ни в другом направлении. В отчаянии он звал, кашлял и прислушивался, пытаясь различить в треске пламени лай или скулеж, но безрезультатно.

– Июль...

Это он виноват! Это из-за него бедное животное погибнет страшной смертью! Он должен был забрать его сразу, но так увлекся своими переживаниями, что забыл. Безмозглый идиот!

– Какого хрена ты вытворяешь, пернатое недоразумение? – раздался из-за стены огня голос Хана, а затем показался и он сам.

Найт в узумлении смотрел, как магия ветра, защищая лучника, окутывает его фигуру прозрачным плащом, через который не могут прорваться языки пламени и дым. Взгляд Хана был суров, ладони сжаты в кулаки. Остановившись напротив, он схватил Найта за рубашку, хорошенько встряхнул и рявкнул:

– Ты оглох?! Отвечай!

– Я-я слышу... Необязательно так орать. Кхе-кхе!

– Сдохнуть захотелось, а? Зачем ты сюда поперся?

Найт замотал головой, одновременно пытаясь отцепить от себя руку Элияра:

– Июль в доме! Надо его найти!

– Июль? – Хан нахмурился, вспоминая. – Собака, что ли?

– Да! Он же не виноват, что его хозяин урод!

Лучник выругался и наконец-то отпустил Найта. Защитив барьером и его, он спросил:

– Весь этаж обыскал?

– Да.

– Ладно, идем вниз.

Они направились к лестнице, по которой каким-то непостижимым образом смог подняться Хан, но теперь им не помогло бы даже чудо: лестница вместе с перилами рухнула и догорала на полу.

Северянин заметил:

– Находиться рядом с тобой опаснее, чем на границе.

Найт, озабоченный лишь поиском собаки, пропустил его упрек мимо ушей. Он спросил, глядя вниз на горящую гостиную:

– Как мы спустимся?

– Можешь спрыгнуть, а я посмотрю.

– Хан!

– Хм, а что ты хотел? Давай, а я подстрахую ветром. Только быстрее. Я не смогу долго нас защищать.

Найт не был уверен, что это разумное решение – прыгать со второго этажа в огонь. Но он и сам зачастую принимал не самые разумные решения. А еще Хан, похоже, просто любил прыгать с высоты, как, например, с обрыва в реку или с крыши на другую крышу. Особых причин доверять ему не было. Но магия ветра защищала Найта от огня, а Элияр в кои то веки выглядел сосредоточенным и готовым помочь.

Юноша выдохнул и спрыгнул. Он приземлился прямо в огонь, едва не сломав ногу от удара об пол и отбив пятки, но сильный порыв ветра помог ему устоять. Хотя магия сдерживала пламя, стало невыносимо жарко, пот струился по лицу, а дышать было практически невозможно.

Через секунду рядом ловко приземлился Хан и, схватив Найта за предплечье, потащил в другую комнату.

– Ищи собаку! – приказал он. – У нас две минуты, больше магия не продержится!

Они стали быстро осматривать дом и звать Июля, переходя практически по горящим доскам от одной комнаты к другой, а затем к кладовке. Досюда огонь еще не добрался, поскольку пол был каменным, но все помещение оказалось заполнено дымом. Найт с Ханом кашляли, не успевая вытирать слезы и прикрывая лицо.

– Июль! – уже потеряв всякую надежду, выкрикнул Найт.

И в этот момент откуда-то снизу раздался тихий скулеж.

– Июль!

Песик слабо тявкнул.

– Живой! Хан, ты слышал? Где он?

Элияр приложил палец к губам:

– Помолчи. Не ходи за мной.

Усилив барьер вокруг своего лица и зайдя в задымленное помещение, он прислушался, прошел в правую часть кладовой и вытянул из-под большого стеллажа с банками деревянный ящик с картошкой.

– Застрял?

Хан вытащил взлохмаченную и грязную рыжую собаку, которая прижалась к нему всем своим маленьким тельцем и уткнулась носом в ключицы. Поскуливая, Июль едва ли не плакал от счастья, что его спасли.

– Ну все, тише, – сказал Хан, обнимая собаку и направляясь к выходу. – Не ерзай.

В ответ его благодарно лизнули в лицо.

Но не успел лучних сделать и шага за дверь, как его с силой толкнули назад. Упав и едва не выронив песика, он хотел в гневе закричать, но обнаружил, что перед дверью упала большая горящая балка.

Позабыв обо всем, выпустив Июля и подскочив на ноги, Хан заорал:

– Найт!

Он больше не мог контролировать защитный барьер вокруг Покровителя!

Балка перегораживала проход, но у него получилось дверью оттолкнуть ее немного в сторону и выбраться из кладовки. Еще одна такая же балка лежала дальше, полностью закрывая выход из комнаты напротив. За потрескивающим пламенем и дымом Хан увидел на полу темный человеческий силуэт, а потом услышал кашель.