Спустя годы вернувшись сюда, Нае вновь столкнулся с этими взглядами. И ничего не почувствовал. Голубые глаза Шетеров, которые унаследовали все сыновья Александра, могли метать молнии сколько угодно. Роан мог извергать любые проклятия. Нае было все равно. Единственные глаза, взгляд которых мог причинить ему боль, были цвета шоколада с янтарным отливом на солнце и казались почти черными в тени. Их обладательница, пленившая сердце хладнокровного воина, сладко спала и не подозревала, как нежно он на нее смотрит, как заботливо укрывает покрывалом и тихо кладет на спинку дивана куртку.

Плащ Нае, когда тот развернулся, уходя, поднял легкий ветерок, коснувшийся лица Аури. Проснувшись, она с трудом разлепила веки и потянулась, но мужчины уже не было рядом.

Реакции людей, встречавшихся Нае по пути в западное крыло, были разными. Кто-то с благоговением кланялся Посланнику, кто-то уважительно опускал голову перед герцогом, кто-то пугался и спешил убраться с дороги, а кто-то еще долго провожал высокую фигуру хмурым взглядом.

Для слуг многое изменилось. Они больше не заботились о нуждах Роана и его матери, не слонялись без дела и не чистили от скуки столовое серебро. Уже с начала осады многие мужчины ушли защищать стену. Теперь оставшиеся люди помогали целителям, готовили еду для раненых, собирали все одеяла, покрывала и подушки и тащили их в зал внизу, где пылал большой камин.

Когда над замком засиял защитный купол, многие перепугались. Те, кто уже видел целительскую магию, реагировали нормально, а другие не могли поверить, что ведьмы их защищают. Постепенно купол стал невидимым, и люди немного успокоились. Служанки с недоверием наблюдали, как шаманы лечат раненых, но послушно таскали воду и стирали бинты.

Солдаты косо поглядывали на кочевников в необычной броне, с множеством косичек в волосах, с татуировками и вышитыми на одежде странными узорами. Главной у них была женщина, которая почти не говорила и не отдавала приказов, но каждый кочевник смотрел на нее, как на божество. Изящная Элисте с мягкой улыбкой на полных губах и спокойствием в медовых глазах выглядела величественнее мужчин в полном обмундировании, с пышными усами и суровым взглядом.

На Иннае были надеты все доспехи Грея, которые он снимал с прошлого утра лишь на пару часов, чтобы немного поспать. За спиной сияла наточенными лезвиями глефа, зафиксированная на броне с помощью специального крепления. Длинное лезвие смотрело вниз, а короткое – вверх, чтобы никого случайно не задеть.

Мужчина миновал больше половины замка и пришел в западное крыло. Все оно будто вымерло. Лишь в одних просторных покоях горел камин и находились люди. Но Нае сначала пошел не к ним.

Тело его погибшего брата принесли в мрачный зал, больше похожий на склеп. Здесь оно должно было находиться еще три дня, прежде чем оказаться в земле, среди других из рода Арконов. Рядом лежал и Эридан – старый крупный мужчина с пышными седыми усами и, казалось, не потерявшей с годами и четверти волос головой. Его глаза, один взгляд которых заставлял людей трепетать от страха, были закрыты, а лицо безмятежно. Даже хмурая складка на лбу разгладилась. Это был будто другой человек.

В тишине дрожали огоньки оплывших свечей. Тела напоминали фарфоровых кукол. Чтобы спрятать рваную рану, на одной стороне лица Грея закрепили золотую полумаску филигранной работы, украшенную маленькими арконитами. Другой, побольше, был в броши на груди старика.

Нае поменял догоревшую свечу, закрепленную в низком подсвечнике на каменном ложе Грея, и обратил взгляд на его лицо. Этот человек – единственный здесь, кому Нае никогда не желал мстить. Наоборот, он был бы рад видеться с ним почаще, ездить вместе на охоту, гулять и долго болтать у камина промозглыми осенними и морозными зимними вечерами. Но теперь он лежал на ледяном камне, искалеченный, бледный... мертвый.

– Пусть твой следующий мир будет лучше этого.

Нае вынул из кармана старую выцветшую ленту, которая когда-то была красной, и положил за отворот камзола Грея. Затем он повернулся и взглянул на старика.

– Когда-то я хотел заслужить право называть вас дедушкой.

Больше он ничего не сказал и вышел в коридор.

Старый герцог наверняка понимал до самого своего последнего вздоха, что Нае никогда не забудет нанесенную обиду и раны, не пожелает лучшего мира, не скажет ласкового слова, как никогда не говорил и он сам. Боль, терзавшая сердце униженного и брошенного ребенка, за годы превратилась в толстую корку льда и покрылась шипами. Но даже мертвеца он не простил.

Перед покоями герцогини, которой и принадлежало западное крыло, стояли трое рыцарей, оставшихся верными своей госпоже. Их неприязненные взгляды не укрылись от Нае, но они не смели ему перечить и нехотя открыли двери.

Нае ступил в хорошо прогретые покои, размер которых превышал любые другие в замке. Еще одна комната герцогини находилась в восточной части, рядом с покоями Роана, когда-то принадлежавшими Александру. Во время осады женщина переместилась поближе к сыну. А теперь они оба были заперты здесь.

Два личных лекаря и группа служанок хлопотали над лежавшим за пологом раненым. Сама герцогиня величественно пила чай у камина и зорко слелила за их работой. Когда Нае вошел, она даже не повернула головы.

– Поставьте ширмы, – голос женщины был столь же красив, как и ее лицо, на котором появилось совсем немного морщин с момента, как Нае видел ее в последний раз.

Служанки тут же отгородили одну часть покоев от другой широкими деревянными перегородками.

– Я не причиню вреда вашему сыну, – сказал Нае.

Герцогиня с громким стуком поставила чашку и блюдце на столик.

– Откуда мне знать твои мысли? – прошипела она, сверкнув серыми, как грозовое небо, глазами. – Ты уже ранил его!

– Леди Делия...

– Ты забыл, как тебе следует ко мне обращаться? – перебила она.

– Больше вы мне не госпожа.

Казалось, один только вид Иннае вызывает у герцогини отвращение, а когда он открывает рот, ей хочется придушить его собственными руками. Но она сохранила свое достоинство, не изменив величественной позы и не сделав ни одного лишнего движения.

– Возомнил, что можешь говорить со мной свысока или хотя бы наравне? Об этом ты мечтал? Не забывай, кто ты такой! Мне стоило приказать бить тебя сильнее...

– Почему же не приказали? Тогда в очередной раз я бы просто не поднялся.

Герцогиня мрачно усмехнулась.

– Кто же знал, что однажды у тебя хватит смелости на что-то подобное. Как собаку ни воспитывай, она не станет человеком. – Она нахмурила свои изящные брови, и воздух вокруг словно стал холоднее. – Ты посмел ранить Роана. Грей и отец мертвы. – Наконец женщина потеряла самообладание и повысила голос. – Я ненавижу тебя! Презренный бастард, у тебя нет совести! Как посмел ты прийти? Да еще в доспехах и с оружием моего сына!

Нае спокойно ответил:

– Пришел предупредить. Если ваши надежды сбудутся, и я не вернусь со стены, вы сможете выбраться. Рыцари выведут вас и Роана и сопроводят до столицы.

Леди Делия вся подобралась и напряглась, будто кошка, готовящаясь прыгнуть и выцарапать глаза своему врагу.

– Думаешь, я уйду из Аркона?

– Так вы сможете выжить.

Женщина рассмеялась.

– Ты заботишься о нас? Или выгоняешь? Не притворяйся благородным. Ты не такой. Среди людей нет глупцов, спасающих жизни тех, кто желает им смерти. Я не столь наивна. Если хочешь стать единственным лордом Аркона, можешь забыть об этом. Я все еще герцогиня, а ты захватил власть силой. Кому поверят дворяне? Тебе – безродному, или мне – племяннице короля? Это для простых людей ты Посланник, а для знати – ничтожный выскочка без права на титул.

Закончив говорить, она вновь потянулась к чашке и сделала большой глоток. Ее взгляд был обращен на ширмы. Очевидно, она считала их более достойными, чем Нае.

– Это все, что ты хотел сказать?

– В ту ночь, когда покинул замок, я кое-что понял, – без тени эмоций проговорил молодой мужчина, рассматривая богатый ковер. – Нельзя давать второго шанса тем, кто однажды воткнул в тебя нож.