На главной площади ситуация оказалась ещё хуже. Люди теснились там, отчаянно пытаясь войти в храм и хотя бы краешком глаза увидеть Леона. Они выглядывали из-за спин друг друга и толкались. Энцо продолжал смотреть прямо перед собой, и тела расступались в стороны, точно воды моря, расчищая ему путь. Их компания продолжила двигаться в сторону входа в храм, преследуемая криками и благословениями.

— Да благословит вас Свет, — крикнула Энцо какая-то старуха.

— И вас, — ответил он ей, улыбнувшись, и поднял руку с вытянутыми вверх тремя пальцами — символ поклонения Звезде.

Толпа обезумела и начала восторженно хлопать, когда они подошли к ступеням храма.

— Энцо! — закричал чей-то голос.

Все они развернулись и увидели Изру, которая ждала их у лестницы в золотой вуали.

— Чёрт побери, — гневно проговорила она, подходя к ним. — Эти лизоблюды чуть не растоптали меня.

Она бросила испепеляющий взгляд на толпу.

— Поклоняться Звезде, которая только и делает, что любуется своим отражением в зеркале, это выше моего понимания.

— Изра, — сказала Мерисса предостерегающим тоном. — Говори тише. Мы сейчас стоим у ворот его храма, в прямом смысле этого слова.

— И что он мне сделает? Поразит меня на глазах у своих поклонников?

Энцо фыркнул и повёл всех в прохладный привтор храма, где шум толпы сделался приглушённым.

— Мой отец уже здесь? — спросил он Изру.

— Да, он приехал где-то за пять минут до вас. Он уже сидит на своём обычном месте.

Энцо мрачно кивнул и выпустил руку Элары.

— Это не займёт много времени, — сказал он ей. — Оставайся с Изрой и Мериссой. После службы состоится обед, а после мы сможем сразу же отправиться в Афродею.

Он сжал её руку, после чего вошёл во внутренние двери храма, а Лео последовал за ним. Элара заметила, как Энцо запустил руку в какое-то небольшое блюдо с водой, после чего поднёс три пальца к своему виску и исчез.

— Идём, — сказала Мерисса, подгоняя их.

Они прокрались внутрь, служба уже началась. В помещении храма, похожем на пещеру, играла органная музыка. Ряды лавок были заполнены знатью и аристократами — и чем выше был их статус, тем ближе они сидели к алтарю Леона. Три подруги прошли к скамье в задней части помещения, и Элара заняла место в углу у большого окна, выполненного из золотого витражного стекла. В храме было душно, каменные стены здания никак не спасали от жары. Она оглядела толпу и нашла Энцо, который сидел рядом с королём. Перед ними располагался алтарь, рядом с которым стоял Лео с королевской стражей.

А на алтаре, на возвышении, лицом к восхищенной толпе, сидел Леон. Он развалился на золотом троне, прислонившись к спинке, которая была сделана в форме лучей, расходящихся во все стороны. Он был одет в тунику, которая была словно соткана из чистого золота. Рубашки под ней не было. Когда он сдвинулся и надменно посмотрел на толпу, Элара мельком заметила под туникой мускулистый живот.

Началась служба, музыка стихла и священник начал произносить речь, в которой перечислил множество чудесных вещей, которые сделал для Гелиоса Леон, и в которой говорилось о святости Света. Элара подавила зевок и попыталась абстрагироваться от этой вопиющей лжи и лицемерия.

Боги, как же здесь было жарко. Вуаль душила её, и ей казалось, что она едва может дышать под ней на такой жаре. Она перевела взгляд на витражное стекло, через которое на неё падал Свет, и восхитилась его красотой. Она была женщиной, сделанной из теней, но проведя столько времени в бездонной тьме подземелий, она обрела любовь к Свету.

Служба продолжилась причастием, которое представляло собой шоу, отдающее дань уважения Леону. Элара лениво проследила за тем, как люди начали выстраиваться в очередь, чтобы сделать глоток из чаши Леона, наполненной амброзией, а священник в это время благословлял их своим светом. Вуаль. Она больше не могла её выносить. Заметив, что все остальные были сейчас заняты, она быстро огляделась и приподняла вуаль. Она осторожно притянула к себе тени, чтобы стать ещё менее заметной, после чего сделала глубокий вдох и тихонько вздохнула.

Мерисса посмотрела на неё.

— Тебе лучше опустить её.

— Да, мама, — протянула Элара, стараясь напоследок насладиться свежим воздухом.

Она на секунду закрыла глаза, нежась в солнечных лучах, которые играли на её лице. На её губах появилась лёгкая улыбка, когда она почувствовала их тепло, после чего подняла руки, чтобы опустить вуаль. Когда она снова посмотрела на алтарь, она увидела Энцо, который смотрел на неё, поднеся чашу с амброзией к губам.

Она поспешно опустила вуаль, пока кто-нибудь не повернулся и не заметил, на что он смотрит.

— Выпей, — сказал священник монотонным голосом, — и будь благословлен.

Не сводя с неё своих тёплых медовых глаз, Энцо сделал большой глоток.

— Вы присягаете на верность Свету?

— Да, — выдохнул Энцо, всё еще не сводя с неё глаз.

Элара почувствовала, как её щёки покраснели, и была рада тому, что её лицо было скрыто.

— Вы обещаете каждый день чтить красоту и искусство, которые так дороги Леону?

Его взгляд прожег её.

— Да.

— Вы отрекаетесь от тьмы?

Энцо широко улыбнулся, всё ещё глядя на неё поверх толпы. Она закусила губу и улыбнулась ему в ответ. И в этой тишине они продолжили смотреть друг на друга.

— Ваше Высочество, я спросил Вас, отрекаетесь ли вы от Тьмы?

Когда по толпе, ожидающей ответа Энцо, прошёл шепоток, его губы приподнялись в улыбке.

— Да, — сказал он, наконец, не сводя глаз с Элары.

— Так будьте же благословлены, и пусть Свет смоет все ваши грехи.

Священник благословил его, поднеся пальцы к виску Энцо, который склонил голову и вернулся на своё место.

Изра наклонилась к Эларе.

— Он определённо не собирается отрекаться от «Тьмы», — сказала она, показав кавычки на последнем слове, и усмехнулась.

Наконец Леон встал, сложил руки словно в молитве, и перед ним образовалась очередь поклонников, желающих встать перед ним на колени. Элара закатила глаза и вместе с Мериссой и Изрой поспешила к выходу, где им пришлось пропустить большую толпу мимо себя. Снова зазвучал орган, и люди массово повалили наружу в толпу, которая кричала:

— Да здравствует, Леон!

Они подождали, пока посетители храма не разойдутся, а Энцо не выйдет наружу вместе с королём и стражей.

— Энцо, останься на обед. После этого вы все сможете отправиться в Афродею.

Элара ощетинилась, услышав его приказ, хотя ей в любом случае пришлось бы это сделать.

— Леон ушёл и вне всяких сомнений гуляет сейчас по улицам и упивается восхищенными взглядами. Выкажите священнику своё почтение на банкете, пусть он почувствует себя важным. Ты знаешь, что делать. А я возвращаюсь во дворец. Не хочу оставаться здесь ни минутой дольше.

Энцо коротко кивнул своему отцу, и Идрис вместе с советником и королевской стражей направились через площадь в сторону королевских экипажей.

Лео остался с ними.

— Давайте покончим с этим, — пробормотал он.

***

Банкетный зал в храме оказался меньше, чем во дворце, но таким же красивым. Огромные не застеклённые окна, вырезанные в стенах, выходили на закрытый сад, где рассветные птицы играли в фонтане. Мерный плеск воды и щебетание птиц заполнили прохладное помещение. Когда Элара вошла внутрь, она сразу же сняла вуаль, радуясь тому, что теперь она наконец-то может вздохнуть. Энцо прошёл во главу огромного мраморного стола и повернулся, чтобы что-то сказать, но вместо этого остановился и посмотрел на Элару, которая в это время осматривала помещение.

— Выглядишь чудесно, Эл, — выдохнул он. — Когда ты сняла вуаль во время церемонии, я не мог отвести от тебя взгляд.

Она удивлённо повернулась к нему и посмотрела на то место, где его рука сжала спинку стула.

Подмигнув ему, она пригладила позолоченные перья на своей юбке, хотя её сердце затрепетало от его слов.