Этим печальным событием мы закончим перечень исторических фактов и событий по ту сторону океана и вернемся в Европу, где могущество Наполеона III, которое он хотел поднять этим предприятием, падало, вместо того, чтобы возвышаться. Мексиканские события сильно повредили ему и повлекли за собой весьма серьезные последствия.

Все случившееся в 1866 года оказало прямое или косвенное влияние на Италию, Францию и Австрию более, чем на все остальные государства Европы. Как выяснилось в течение последующих десятилетий, неудачный исход войны Австрии с Германией благотворно подействовал на Австрийскую империю, несмотря на то, что он стоил последней ее итальянской провинции и преобладания в Германии. До тех пор, пока Австрия вынуждена была вмешиваться в дела и распри этих двух государств, у нее оставалось слишком мало сил для своей внутренней борьбы на востоке своих владений. Министерство Белькреди, действовавшее нерешительно и нарушившее февральскую конституцию, лишь усилило энергию отдельных народностей в предъявлении своих безграничных требований. Таким образом, дело скоро дошло до союза отдельных частей государства, который мог привести к полному расчленению империи; с другой стороны, и объединение, как в форме абсолютизма, которую придал ему Шварценберг, так и в конституционной форме, выработанной Шмерлингом, тоже рушилось. Оставалось только испробовать третью, новую форму, которую в противоположность централизму и федерализму назвали дуализмом, а именно: вступить в сделку, примириться с Венгрией. Чванство и напыщенная гордость венгров разрушила все планы объединения, созданные Шварценбергом и Шмерлингом, и теперь оставался лишь один выход: разбить империю на две равные части, с сохранением только самых необходимых черт объединения.

Умным и усердным исполнителем этой политики оказался бывший саксонский министр, барон Карл Фердинанд фон Бейст. Это был карьерист и интриган, который оказался лишним в новом государственном устройстве Германии, но в Австрии он мог даже принести пользу своей изворотливостью. Первым делом, в котором он проявил свое искусство, было примирение с Венгрией. Ей возвратили ее прежний государственный строй; дали возможность образовать свое особое самостоятельное министерство; владения престола Св. Стефана были восстановлены в прежних размерах; в их число вошли Трансильвания и Хорватия; примирение торжественно состоялось по древневенгерскому обряду, в Офене, где в июне 1867 года император Франц Иосиф короновался королем Венгрии. После этого прежнее министерство было распущено, а затем произошел возврат к конституционализму даже в цислейтанских землях.

Граф фон Бейст, австрийский рейхсканцлер

Самый первый и главный успех немецкой конституционной партии заключался в том, что этот переход состоялся при помощи не чрезвычайного, а обычного, очередного рейхсрата, которым и была восстановлена февральская конституция. Особая комиссия этого рейхсрата соединилась с комиссией венгерского сейма и подписала, наконец, «соглашение» обеих сторон, в виде единой «Австро-Венгерской монархии», как ее впредь и титуловали. Однако во всем остальном эти оба государства были обособлены; общими для них интересами были только война, внешняя политика и общая для них часть финансовых интересов. Ими управляли государственные министерства, которые в свою очередь состояли под парламентским наблюдением делегаций, собиравшихся каждый год, поочередно, то в Цислейтании, то в Венгрии. При распределении финансов Венгрия даже совершила выгодную сделку, так как она приняла на себя лишь 30 % государственного долга и других общих обязательств. Вообще, эта половина Австрийской империи достигла значительной степени спокойствия и правильного развития; вдобавок, спустя некоторое время, ей удалась и еще (ее собственная) одна сделка с триединым Далматско-Хорватско-Словенским королевством.

Несравненно большие затруднения приходилось преодолевать западной половине империи, — Цислейтании. В Богемии большинство (чехи) резко враждовало с меньшинством (немцами) из-за владений «Короны Венцеслава» (т. е. богемской короны), для которых оно требовало такого же положения, какого добилась для себя Венгрия; ее же примеру последовали поляки в Галиции, где правительственное единение было отчасти подавлено преобладанием среди населения русинов над поляками.

В Тироле конституционное правление и его цельность встретили сопротивление со стороны населения, на которое влияло духовенство; особенно тогда, как после состоявшегося соглашения были пересмотрены условия февральской конституции и законами вероисповедания был нарушен конкордат 1868 года — к великой досаде папы и епископов. Но самым главным препятствием к успешному развитию была внешняя политика самого рейхсканцлера графа фон Бейста, который вел тайные переговоры с Францией и Италией для того, чтобы при первой возможности разрушить государственный строй новой Германии — «Германии Бисмарка», как говорили его соперники.

Несмотря на то, что Италия получила обратно давно желанную провинцию, и что в лице Германии — нового объединенного государства — она приобрела себе на ближайшее время надежного союзника, положение ее было далеко не отрадное. Войну она вела неудачно и неумело: всеми выгодами своими она была обязана военным успехам немцев или мнимой дружбе французского императора, а зависимость ее от Франции отнюдь не стала от этого легче; между тем, ее надежда завладеть своей законной столицей — Римом — представлялась, пожалуй, еще более отдаленной, чем прежде. Условия сентябрьской конвенции 1864 года относительно Италии были исполнены к 1866 году.

Французы вынуждены были вывести войска из Рима и римских владений, но не надолго. Гарибальди, не желавший мириться ни с «Римским попом», ни с «Человеком 2 декабря», пришел к заключению, что ему пора снова начать свою самостоятельную войну. Первая попытка его войск прорвать итальянский кордон, охранявший римскую границу, окончилась неудачей. Гарибальди был взят в плен и арестован, но бежал и воспользовался удобной для него минутой политической неопределенности, переменой министерства для того, чтобы в октябре 1867 года со своим отрядом в 4000 человек добровольцев прорвать сторожевую цепь и подойти к Риму на расстояние часа пути. Между тем, до него дошли слухи о том, что французы высадились в Чивита-Веккии, и он поспешил отступить. Во время его отступления ему пришлось выдержать нападение папских отрядов, организованных после сентябрьского договора под руководством французов. Битва при Ментане, 30 ноября 1867 года, закончилась полным поражением гарибальдийцев, но лишь благодаря вмешательству французских отрядов, вооруженных грозными недавно изобретенными ружьями системы Шасспо.

Главнокомандующий де Файльи совершенно справедливо мог телеграфировать в Париж, что ружья «действовали изумительно»: на месте остались 1000 человек еще совсем юных гарибальдийцев, а 1400 человек были взяты в плен и уведены в Рим. Французы остались в Чивита-Веккии, а в законодательном корпусе министр Наполеона III, Руэ, настаивал на своем мнении, что никогда Италия не должна завладеть Римом. «Если же сентябрьский договор не будет иметь действительного применения, то Франция и сама окажется на ее месте», — добавлял он.

Его мнение во многом отражало мнение большинства не только палаты, но и народа; поэтому папство и императорская политика пошли рука об руку. Франция сама по себе и Франция, воюющая с новоустроенной Германией — вот на что была в этот момент вся надежда папы и иезуитов. Только такая успешная война (а в успехе иезуиты не сомневались) могла восстановить папскую власть и оттеснить в определенные рамки «заальпийское» королевство, против которого папа Пий IX поминутно разражался бессильными угрозами. Для папы, как и в иные тяжкие времена, главное было — стоять за принцип, не уступать своих прав, и он строго держался этого правила. Заявлением 22 июня 1868 года австрийские «вероисповедные законы» были признаны папой, в силу его апостольской власти, греховными и впредь ненужными.