На другом конце улицы царила жаркая латино-американская атмосфера. Многие пары танцевали сальсу, наслаждаясь близостью партнеров и смелостью движений. Лилю тотчас захватила страстная, ритмичная мелодия, и ей нестерпимо захотелось присоединиться к общему веселью, но Борис сказал ей:

– Давай вернемся в номер, дорогая! Чтобы наше желание сбылось, над ним нужно как следует поработать.

Глава 4

Вернувшись из романтического путешествия, Лиля с усердием занялась учебой. Она пропустила всего полторы недели, поэтому ей не пришлось много наверстывать. По выходным она ездила к мужу и, не откладывая, начала менять обстановку в квартире Бориса.

В первый weekend со стены в гостиной исчез ковер, на котором были изображены тигр и тигрица в окружении пальм и тропических зарослей. Ковер местами потерся, краски поблекли, но Серафиме Игоревне, матери Бориса, и в голову не приходило убрать его из квартиры сына.

«Можно было бы его просто выбросить, но нужно проявить уважение к воспоминаниям и чувствам свекрови. Надеюсь, она оценит мою чуткость и добрые намерения», – думала Лиля, снимая со стены громоздкий тяжелый ковер.

Так старомодный яркий аксессуар со сценами из жизни джунглей переехал из квартиры Лили и Бориса к Серафиме Игоревне, которая не знала, куда его приспособить, но решила «пусть пока полежит».

Борис с удовольствием отметил, что в комнате стало светлее и даже уютнее. Конечно, он мог бы и дальше жить с этим ковром, который за долгие годы словно стал неотъемлемой частью квартиры, но сумасшедшая радость от того, что теперь Лиля, его Лиля, здесь хозяйничает, затопила его сердце.

После ковра Лиля решила избавиться от громоздкого комода в спальне, который при каждом прикосновении отчаянно кряхтел и сопротивлялся. На этот раз Серафима Игоревна не на шутку обиделась:

– Убрали ковер, хорошо, я понимаю. Но комод – вещь нужная, теперь ведь новый придется покупать! Зря только деньги тратить!

Но Лиля объяснила ей, что нужно купить новую бесшумную модель, чтобы будущий малыш не просыпался из-за скрипа. На это свекрови возразить было нечего, и строптивый комод вместе с неразлучными фарфоровыми собачками и вышитыми салфетками, лежавшими на нем, тоже переехал к Серафиме Игоревне.

Ее рыжая дворняжка, совсем поглупевшая от старости, в исступлении лаяла на комод, загородивший самый теплый угол в комнате.

– Ну-ну, не сердись, будет. У новой хозяйки свои порядки, – заключила Серафима Игоревна, недовольно поджав губы. – Хотя ей явно не достает бережливости! Красоту и гармонию нужно искать в своей душе – их не найдешь в комфорте и новых вещах. Еще никому на свете не удалось купить покой, любовь и счастье.

Для невестки это были всего лишь старые, негодные вещи – хлам на выброс. Она не знала, что потертый, выцветший ковер – это первая вещь, которую купил супруг Серафимы Игоревны, когда семья переехала из коммуналки в отдельную двухкомнатную квартиру. Какое это было счастье! Нелепый, китчевый ковер был тогда самой дорогой вещью в доме и по праву занял свое место на стене в гостиной.

С комодом у Серафимы Игоревны были связаны другие воспоминания, она использовала его не только для хранения вещей, но и как пеленальный столик для старшей дочери Ирины и через пять лет для маленького Бори. Она любила вспоминать, как во время пеленания и дочь, и сын своими крошечными ручонками пытались ухватиться за нитку янтарных бус, висевших у её шее, как они смотрели на нее доверчивыми, смышлеными глазками, не в силах выразить свою любовь и благодарность за неустанную заботу.

«Наверное, я становлюсь совсем старой раз так упрямо цепляюсь за вещи и воспоминания… Не думала я, что на старости лет останусь совсем одна. Муж умер. Дочь уехала учиться в большой город и там вышла замуж. Не видимся почти… Хорошо, что сын рядом! Он стал мне опорой и утешением после смерти Константина. Но у него теперь своя семья, своя жизнь. А мне приходится коротать вечера с телевизором и перебирать старые фотографии, как дорогие воспоминания. Вот бы поскорее внук родился! Ну, или внучка».

Пролетело лето. Лиля и Борис сделали ремонт в квартире, расставили новую мебель, и после всех изменений Лиля наконец-то почувствовала, что здесь ее дом и ее семья, о которой она так страстно мечтала.

Молодой хозяйке было чем гордиться. Комнаты были оформлены элегантно и со вкусом, а каждая деталь интерьера – вазы, светильники, рамки для фотографий – тщательно подобраны по форме, размеру и цвету.

Для гостиной молодожены выбрали эффектный аквамариновый и контрастный белый цвета, чтобы они напоминали им о медовом месяце, проведенном на Кипре. А спальня была оформлена в спокойных, бежевых тонах: персиковые обои, золотистые шторы и белоснежные лампы на прикроватных тумбочках.

Лиле очень понравилось обустраивать квартиру вместе с мужем. Борис с увлечением рассказывал ей об особенностях строительных материалов, об их долговечности и сочетании друг с другом и всегда аргументировал свой выбор. Молодые супруги редко спорили и почти всегда находили компромиссы.

Незадолго до нового года молодожены пригласили родителей и старшую сестру Лили на ужин. В тот день Лиля почти не выходила из кухни. Ей хотелось, чтобы и жульен, и закуски, и жаркое из баранины, и пирог со щукой, и карамельное суфле получились не хуже, чем у матери и сестры. Борис купил красное и белое вино, помог молодой жене накрыть на стол и с нетерпением, как в первый раз, ждал гостей.

Наконец все собрались.

Ольга Николаевна, как и подобает хорошей матери, не скрывала своего восторга при появлении каждого нового блюда, а свекровь Лили только сухо сказала «вкусно». Но Лиле и этого было достаточно, чтобы понять, что ужин отменно удался.

Одно великолепное угощение сменялось другим, звон ложек, вилок и бокалов не умолкал! Борис весь вечер сиял и старался ухаживать за всеми дамами сразу: наливал вино, подавал закуски, делал комплименты. Отец Лили, как всегда, был немногословен и не слишком охотно участвовал в общей беседе, но все же заметил с видом знатока, что пирог со щукой у Лили получился вкуснее, чем у жены.

Пока довольные родственники пили кофе в гостиной после обильного ужина, Юля помогала Лиле с мытьем посуды. Она всё еще жила с родителями и в её личной жизни (как это было известно Лиле со слов матери) не намечалось перемен.

Лиле очень хотелось поговорить с сестрой, расспросить ее о планах, о работе и, конечно, о личном. Ей не верилось, что в сердце Юли никого нет, и она беспокоилась о том, что старшая сестра приносит свое счастье в жертву дочернему долгу, не решаясь оставить Ольгу Николаевну одну. Однако Юлю сложно было разговорить – она всегда была немного замкнутой и не любила рассказывать о себе даже близким.

«Да, она действительно красивее меня. Теперь я это вижу», – думала Лиля, с нежностью глядя на старшую сестру. – «Мягкость ее улыбки, величавость осанки, а еще природная доброта и великодушие придают ей особый шарм. Странно, что она еще не замужем… Ее вафли с вареной сгущенкой просто изумительны! У меня такие не получаются».

– Давай попьем кофе здесь, – предложила Лиля, когда они вымыли и вытерли всю посуду. – Боря – настоящий дамский угодник, никто и не заметит, что нас нет.

– Ну, если никто не заметит, то, конечно! – с улыбкой поддержала Юля и села за стол. Она догадалась, что сестра хочет поговорить с ней наедине.

Лиля разлила горячий кофе по чашкам и подала одну Юле.

– Как тебе наш ремонт, перестановка? – издалека начала Лиля, удобно устроившись напротив сестры.

– Мне всё очень нравится! И маме тоже! Я плохо помню квартиру до ремонта, я ведь была здесь только один раз, в гостиной. Мне тогда запомнился немного странный оранжево-зеленый ковер на стене… Но сейчас все выглядит современно и при этом очень уютно, – искренне похвалила Юля.