Срань господня. Я ною из-за того, что женщина не пишет мне.

Возможно, я слишком привык к ее резким словам и еще более резким взглядам. Может быть, я скучаю по тому, как ее любимые африканские расчески звякали повсюду, поэтому я знал, что она кончит, еще до того, как она сказала хоть слово.

Мой мир кажется монохромным без ее джемперов большого размера и мягкого афро, проходящего через периферию моего зрения, вспышка смуглой кожи и темных глаз согревает меня изнутри.

Я хожу по офисам Stinton Group, и мир кажется мне… бесцветным. Унылым. Как будто мы понесли убытки на фондовом рынке, хотя реальность говорит о том, что популярность Дон — и, соответственно, Stinton Group — невообразимо выросла.

Она так хорошо выполняет свою часть сделки, что мне больше не нужно держать руки на руле.

Я не могу — не должен вертеться вокруг нее.

Держаться от нее на расстоянии — это правильный поступок.

Особенно теперь, когда папа внимательно наблюдает за мной.

Я вспоминаю ночь перед пресс-конференцией, когда он появился у меня дома.

— Ты не принимаешь глупых решений, Макс. Все, что ты делал, было на благо Stinton Group, но ситуация выходит из-под контроля. Ты импульсивно назначил незнакомку лицом Stinton Auto, не посоветовавшись с советом директоров. Затем ты оставляешь ее при себе после этого скандала. Она нанесла огромный ущерб компании, а вы все еще не сократили свои убытки. Какой секрет хранит от тебя эта юная леди?

— Ты ошибаешься. У нее нет ничего против меня.

— Тогда какой у тебя от нее секрет?

Я рад, что папе пришлось задать этот вопрос. Это значит, что он еще не узнал об Элизабет, но если я продолжу легкомысленно преследовать Дон, следовать за ней до дома и появляться на всех ее пресс-турах и фотосессиях, он заметит, что что-то не так.

Я никогда не был так вовлечен в активы Stinton Group. Как только продукт начинает работать, я передаю его кому-то другому и перехожу либо к демонтажу, либо к созданию другого бренда.

Вот что я сделал. После конференции я передал продвижение Дон компании Хиллса.

Он очень ясно дал понять, что его это раздражает.

Или, может быть, его раздражают ежедневные обновления, которые я требую от него во имя бизнеса.

… ну и то, что мне нравится быть в курсе своих… инвестиций. Дон — сотрудница Stinton Auto. Нет ничего плохого в том, чтобы проверить ее.

Я опускаю глаза на свой планшет и смотрю на последнюю фотографию Дон из ее пресс-тура. Она любимица дневного телевидения, развлекается с ярко одетыми ведущими, которые охотно рассказывают о ее радостях и трудностях в индустрии, где доминируют мужчины.

Знаменитости тоже от нее в восторге. Не только Мила Дюбуа, которая быстро охала по поводу отличной работы Дон по ремонту своей машины, но и спортсменки и известные комики.

Был даже скетч SNL о драме Милы, где актеры изобразили, что, должно быть, чувствовала Дон, когда Мила обвинила ее в проступке, которого она не совершала.

Мир не может оторвать от нее глаз.

Я тоже не могу.

И это так расстраивает меня, что я готов взорваться.

Я просматриваю другую ее фотографию и начинаю пускать слюни, как собака на косточке. На этой она одета в один из своих фирменных джемперов, который облегает ее тело. Ее волосы в преувеличенном афро, как будто кто-то перебирал ее обычную прическу, пока она не превратилась в львиную гриву. В ее волосы вплетены цветы, как будто она какая-то бесценная шоколадная скульптура, и я не могу не пожелать увидеть ее лично, а не шпионить за ней в Интернете, как подонок.

На бумаге я все еще ее босс.

У меня все еще есть это лицо, эта онлайн-личность.

Я имею полное право вызвать ее в свой офис для уточнения информации.

Но иметь такой интимный доступ к ней — именно поэтому я должен сохранять дистанцию.

Дон Баннер запрещена.

Даже если ее губы, накрашенные темно-бордовым оттенком на видео, соблазняют меня, как сирена своенравного моряка.

Даже если ее сверкающие глаза говорят мне, что она чувствует себя все более и более комфортно перед камерой.

Даже если я захочу лично выследить все жаждущие комментарии под ее видео от мужчин, говорящих о том, как они хотели бы "залезть к ней под капот" и "заставить ее двигатель урчать’.

Если двигатель Дон и будет урчать, то только от меня, черт возьми.

Дверь внезапно распахивается. Хиллс врывается в мой кабинет, как всегда, с прищуренными глазами и поджатыми губами. Бросаясь на диван, он перебрасывает свой узкий галстук через плечо. — Я больше так не могу.

Я захлопываю планшет, беру ручку и пропускаю ее сквозь пальцы. — Что?

— Нянчиться с Дон. Это сводит меня с ума. — Он перекидывает ноги и опускает их на пол. — Все, что она хочет делать, это чинить машины. Я должен отвлечь ее от прически и макияжа, а затем я должен уговорить ее вести себя мило с телеведущими. Ты знаешь, насколько невежественны люди? Каждый раз, когда кто-то из ведущих говорит что-то глупое, я съеживаюсь, а затем начинаю молиться, чтобы Дон не сбила кого-нибудь на национальном телевидении.

— Это не так уж и сложно. — Хотя она действительно любит размахивать кулаками.

— Может быть, для тебя. — Он хмуро смотрит на меня. — Вы с Дон очень похожи. Разница в том, что она относится к этому более резко.

Я не ожидаю, что тоска поднимется у меня в животе, но она сильно бьет по мне, пробегая по позвоночнику и напрягая мышцы. Я изо всех сил стараюсь, чтобы это выражение не расползалось по моему лицу и не превращало мои мысли в хаос.

Мои пальцы все еще сжимают ручку, я бормочу: — Ты же сам предложил с ней разобраться.

— Только потому, что ты отвергал всех других менеджеров проектов направо и налево.

— Дон Баннер — лицо Stinton Auto. Мне нужен был кто-то, кто понимал бы серьезность задания.

— Нет, ты с самого начала не хотел, чтобы кто-то брал на себя управление ее проектом. — Он бросает на меня сердитый взгляд.

Я игнорирую критический взгляд и беру папку со своего стола, притворяясь, что поглощен последними данными о прибылях. — Правление ожидает, что сейчас появятся более масштабные и качественные проекты. Ты же знаешь, у меня нет времени присматривать за ней…

— Чушь собачья. Но у тебя есть время выслеживать меня и постоянно спрашивать о Дон. Вот почему ты не хотел другого менеджера проекта. Ты знал, что это вызовет удивление, поэтому бросил ее мне на колени, как горячую картофелину. Теперь мне приходится иметь дело с вами двумя. — Он закатывает глаза. — Я чувствую себя мамой-футболисткой, вынашивающей близнецов.

Я съеживаюсь от этого образа. — Если это так тяжело, тогда сделай перерыв. Дон тоже работала без остановки. Она этого заслуживает.

— Отпуск — это здорово.

— Я сказал отдохнуть с Дон, а не на работе. В офисе полно дел.

Хиллс стонет. — Я думал, ты расслабишься теперь, когда питаешь слабость к Дон. Не могу поверить, что ты все еще работаешь как машина.

— Я не питаю слабости к Дон.

Мой лучший друг бросает на меня взгляд, говорящий "да, точно”.

— Это просто бизнес, — настаиваю я, хотя раньше у меня никогда не было желания настаивать на чем-либо с Хиллсом, и одно это выдает меня.

Он закрывает глаза руками. — Макс, ты никого не обманешь, так что просто брось это.

Да, я знаю.

У меня проблемы с контролем собственного разума. Как я могу убедить кого-то вроде Хиллса, что это всего лишь бизнес, когда я сам, кажется, не могу в это поверить?

Не имеет значения. Мне нужно привести в порядок голову, прежде чем я начну пересекать еще больше границ. То, что эти границы у меня в голове, не делает это менее опасным. Мои порочные фантазии о Дон проявляются все чаще. Моя одержимость растет, и если это будет продолжаться бесконтрольно, кто-нибудь важный заметит.

Папа.

Правление

И сама Дон.

Я барабаню пальцами по столу и качаю головой.

Как раз в этот момент у меня звонит телефон.