В нем нет взрывоопасности.

Черт возьми, если бы это было так, я бы справился с этим. Я мог бы найти кого-нибудь, кто устроил бы мне этот фейерверк и выбросил это из головы.

Нет, Дон — это кипящее, устойчивое тепло.

То, которое развивается постепенно, и к тому времени, когда вы понимаете, в какой ловушке оказались, становится слишком поздно.

— Ты бежала так быстро, что не потрудилась помыться, — рычу я. Затем я убираю пальцы и показываю ей жирное пятно.

Ее глаза чуть не вылезают из орбит.

Она отскакивает назад и трясет головой, как будто плавала в море и вода попала ей в ухо.

У меня такое же чувство.

Туманно. Как будто я только что путешествовал по тем жутким лесам, о которых Тревор рассказывал истории о привидениях.

— Ты мог бы сказать мне раньше.

Я наклоняю голову, пристально наблюдая за ней, прежде чем опускаю руку. — Пойдем со мной куда-нибудь.

— Куда?

Она не сказала "нет". Это потому, что ей жаль меня? Потому что она думает, что Тревор мертв?

Мысль о том, что она делает все это ради моего брата, словно ведро льда по моей спине.

Я жестоко улыбаюсь. Пусть это раздражение смоет обжигающее влечение, которое наполняло меня всего несколько мгновений назад.

— Ты поймешь, когда мы туда доберемся, — неопределенно говорю я. — Не волнуйся. Ты вернешься вовремя, чтобы забрать Бет из школы.

Ее брови низко нависают над карими глазами. Кажется, она удивлена, что я могу думать о Бет. Или, может быть, она удивлена, что я думаю о ком-то еще, кроме себя. Она ясно дала понять, какого она обо мне мнения.

Чего она не знает, так это того, что я думаю о Бет. В форме, которую шеф-повар Эймсли попросил ее заполнить, было больше, чем просто вопросы о ее любимом блюде. Я хотел узнать ее получше, но знал, что не смогу, учитывая неприязнь Дон ко мне и ко всем в Stinton Group.

— Я не уверена, что идти куда-либо с тобой — хорошая идея, — хрипит она.

И мне интересно, имеет ли она в виду напряженность между нами.

— Мы не собираемся делать ничего противозаконного. — Пробираясь к своему столу, я беру со стола свой телефон и ключи от машины. — Если это то, о чем ты беспокоишься.

— Это наименьшее из того, о чем я беспокоюсь.

Я тихо смеюсь и наклоняюсь к ней. — Ты в деле? — Спрашиваю я.

Она инстинктивно хмурится, глядя на меня, в глазах горит огонек совершенно нового вызова.

— Я позволю тебе водить черную красотку. — Я выгибаю бровь и покачиваю ключами перед ней.

Она вырывает у меня ключи. — Не жалей об этом, Стинтон.

Невозможно.

Когда дело дойдет до Дон Баннер, я знаю, что совершу все то, о чем потом пожалею. И я буду наслаждаться каждой секундой этого.

Я направляю ее на ипподром и наблюдаю, как ее глаза бегают туда-сюда. Она выглядит комфортно за рулем, и хотя я инстинктивно знал, что она будет изящно управлять Черной Красавицей, совсем другое дело было видеть, как она стильно ездит по этим проселочным дорогам.

Она водит машину так, словно делает все сама.

С почти свирепой решимостью и намеком на дерзость.

Эта женщина всегда пытается что-то доказать.

Мне приходилось постоянно напоминать себе не прикасаться к ней, когда она переключила Черную Красавицу на третью передачу. Она взвизгнула, почувствовав, что вся машина откликнулась. Смех, слетевший с ее губ, напомнил мне, что есть некоторые вещи, которые стоят больше, чем деньги.

Опасные мысли.

Опасная женщина.

Что, черт возьми, за чары она наложила на меня?

В глубине души я знаю, что игра с этим огнем обожжет меня.

В любом случае, я приглашаю ее поближе.

— Что это за место? — Спрашивает Дон.

Я замечаю возбужденный, слегка опьяненный взгляд ее больших карих глаз, который говорит о том, что поездка привела ее в хорошее настроение и в данный момент она находит меня почти сносным.

— Что ты думаешь? — Я прижимаю свои пальцы к ее и замечаю, как у нее перехватывает дыхание, когда моя рука касается костяшек ее пальцев. Забирая ключ из ее рук, я высовываю подбородок в окно. — Мы на ипподроме. Заведением владеет мой друг Хадин.

— Гонки? Вот как ты справляешься с горем?

Я ловлю ее обеспокоенный взгляд, и это почти заставляет меня улыбнуться. Материнская сторона в ней проявляется. Никогда не думал, что это будет так мило смотреться на женщине с таким пугающим характером, как у Дон, но вот мы здесь.

— Ты наконец признаешь, что беспокоишься обо мне?

Выражение ее лица становится жестче. — В твоих мечтах, Стинтон.

Нет, в моих мечтах она занималась бы чем-то гораздо более интересным, чем просто волновалась и следовала за мной повсюду.

Черт возьми, я изо всех сил пытаюсь держать себя в узде и не могу понять, почему так сложно удержать Дон на пьедестале ‘не трогай’.

Она вылезает из машины и уверенно идет впереди меня.

Эта женщина раздражает. Вспыльчивая. Возмутительно упрямая. Страстная.

Потрясающая.

Излучает настолько сильную энергию, что само ее присутствие отвлекает каждого мужчину в комнате.

Сосредоточься.

Как я могу, когда она здесь, плетется впереди меня, потому что думает, что Тревор мертв? Потому что, как бы сильно она ни притворялась, что это не так, она заботится о нем?

Я чуть не спотыкаюсь о камень и рад, что она повернула голову и избавила меня от смущения.

Мы взбираемся на холм, где находятся трибуны, и перед нами расстилается трасса. Сегодня выезжает несколько машин. Двигатели издают низкий рев, когда они проносятся по асфальту, проходя повороты с невероятной скоростью.

Дон подпрыгивает на кончиках пальцев ног, на ее смуглом лице расцветает взволнованная улыбка. Ветер поднимает один из ее локонов, и она отбрасывает его назад, оглядываясь на меня через плечо.

Черт.

Достаточно.

Не отвлекайся, Макс.

Я не могу видеть в ней ничего большего, чем бывшую Тревора и пресс-модель компании. Она полезна мне только до тех пор, пока я могу получить от нее то, что хочу. Я повсюду таскаю ее с собой только для того, чтобы позабавиться с ней. Если она ослабит бдительность из-за Тревора — это еще одна причина не заходить слишком далеко.

Нет.

У меня не развиваются чувства к ней.

Я не такой.

На всякий случай, я больше не прикоснусь к ней до конца дня.

— Мои глаза меня обманывают? — Слева от меня раздается голос. — Это Макс Стинтон, которого я вижу?

— Во плоти. — Я поднимаю руку.

— А это кто? — Хадин требует остановиться, когда видит Дон. Его мерцающие карие глаза окидывают ее быстрым взглядом, который сразу же выводит меня из себя, но он быстро переводит взгляд обратно на ее лицо и оставляет его там.

Я разжимаю кулаки.

Хадин умеет жить.

— Дон Баннер. — Она протягивает руку.

Он берет ее и пожимает. — Ты… — Он указывает на меня, а затем на Дон. — Ты представитель компании Stinton Auto. Женщина-механик, верно?

— Да, я женщина и механик, но одно не имеет большого отношения к другому. — Ее улыбка вежлива.

— О, точно. Точно. — Хадин снимает бейсболку и натягивает ее задом наперед на голову. — Вас только двое?

— Ваня все еще в командировке, — говорю я ему, поскольку это то, о чем он действительно спрашивает.

— Ох. — Он вздыхает. — Ты здесь, чтобы поиграть?

Дон бросает на меня растерянный взгляд.

— Стинтон? — Хадин выгибает бровь.

Я киваю. — Я здесь не для гонок. Просто поводить машину.

— Я в игре, — говорит Дон. — Если ты действительно хочешь участвовать в гонках.

Я качаю головой. — Кто тебя пригласил? — Спрашиваю я.

— Ты. — Она огрызается. — Когда ты привел меня сюда.

— Трибуны удобные. — Я показываю туда. — Подожди, пока я закончу.

— Ты же не можешь ожидать, что я буду сидеть сложа руки, не так ли?

Хадин переводит взгляд с нас двоих, на его губах медленно появляется улыбка. Затем он сосредотачивается на Дон. — Ты водишь машину?