Неважно, по какой причине, я не должна так себя вести.

— Дорогая, прости меня. Я просто… Я бы просто хотела, чтобы ты перестала задавать вопросы.

— Мам, что случилось? — В тоне Бет слышится нотка беспокойства. — У тебя неприятности?

Раздается стук в дверь.

Я вскакиваю на ноги. — Быстро ешь свой завтрак. Тебе нужно собираться в школу.

Я бросаюсь к двери.

Мои глаза встречаются с шеф-поваром Эймсли.

— Привет, это снова я. — Он машет бледными руками.

Мои брови морщатся. — Что ты здесь делаешь?

— Завтрак. — Он смотрит на меня так, как будто это должно быть очевидно.

Мои мышцы напрягаются. Я сказала Стинтону не злоупотреблять королевским обращением с Бет. Конечно, он полностью проигнорирует меня. Этот придурок делает все, что хочет.

— Я здесь, чтобы обслужить вас. — Он указывает на тележку. — Стинтон попросил меня сделать это лично.

— Стинтон должен был отменить завтрак. — Мой подбородок опускается на плечо, когда я оглядываюсь, чтобы убедиться, что Бет не наблюдает. — Послушай, мне жаль, что у тебя были все эти неприятности, но я хочу, чтобы у моей дочери была нормальная жизнь, а изысканные завтраки — это не…

— Шеф-повар Эймсли! — Бет бросается к двери, ныряет под мою руку и лучезарно улыбается старику. — Ты здесь.

Он кивает ей, его поварской колпак подпрыгивает. — Элизабет, сегодня я принес все, что было в твоем списке.

— Потрясающе!

— Простите? Что происходит?

— Я заполнила анкету, которую шеф-повар Эйсмли принес в прошлый раз. — Моя дочь обхватывает мою руку коричневыми пальцами. — Мам, можно нам поесть от шеф-повара Эймсли? Пожалуйста?

— Элизабет…

— Мы выиграли в лотерею, помнишь? Это не значит, что тебе нужно за что-то платить.

— Послушай меня. — Я хватаю ее за руку и опускаюсь до ее уровня. — Ничто в этом мире не дается бесплатно, ты понимаешь? Ничто. — Мой тон слишком жесток. Я знаю это, но не могу остановиться. У меня так сильно трясутся руки, что я встряхиваю и ее тоже.

Улыбка Элизабет исчезает, и на ее лице появляется испуганное выражение. — Мама.

В этом не было необходимости.

Я погорячилась.

Элизабет все еще наблюдает за мной, отмечая каждое легкое движение мышц моего лица. Я поворачиваюсь, зажмуриваю глаза и затем выдыхаю. Сейчас не время сдаваться. Я должна быть сильной ради своего ребенка.

— Если вам действительно неудобно, я остановлюсь, — тихо говорит шеф-повар Эймсли. Еще одна невинная жертва в этой войне между мной и Stinton Group.

Моя дочь опускает плечи. — Мама, мы не можем допустить, чтобы вся эта еда пропала даром.

— Прекрасно. — Я тянусь к тележке и киваю. — Спасибо.

Он ободряюще улыбается мне, машет Элизабет и поворачивается, чтобы уйти.

— Шеф-повар Эймсли.

— Да?

— Я ценю ваши усилия, но это будет последний раз, когда мы соглашаемся на что-то подобное.

— Понял.

Я захлопываю за ним дверь и оказываюсь лицом к лицу со своей воинственной семилетней дочкой. Бет скрещивает руки на тощей груди и смотрит на меня обвиняющим взглядом.

— Это было грубо, мам. — Она фыркает. — Шеф Эймсли не сделал ничего плохого.

Нет, но Макс Стинтон это сделал.

— Поторопись и ешь. — Я толкаю тележку вперед.

— Почему ты злишься?

— Я не злюсь, — огрызаюсь я.

Ее ноздри раздуваются, и она сжимает пальцы в кулаки. Резко развернувшись, Бет топает в свою комнату.

Я задираю подбородок к потолку, когда волна за волной меня захлестывает разочарование. Прошло не так уж много времени с тех пор, как Stinton Group начали вмешиваться в мою жизнь, а все уже разваливается.

Как отреагирует Бет, когда узнает о твоих секретах?

Тревожное чувство охватывает меня и прилипает к коже, как клей, пока я вожу Бет в школу. Она угрюмо молчит на заднем сиденье, уставившись в окно, как будто у нее личные претензии к дорожному движению.

Я останавливаюсь перед ее средней школой и пытаюсь изобразить улыбку для нее. — Хорошего дня.

— Спасибо, — выдавливает она.

Я смотрю, как она выбирается с заднего сиденья, спрыгивает на землю и мчится через двор. К ней подбегает маленький мальчик с темными волосами и голубыми глазами за большими стеклами. Он бросает один взгляд на ее лицо, а затем наклоняет к ней голову, выражение его лица меняется на озабоченное.

Я глубоко вздыхаю, снова испытывая благодарность за то, что в жизни моей дочери есть такой друг, как Бейли. То, что произошло этим утром, вырвало что-то из меня, и я не хочу думать, что она будет страдать от всех этих негативных эмоций, полагая, что она одна.

— Я люблю тебя, Бет, — шепчу я ей, наблюдая, как Бейли похлопывает ее по спине и подталкивает к зданию школы.

Даже если она не понимает, я делаю все это для нее.

Однажды она станет достаточно взрослой, чтобы поблагодарить меня.

Самое последнее, что я хочу делать, это принарядиться и выставлять себя напоказ перед Stinton Group, но у меня действительно нет выбора в этом вопросе. Контракт был очень четким, и я хочу покончить со всем этим шоу. Стинтон пообещал, что исчезнет из нашей жизни, когда получит от меня все, что хочет. Я надеюсь, что он сдержит свое слово, когда придет время.

— Мисс Баннер, прическа и макияж — сюда. — Член съемочной группы набрасывается на меня, когда я вхожу в здание.

Я следую за ней, как ягненок на заклание, переступая ногами и опустив голову.

Мы проходим мимо легкой бригады, устанавливающей высокие подставки для оборудования. Они размещают его вокруг красивого кабриолета, пришвартованного на моем участке. Мои глаза ласкают изгибы и линии автомобиля. Потрясающий.

Вдалеке гардеробщики сдвигают вешалки с одеждой в угол магазина. Рядом с одеждой стоит туалетный столик с зеркалом, окруженным лампочками. Вчерашний высокий парикмахер раскладывает на столе натуральные средства для волос.

Учитывая хаос, который достигает апогея в автомастерской, я удивлена, когда чувствую, что зал замирает.

На что все уставились?

Я оглядываюсь через плечо и замечаю входящего в комнату Макса Стинтона. Одна рука у него в кармане сшитых на заказ синих брюк. Синий пиджак облегает его руки и намекает на рельеф мышц прямо под ними.

Я не могу этого отрицать. В этом человеке есть присутствие. С каждым шагом от него, кажется, исходят волны энергии.

На мой циничный взгляд, он выглядит высокомерным и самоуверенным.

Но я вижу, как у всех женщин вокруг меня отвисает челюсть, и понимаю, что некоторых людей может привлекать такая власть.

Не меня, конечно.

По очевидным причинам.

Его взгляд скользит по мне, и этот голубоглазый взгляд пронзает меня прямо в сердце.

Я говорю себе, что он вызывает у меня отвращение.

И я собираюсь продолжать убеждать себя в этом, пока это не станет правдой, черт возьми.

Тем не менее, чем ближе он ко мне, тем больше рушится моя решимость.

Его царственная походка длинная и мощная. Он выглядит особенно опасным в окружении Хиллса и Джефферсона, стоящих по обе стороны от него. Все они высокие и бледные, как вампиры на охоте. Хиллс смотрит на меня со своим обычным хмурым видом, но Джефферсон мягко улыбается мне.

Я хотела бы улыбнуться в ответ, но все мое внимание приковано к Стинтону. Его губы напряжены, а глаза сосредоточены, как у ястреба, выслеживающего свою добычу.

У меня замирает сердце.

Странно.

Нет, ужасающе.

Я чувствую гнев, вот и все.

Верно. Гнев.

Он смотрит на меня, а затем на свои часы. — Ты опаздываешь.

— Никто еще не готов.

— Это не оправдание для опоздания. — Его голос грохочет, как раскат грома, отчего по моему телу пробегают мурашки.

— Я провожала свою дочь в школу, ваше высочество.

Его глаза вспыхивают на мне и задерживаются. У меня странное чувство, что ему нравятся мои саркастические названия.

— Ей понравился завтрак? — Спрашивает Стинтон.