— Зачем ему искать Тревора? — Энджели Стинтон раздражается. — Для него будет лучше, если его брат умрет.

Под столом мои пальцы сжимаются в кулаки. — Уверяю вас, мы делаем все возможное, чтобы найти Тревора.

— И как, по-твоему, мы должны в это поверить? Во всем остальном ты быстро добиваешься результатов. Но когда дело касается твоего собственного брата, ты медлишь с ответом? — Хилари поднимает кулак, набрасываясь на меня с тирадой. — Это смешно!

— Сводный брат, — шипит Энджели. — Он наполовину Стинтон, наполовину…… напомни, как звали твою мать? Я все время забываю.

Мои ноздри раздуваются, но я научился держать себя в руках. — Дайте этой инициативе шанс. Мисс Баннер хороша в том, что она делает, и у нее есть способ привлекать людей. Я знаю, что она может изменить общественное мнение.

— Да, но что, если это чувство не то, чего мы хотим? — Энджели бормочет. — За все годы существования Stinton Group у нас никогда не было такого человека, как…

Я напрягаюсь. — Кто-то вроде кого?

Все начинают ерзать.

— Что ты собиралась сказать? — Я рычу.

Энджели смотрит на своих родственников, понимает, что никто не хочет умирать вместе с ней на этом холме, и обмахивает лицо. — Боже мой. Я просто указываю на то, что она очень отличается от моделей-пресс-секретарей, которых мы обычно выбираем. Я боюсь, публика подумает, что мы подчеркиваем ее и ее людей.

— Здесь не происходит никакой "токенизации". Дон Баннер — красивый, умный и способный автомеханик. У нее реальная история и настоящая страсть к работе, которую она делает. — Я думаю о ее вчерашнем признании о том, почему она любит чинить машины. — Если вы посмотрите на статистику, — я указываю на папки перед ними, — Stinton Group была в тренде в Интернете с момента анонса. Комментарии положительные. На нас смотрят как на новаторов в отрасли. — Я указываю на Хиллса, и он раздает еще буклеты. — Что касается акций, то наши акции впервые за несколько недель продемонстрировали тенденцию к росту.

На секунду в комнате не слышно ничего, кроме звука открывающегося пластика и шуршания бумаги о кончики пальцев.

Я складываю пальцы вместе и смотрю по очереди на каждого члена правления. — Мисс Баннер — одно из лучших событий, случившихся с Stinton Group. Независимо от цвета ее кожи или профессии, она та, кого мы должны защищать. — Мой взгляд становится жестче, когда он останавливается на Энджели. — Поэтому я прошу каждого из вас подумать, прежде чем говорить о ней, и дать ей шанс захватить мир так же, как она захватила автомобильную промышленность.

Патрик прочищает горло и бросает информационные пакеты на стол. — Отлично. Мы дадим ей шанс.

— Это очень нестандартно, но я думаю, что это может сработать, — хрипит Хилари.

Энджели прищуривается, глядя на меня. — Я воздержусь от своего суждения. Пока ты помнишь, что сказал, Макс. Она ценный человек. Это означает, что в тот момент, когда она начнет терять свою полезность… — Энджели делает режущее движение.

Во мне закипает жестокий гнев, вступающий в противоречие с моей решимостью.

Я откладываю это в сторону и опускаю подбородок. — Понятно.

ГЛАВА 7

ДЖЕМПЕРЫ В ОБТЯЖКУ

ДОН

Когда Макс сообщил мне, что они сдвигают сроки анонса, я не знала, чего ожидать.

Конечно, не такого уровня возбуждения от моего обычно спокойного и собранного семилетнего ребенка.

— Мама, ты везде! — Бет визжит, одной рукой прижимая к носу планшет, а другой свободно машет мне.

— Ура, — слабо хриплю я.

— Иди посмотри.

— Я бы предпочла этого не делать.

— Все об этом говорят.

— Я действительно надеюсь, что ты ошибаешься.

Карие глаза смотрят в мои, переполненные волнением. — Ты знаменита.

Еще не поздно забрать Бет и сбежать в Белиз? Санни сказала, что у нее на родине куча островов. Мы можем спрятаться на одном из них.

— Вау. Моя мама знаменитость.

Я хочу провалиться сквозь пол. Мой телефон на столе. Выключен. Он взорвался сообщениями от Луаны, бывшей команды механиков моего отца, и женщин-механиков, которых я встречала в различных мастерских и учебных центрах.

И это только те цифры, которые я узнаю. Новостные агентства тоже пытались связаться со мной. Мой почтовый ящик завален запросами на интервью. Раздражало нажимать на каждое электронное письмо по отдельности, чтобы я могла удалять его пачками.

— Разве ты не счастлива? — Спрашивает Бет, поднимая ко мне лицо. Россыпь веснушек украшает ее нос, что обычно появляется после того, как она поиграет на солнышке.

— Да, я счастлива. — Я помешиваю кофе и делаю глоток.

Мир наблюдает за нами, но тот факт, что люди, которых я знаю, тоже наблюдают, — это то, что меня трогает. Унизительно думать, что друзья моего отца видят меня в этих нелепых позах, с моей нелепой прической и нелепым макияжем.

Честно говоря, я бы хотела, чтобы видео провалилось и его смотрели только Стинтон и его семья. Я бы хотела, чтобы оно не разгоралось подобно сумасшедшему лесному пожару.

— Я прочитала некоторые комментарии. Они говорят, что ты пресс-модель Stinton Group.

— Ты знаешь, что такое Stinton Group? — Я напрягаюсь.

Она закатывает глаза. — Мам, я не живу под скалой.

У меня перехватывает горло.

— Почему ты мне не сказала? — Бет бросает на меня обвиняющий взгляд. — Я тоже хочу пойти на фотосессию.

— Ни в коем случае.

— Почему? — Она надувает губы.

Если она пойдет на фотосессию, то встретит Макса Стинтона. А я этого допустить не могу.

Я не хочу, чтобы Бет приближалась к этой семье.

— Это безумие? Это опасно? Фотограф кричал на тебя? — Ее брови хмурятся.

— Конечно, нет. Это просто… неподходяще для ребенка.

Мой мозг кипит. Почему Бет знает о Stinton Group? Если она еще немного поищет в новостях о них, то, возможно, наткнется на статьи о Треворе.

Дыши, Дон. Дыши.

Stinton Group проделала огромную работу по подавлению негатива в прессе о своей паршивой овце в семье. Статей о Максе гораздо больше, чем о Треворе. И я сомневаюсь, что Бет с первого взгляда поймет, что Макс — ее дядя.

Я мысленно сравниваю двух мужчин. Младший брат Макса худощавый, обходительный и болтливый. Жизнь вечеринки. Громкий. Кокетливый. Он привлекает внимание всех в комнате.

Макс, с другой стороны, вероятно, разнес бы комнату своим холодным взглядом, а затем удалился бы в кабинку в одиночестве, чтобы придумать новые и креативные способы помучить меня.

— Мама, я не ребенок. Мне семь.

— Дорогая, семь лет — это само определение ребенка.

— Пожалуйста. Я не создам проблем, если приду.

Нет, это слишком большой риск.

— Что, если Бейли и Майкл поедут с нами? Тетя Санни сможет понаблюдать за нами, пока ты будешь фотографироваться.

— Элизабет, смени тему, — выдавливаю я.

Она вздыхает и переворачивает планшет. — Еще один вопрос. Кто делал тебе прическу? — Она указывает на фотографию, где мои локоны спадают на плечи. — Это выглядит действительно красиво.

— Спасибо тебе.

— Не могла бы ты попросить парикмахера сделать мне прическу?

— Нет, Элизабет.

— Почему бы и нет?

— Потому что я так сказала.

— Почему ты злишься? — Она морщит нос.

— Я не злюсь.

— Ты что-то скрываешь?

— Я сказал, что это не так!

Ее глаза сужаются, и она пристально изучает меня.

Я открываю рот и тут же захлопываю его. Она говорит не о своем отце, Дон. Будь спокойна. Она не знает.

— Я не сделала ничего плохого, — бормочет она. — Почему ты кричишь?

Она права. Это моя вина.

Зуд начинается у меня на шее и распространяется на щеки. Такое чувство, что меня загнали в угол и со всех сторон в меня стреляют копьями.

Какая часть правды окажется в центре внимания? Что, если моя дочь узнает, кто ее отец? Кто его семья?

Я беру ее за руку и сжимаю в знак извинения.