Я пристально наблюдаю за Санни, помогая Бейли надеть пальто.

— А потом я поделился с ней своим шоколадом, и она сказала мне, что плакала не потому, что была напугана. Она сказала, что плакала, потому что была зла. Ты можешь в это поверить?

— Звучит… как интересная маленькая девочка. — Санни берет Бейли за руку. Она не смотрит на меня. Почему она не смотрит на меня?

— Ее зовут Бет. Это сокращение от Элизабет. Она сказала, что ее мама механик. Она чинит машины. Она сказала, что ее мама сказала ей, что мальчики глупые. Я сказал ей, что я не глупый…

— Мм-хм. — Санни поднимает ключи от машины.

Бейли продолжает говорить. — Итак, я хочу пригласить ее на мою встречу, — наконец заключает он. — Потому что она классная.

— Ладно, приятель. Нам нужно еще поговорить об этой идее с игровой встречей. — Я поднимаю его на руки. — А Санни пора домой.

— Ей нужно идти домой? — Бейли хмурится.

— Я не знаю. — Я выгибаю бровь, глядя на Санни. — Может, нам попросить ее остаться на ночь?

Ее глаза расширяются, и она быстро моргает. — Извини, я не могу остаться. — Она совсем не выглядит сожалеющей. Она выглядит взволнованной и безумной. — Завтра мне нужно придумать концепт-арт для нового клиента, так что мне нужно идти.

Посмотри на меня, Санни. Дай мне понять, что ты поняла, о чем был этот поцелуй.

— Увидимся с Майклом позже, хорошо? — Улыбка Санни не доходит до ее глаз. Дрожащими пальцами она пытается открыть свою машину. При первом ударе ее ключа он заходит слишком далеко на юг. При втором ударе ключ вылетает из ее руки по спирали.

Я наклоняюсь, чтобы поднять его, и она делает то же самое.

Наши руки соприкасаются.

Санни отдергивает пальцы, как будто у нее на меня аллергия. — Спасибо, — бормочет она в землю.

На этот раз она вставляет ключ в замок. Санни запрыгивает в свою машину и выезжает с моей подъездной дорожки так быстро, что я удивляюсь, как она не задела мой почтовый ящик. Я провожаю взглядом ее машину, пока она не исчезает из виду.

Бейли пристально смотрит на мое лицо. — Мистер Даррел, вы пользуетесь помадой?

— А? — Я провожу тыльной стороной ладони по губам, и она становится красной. — Нет, я просто… — Посасывал самую сладкую пару губ в городе. — Ел кое-что сладкое.

— Когда я ем черничные леденцы, у меня синеет язык. Видишь? — Он показывает мне свой язык.

— Это значит, что ты не причесался как следует, чемпион. — Я заношу Бейли в дом и помогаю ему снова лечь спать.

Вернувшись в свою спальню, я беру телефон, чтобы написать Санни. Просматривая свои уведомления, я вижу, что она уже отправила сообщение. Мое сердце учащенно бьется. Я снова думаю о нашем поцелуе. Какой мягкой она была в моих объятиях. Как она выгнула мне грудь. Как она заставила меня обнять ее…

Санни: Сегодняшний вечер был ошибкой.

Мое сердце обрывается.

Я прочитал сообщение дважды.

Ошибкой?

Ужас разливается по моим венам.

Эта женщина. Она полна решимости все усложнить, не так ли?

Я начинаю набирать свой ответ, когда понимаю, что передать свои чувства с помощью текста — верный способ, во-первых, не передать свои мысли в нужном тоне, а во-вторых, заставить ее усомниться в том, что я действительно ценю ее.

Даррел: Давай встретимся завтра.

Она не отвечает.

Я засыпаю с мечтой о Санни, и когда просыпаюсь на следующее утро, она — первая мысль в моей голове. Я хватаю свой телефон и замечаю, что она ответила на мое сообщение посреди ночи. Она не могла уснуть, потому что тоже думала обо мне?

Санни: Увидимся завтра на танцевальной сессии. Давай не будем делать это странным.

Я морщу нос. Что, черт возьми, означает делает это странным? У меня есть чувства к ней. Я не могу перестать думать о ней. И у нее тоже есть чувства ко мне, иначе она не поцеловала бы меня в ответ так, как вчера.

Я провожу рукой по волосам, и это напоминает мне о том, как она провела пальцами по моей голове прошлой ночью.

Моя грудь расширяется от мучительного вдоха. — Санни Кетцаль, что мне с тобой делать?

Чувствуя беспокойство, я выбираюсь из постели и принимаю холодный-прехолодный душ. После я одеваюсь и направляюсь через холл будить мальчиков.

С Бейли легко, потому что он жаворонок. Я почти уверен, что его симпатические пути наиболее активны с восходом солнца. Майкл — полная противоположность. Мне приходится умолять, а затем угрожать ему, чтобы он готовился к школе.

Когда оба мальчика просыпаются, я спускаюсь вниз, чтобы приготовить тосты. Проходя мимо гостиной, я смотрю на стену, где мы с Санни целовались. Воспоминания о ней захлестывают мой мозг, и я спешу приготовить кофе, чтобы держать себя в руках. У меня нет времени на еще один холодный душ. Мальчики и так опаздывают.

На завтрак — тосты и яичница-болтунья, посыпанная скорлупой, потому что я не готовил по утрам больше года и немного подзабыл.

Затем я вывожу детей за дверь и сажаю в свою машину, на которой везу их в школу.

— Хорошего дня, ребята.

Майкл кивает.

Бейли с энтузиазмом машет рукой.

По дороге в терапевтический центр я звоню Алистеру.

— Если ты звонишь, чтобы отказаться от сегодняшней танцевальной сессии, то уже слишком поздно. Я уже записал твое имя. Вы с Санни исполните этот номер с нами, или я перенесу свой офис в ваш терапевтический центр, чтобы беспокоить тебя весь день.

Я хмурюсь. — Это эффективная, но ненужная угроза. Я звонил не для отмены.

— О. — Его голос становится хриплым от замешательства. — Что тебе нужно?

— Няня для мальчиков.

— Это просто. Мисс Хэнсли может позаботиться о них.

— Я люблю мисс Хэнсли. Она заботилась обо мне и Клэр.

— Я знаю.

— Но она становится старше. Наблюдать за Белль и моими мальчиками, возможно, было бы слишком…

— Ого, — ахает Алистер.

— Что?

— Ты только что назвал их “моими мальчиками”.

— Неужели?

— Ты это сделал. — Он звучит взволнованно. — Ты назвал их ”моими мальчиками", Даррел.

Я прочищаю горло. В этом нет ничего особенного. Я несу ответственность за мальчиков. Все, что связано с заботой и защитой о них, принадлежит мне.

— Дело в том, что мне нужен кто-то, кто заберет их из школы, поможет с домашним заданием и присмотрит за ними, пока я буду заниматься в центре. Я хотел спросить, есть ли у тебя какие-нибудь рекомендации.

— У меня нет. Но пока ты не найдешь другую няню, я знаю, мисс Хэнсли с удовольствием понаблюдает за ними. Приведи их сегодня вечером на репетицию танцев. Или, еще лучше, мисс Хэнсли может пойти на ферму с Белль, если ты считаешь, что мальчикам будет удобнее в их собственном пространстве.

— Ты уже рассказала Белль о Майкле и Бейли? — Я щелкаю указателем и поворачиваю налево.

— Вроде того. — Алистер кашляет. — Ее единственная партнерша по игре — мисс Хэнсли. Я знал, что она была бы в восторге от того, что у нее есть двоюродные братья.

— Алистер.

— Я знаю. Я знаю. Мы не хотим ни во что торопить мальчиков. Но да ладно. Мы не знали об их существовании целый год. Кения уже планирует барбекю. У Белль есть список рождественских подарков для них. Мы хотим встретиться с ними. Узнать их получше. Теперь они часть семьи.

Семья.

Бейли, Майкл и я — семья. И, соответственно, они также являются частью семьи Алистера и Кении.

Это звучит правдоподобно.

Это кажется… правильным.

Алистер колеблется. — Ты бы предпочелл, чтобы я держал это в секрете от Белль? — Он вздыхает. — Ты прав. Возможно, делиться новостями с Белль было немного преждевременно. Я поговорю с ней. Постараюсь успокоить ее. Она действительно в восторге от того, что у нее есть двоюродные братья, но мальчики, возможно, еще не привыкли к этой идее.

Я с трудом сглатываю. Я все еще застрял на первом заявлении Алистера.

Семья.

— Даррел?

— Ты прав. Они — семья.

— А?

Мой разум расслабляется впервые с тех пор, как мальчики переехали жить ко мне. Я слишком много думаю о ярлыке ‘папа’. Семья — это просто. Семья — это когда ты проявляешь заботу о ком-то и отдаешь всего себя, потому что это то, что ты делаешь. Потому что вы связаны таким образом, который показывает приоритет.