Это безумие, что случайный незнакомец увидел мою любовь к Санни быстрее, чем она сама. Почему она так слепа к моим чувствам к ней, выше моего понимания.

— Расскажи ему, что ты делал сегодня вечером, Майкл, — говорит Санни, все еще прижимая голову к лицу Майкла.

Он откидывает ее волосы и бросает суровый взгляд в камеру. — Я кое-что приготовил.

— Что. Скажи ему что.

— Макароны с сыром.

Санни орет так громко, что ломаются динамики моего телефона. — Верно. Твой мальчик, Майк, приготовил ужин.

— Это было что-нибудь хорошее?

— Ты шутишь? Мы даже не смогли выскрести лапшу из сковороды.

— Там не было инструкций о том, насколько горячим должно быть пламя. — Майкл надувает губы. — Это ложная реклама.

— Это здравый смысл, Майкл. — Кривое выражение лица Санни вызывает у меня желание рассмеяться.

Я поджимаю губы. — Ты это съела?

— Я выбросила всю кастрюлю и заказала пиццу. — Ее проницательный взгляд останавливается на мне. — Кстати, я должна тебе новую кастрюлю.

Мои плечи поднимаются и опускаются. — Все равно никогда особо не прикасался к этим кастрюлям.

— Хорошо.

— Это было съедобно. — Майкл откладывает свой комикс в сторону. Он расставляет ноги в боевой стойке. — Вы двое слишком остро реагируете.

— Это было ужасно, мистер Даррел. — Бейли придвигает свое лицо слишком близко к камере. Я вижу весь его носовой канал.

— Худшее, что я когда-либо ела в своей жизни. — Санни соглашается.

— Все было не так уж плохо, — оправдывается Майкл. — Кроме того, инструкции были сложными.

Санни бросает на него недоверчивый взгляд. — О, да ладно. Кто портит макароны с сыром?

Бейли фыркает.

— Я сказала Майклу, что, поскольку он хочет что-то отстаивать, он может съесть макароны с сыром, пока мы будем есть пиццу. Внезапно он сменил тему.

Майкл пожимает плечами, а затем хихикает. Хихикает. — Я это не ел.

Я ошеломлен. Через два дня после похорон его бабушки и Санни обычно замкнутый мальчик смеется.

Она невероятна.

— В любом случае, — Санни встает и отходит от мальчиков, — мы оставили тебе немного пиццы. На самом деле, мне пришлось унести ее и спрятать, потому что Майкл и Бейли вели себя так, словно не ели три столетия.

— Еда в кафетерии воняет! — Бейли кричит на заднем плане.

Санни закатывает глаза, глядя на телефон, а затем кричит через плечо: — Ты должен быть благодарен за еду. По всему миру есть маленькие дети, которым нечего есть!

Я сжимаю пальцы в кулак и кашляю, чтобы скрыть смех. Детский голод совсем не забавен, но разочарованный вздох Санни — самое очаровательное, что я когда-либо видел.

— В общем, — она входит в кухню, — я спросила Дину, ужинал ли ты, и она сказала, что у тебя были совместные занятия. Поскольку ты, вероятно, сейчас на пределе кофеина и решимости, — она наводит камеру на красивую тарелку с желтым рисом, куриными грудками и овощами, — я приготовила кое-что более полезное, чем пицца. Я бы приготовила что-нибудь и для мальчиков, но они не могли ждать. — Она фыркает, как будто хочет сказать, что такая нетерпеливая. — По их словам, они умрут с голоду, если не будут есть.

Мое сердце бешено колотится в груди. — Ты приготовила для меня ужин?

— Эй, эй. Давай не увлекаться. Я приготовила для себя ужин. Американская пицца — не мое представление о том, как приятно провести время. Я просто… — ее взгляд метнулся в сторону, — немного съела.

— Верно.

— Конечно.

— С моей стороны было глупо предполагать обратное.

— Именно. Зачем тебе делать что-то подобное? — Ее смешок нервный. — В любом случае, с мальчиками все в порядке. Дом в порядке. Я в порядке. — Да, это она. — Так что сосредоточься на своей работе и приходи домой, когда закончишь.

— Санни…

— Пока. — Экран гаснет.

Я убираю телефон и посмеиваюсь над ним. Моя интуиция была верна. Санни заряжает энергией гораздо больше, чем сон или кофе. Хотя, когда мы закончили разговор, она казалась пугливой. Надеюсь, она не сбежит, как только я вернусь домой. Надеюсь, я смогу убедить ее остаться еще немного.

Позволит ли она мне снова уложить ее в постель… на этот раз без одежды? Мое сердцебиение учащается, когда я представляю, как Санни спускает лифчик с плеча и успешно расстегивает мою рубашку.

Раздается стук в дверь. Дина просовывает голову в мой кабинет, и это все, что я могу сделать, чтобы выкинуть этот образ из головы.

— Ты разговаривал по телефону с пациентом? — Ее взгляд скользит по моему лицу. — Они сказали что-то, что тебя расстроило? У тебя покраснели уши.

— Неужели? — Я щиплю за мочку.

— Мм-хм. — Она подбегает к дивану и устало опускается в угол.

— Нет, это был не пациент. Это была Санни.

— Да? — Дина приподнимает бровь.

— Она рассказывала мне о мальчиках. Майкл приготовил макароны с сыром.

— Он хоть немного хорош?

— Нет. — Нам нужно, чтобы Санни научила нас, как постоять за себя на кухне. Это печальный, очень печальный день, если Майкл не может справиться даже с коробкой макарон с сыром.

Дина улыбается. — Они оба прелесть.

— И я слишком долго был вдали от них.

Ее глаза округляются. — Ты едешь домой?

— Да. — Я выключаю настольную лампу.

— Но мы должны ввести примечания по делу.

— Это может подождать до завтра.

— Ты никогда не откладываешь составление конспектов по делу. — У нее отвисает челюсть.

— Я уже сделал записи в своем диктофоне. Я перепишу их, когда у меня будет время. — Сняв лабораторный халат, я вешаю его на спинку стула. — Майкл попросил меня помочь ему с математикой, а домашнее задание Бейли нужно проверить, прежде чем он сдаст его завтра.

Ее ресницы подпрыгивают вверх-вниз. — Посмотри, какой ты хороший отец. Ты как будто создан для этого, Даррел.

Моя улыбка гаснет. Я думаю о своем отце. Ты ленивый панк. Это лучшее, на что ты способен? Встань и пробежись еще раз. В любую погоду папа заставлял меня тренироваться, пока мама не прибежала вмешаться. Это слишком грубо. Разве ты не видишь, что у него идет кровь? Он всего лишь ребенок!

Отец.

Отец.

Ночной кошмар.

Мое горло сжимается, и я с трудом сглатываю. — Дина.

— А? — Она смотрит на меня с улыбкой.

— В будущем я бы хотел, чтобы ты не называла меня их отцом.

Ее улыбка медленно исчезает. — Что?

Я хватаю ключи и прохожу мимо нее. Мое сердце сжимается, а желудок сводит. Тому, что я чувствую, есть научное объяснение. Связь с моим прошлым, которую мне нужно разгадать. Травма, которая не заживет, даже если моего отца не станет.

Я не ожидал, что это поднимет свою уродливую голову, но и не ожидал, что возьму к себе двух мальчиков или что научусь так сильно заботиться о них.

Именно потому, что я забочусь о них, я не могу называть себя отцом. Я собираюсь дать мальчикам все, что им нужно. Я собираюсь быть рядом с ними. И я не собираюсь разрушать их жизни так, как мой отец разрушил мою.

В доме тихо, когда я вхожу. Телевизор включен. Он переключен на канал по украшению дома. Санни лежит на диване одна, на кофейном столике стоит бокал вина, ее ноги подобраны кверху. На ее бедрах лежит ноутбук, а между бровей пролегает морщинка, когда она смотрит на него.

Когда я закрываю дверь, она подпрыгивает и переводит взгляд на меня. — Даррел.

— Привет, — тихо говорю я. Мой разговор с Диной все еще не выходит у меня из головы. Мысли об отце всегда портят мне настроение. И теперь Дина знает.

Ну, она всегда знала некоторые вещи — через несколько ночей после смерти Клэр я намекнул на мои непростые отношения с отцом, — но теперь, когда она понимает, что это намного серьезнее, она будет беспокоиться обо мне. И это последнее, что мне нужно.

Санни убирает ноги с кофейного столика и встает. — Мальчики в своих комнатах. Я спросила их, во сколько они должны быть в постели. Они дали мне разные ответы, поэтому я приняла ответственное решение.