– Как же ты, болезный, подкрался к нам? Мы и не заметили.

– Это всё потому, – усаживаясь за стол, съязвил лысый, – что я даже с костылем проворнее тебя, птичка ты недолетная.

Он и правда двигался с невероятной легкостью, имея в распоряжение лишь одну рабочую руку. Разместив свое искалеченное тело на стуле, он внимательно оглядел всех присутствующих единственным ярко-зеленым глазом, – второй был сжат отеком, – и остановился на Марианне.

– Либо у меня галлюцинации от этих проклятых зелий, которыми маман пичкает моё несчастное тело, либо у нас в доме появилась человеческая женщина, похожая на оракула.

– Томил, эта моя жена Марианна. Марианна – Томил Ящер.

Тот продолжал молча сверлить невестку взглядом, ожидая, когда зашедший в столовую шептун достанет из буфета посуду и сервирует перед хозяином к завтраку. Девушка была крайне смущена и не знала, как вести себя с мужчиной, который похоже понятия не имел о правилах приличия. Она украдкой оглядела присутствующих. Ниява напряглась, будто ожидала чего-то неприятного, на губах Вольги застыла легкая ухмылка, а Родимир с интересом рассматривал брата, дожевывая свой бутерброд. Он же нарушил молчание.

– Чем это тебя так пришибло, что ты до сих пор себя по кусочкам собираешь?

Томил вздрогнул, будто очнулся. Разговаривая, он весьма эмоционально жестикулировал рукою, отчего каша, оказавшаяся на ложке перекочевала на стену за его спиною.

– Эти людишки, тьма им в печень, изобретают всё более и более интересные орудия для взаимного уничтожения. Вот например, – он ткнул ложкой в лицо, – противопехотная шрапнельная мина. Мало того что мне оторвало руку, – с силой бухнул по столу гипсом, – так ещё и вся рожа нашпигована картечью. До сих пор выходит из самых интересных мест.

Он откинулся на спинку стула, ожидая, пока вернувшийся шептун поставит на стол блюдо с омлетом и рюмку, наполненную чем-то черным.

– Изобретение пороха сделало людей еще более кровожадными, чем они были. Стоит сказать спасибо нашему умнику Свету-Пересвету за вклад, так сказать, в развитие человечности у человечества. Возможность убивать сразу и много – чем не повод почувствовать себя богом. За ваше здоровье, господа и дамы, – отсалютовав, он отправил содержимое рюмки в рот и поморщился, утирая губы,– и всё же я не понимаю, что она здесь делает?

Сокол тяжело вздохнул.

– Каждый раз забываю, какое ты хамло. Разве можно так разговаривать с женщиной?

– Ты, я смотрю, всё никак не можешь оставить свою дурацкую идею завести семью, – Томил не обратил никакого внимания на оскорбления, – а бедная девочка знает, что стало с предыдущими твоими пассиями?

– Я осведомлена насчёт них, – Марианна начинала злиться. Ящер удивленно воззрился на невестку.

– О! А ты умеешь разговаривать. Это очень хорошо. Тогда объясни мне почему ты с ним осталась? Сколько женщин я знал, ни одна не согласилась бы в здравом уме выйти замуж за убийцу, – он посмотрел на Сокола, и увидев, как брат потемнел лицом, довольно осклабился.

– Тут может быть две причины: либо влюбленность, либо слабоумие, что на мой взгляд одно и тоже. Ну так что? – он повернул голову к Марианне так, чтобы видна была лишь здоровая половина лица, улыбнулся наигранно ласково, и заворковал сладким голоском, – Ты влюблена и надеешься, что сила твоих чувств победит саму смерть и снимет проклятие с графа?

Вольга фыркнул, но всё же сдержал приступ смеха. Нияву, в отличие от Волка, вся эта сцена мало забавляла, скорее наоборот, повергала в уныние. Марианна смотрела на Томила и вместо обиды в мозгу вертелась навязчивая мысль о том, что где-то она видела это лицо.

– Бедный несчастный птичий граф, он так страдает! И только в твоих силах помочь ему. Облагородить его богомерзкую суть и вознести над тленом и суетою мира в потоках очищающего чувства. Я прав?

– Вы похожи на Змею! – вскрикнула в ответ девушка, чувствуя радость и облегчения от того что нашла ответ на мучивший её вопрос, – Родим, та картина, что ты мне показывал утром! Одно лицо, я права?

Обсуждаемое лицо перекосило от плохо скрываемого гнева. Остальные с удивлением воззрились на девушку и дружно захохотали.

– Уела она тебя, Томил, а? Даже сама того не подозревая, – Родимир вытер проступившие слезы. – Уж чего ты точно терпеть не можешь, так это когда тебя сравнивают с матерью.

Ящер насупившись, пододвинул ближе тарелку и принялся жевать омлет, злобно зыркая на Марианну.

– Уела она меня или нет, а вопрос остается открытым.

– У меня не было выбора, – просто ответила та, улыбаясь и пожимая плечами.

– Вот как, – Томил поковырял рубец, болезненно скривился и выложил на стол железный шарик картечи, – знаешь Родим, маман очень не понравится то, что ты привез эту девочку сюда. Ты что надеешься на помощь Змеи?

– Я надеюсь на помощь всей моей семьи, – в голосе Сокола слышалось напряжение.

– Ты – безнадежный придурок, брат, – Томил залпом выпил стакан воды и поднялся из-за стола, – Что ж бывайте. Приятно было познакомиться. Ещё увидимся.

Он кивнул Марианне и вышел во двор, но дверь за Ящером не успела захлопнуться, кто-то придержал её, и в столовую, вытирая руки, боком протиснулся светловолосый курчавый парень в рабочем комбинезоне, покрытом пятнами мазуты. Запах от него исходил соответственный с примесью едкого аромата хозяйственного мыла. Он приветливо улыбнулся, оглядывая сидящих за столом.

– Доброе утро. Родим, рад наконец-то тебя видеть. Вольга ты просил сообщить, когда телефон будет работать. Я закончил настройку ещё вчера, аппарат в большом кабинете рядом с прихожей.

Волк, открывший было газету, тут же встал, и, подойдя к Марианне, взял её за руку, церемонно поклонился.

– Вынужден вас оставить, дела. Надеюсь в дальнейшем у нас будет возможность пообщаться более тесно.

И снова этот холодный, изучающий и оценивающий взгляд, прикрытый любезной улыбкой, от которого у девушке по спине побежали мурашки. Вольга удалился.

– Родимир, должно быть эта милая девушка – та самая Марианна Вачовски, о которой говорила Ниява, – молодой человек в комбинезоне снял кепи и сел на место Волка, – Очень рад с вами познакомится. Моё имя – Пересвет Дельфин, но все называют меня просто Рыба.

Ох, до чего же не похожи все эти так называемые братья, промелькнуло в голове у девушки. Пересвет буквально излучал мир и спокойствие. Мягкость черт, кроткий взгляд добрых темно-синих глаз, тихий и очень мелодичный голос, плавность движений – всё это располагало немедленно подружиться с этим юношей. Он был обворожительно нежен и казался хрупким созданием. И хотя Марианна знала, что это лишь видимость, сознание отказывалось принять тот факт, что перед ней живорожденный дух. Она улыбнулась в ответ.

– И мне очень приятно познакомиться с вами.

– Извините, что одет неподобающе случаю, – казалось, он смутился, – Вас ждали ближе к обеду, и я рассчитывал закончить работу до этого срока. Как вы добрались? Как вам железная дорога?

Пока Марианна делилась впечатлениями о путешествии, Пересвет внимательно слушал и не менее внимательно разглядывал гостью, кушая, кивая и задавая наводящие вопросы одновременно. Сам он был немногословен и учтив. Когда Марианна закончила свой рассказ, а Рыба – завтрак, он поднялся и тепло улыбнулся девушке.

– Вы очень милы и добры, для меня было большим удовольствием пообщаться с вами. Простите, но мне пора к моим насосам и котлам, – и вышел.

– Я тоже пойду, – Ниява поднялась следом, – советую вам обоим как следует отдохнуть сегодня.

– Родим.

– Да?

– Как вы все можете быть братьями?

– Если честно, я сам задаюсь этим вопросом. Безуспешно.

– Между вами так мало общего. И внешне, и по характеру, и по манерам…

– Томил груб со всеми, он – провокатор. Не стоит на него обижаться.

Молчание.

– А Пересвет весьма мил.

– О да, его метод завоевать человека самый действенный и самый коварный! Не через страх, но через доверие и любовь. Ты никогда не узнаешь, что он думает на самом деле, если он сам не захочет тебе этого рассказать. А хочет говорить он довольно редко. Потому он особо опасен. Никто не знает что творится в его голове, в отличие от Томила, у которого что на уме, то и на языке. Ящер импульсивен, но вполне предсказуем. Поступки Рыбы невозможно предугадать.