Необычаен в этой идиллии был всего-навсего солнечный свет. Время едва перевалило за полдень, солнце всё ещё должно было быть в зените, но равнина купалась в спокойном розовом золоте, как это случается иногда на закате. Кирилл наконец поднял голову вверх, и мысленно поздравил себя – представление продолжалось! Солнце и впрямь находилось в зените, но оно было розовым и светило ровным неярким светом, ничуть не слепящим глаза. На него можно было спокойно смотреть и видеть солнечную корону, такую, которая красуется лишь при полных затмениях. Однако затмения не наблюдалось, меж тем огромные солнечные протуберанцы разворачивали во все стороны свои розоватые всполохи, словно лепестки. По синему небу плыли величавые кружевные облака и их перламутровые оттенки отражались в чистейших озерах с прозрачной водой. «Хорошо ещё, что цвет неба остался прежним, – с грустной радостью подумал Кирилл, – а то подобные резкие изменения привычной цветовой гаммы во сне свидетельствовали бы о возможной смене половой ориентации».

Его самокопания во временно отсутствующем самосознании опять прервал голос не на шутку практичного торопыги Агафона:

– Ты помнишь, что нам ещё надо на рынок? Не знаю, решишь ты остаться в этой стране или отправишься дальше, но новая одежда и ботинки тебе будут не лишние.

Забота Агафона растрогала Кирилла. И они поспешили проследовать к живописным фермам по просёлочной, широкой мощенной дороге, по одну сторону которой раскинулись великолепные цветущие яблоневые сады, по другую – зелёные пастбища.

– Агафон, спасибо тебе, конечно, – сказал Кирилл, – но боюсь на рынке мне делать нечего: мой бумажник был в куртке, которую сорвало в водовороте, так что денег у меня нет. Вот если бы у тебя нашлась пара старой обуви…

Агафон презрительно хмыкнул.

– Деньги?.. Если тебе нужны деньги, то там же на рынке и возьмёшь сколько хочешь, впрочем, деньги в Сфере Адитона никому не нужны. Вот, обрати внимание, какой здесь клевер, это тебе не заморские цветочки, – он отошёл к обочине и сорвал букетик сочного клевера, – не хочешь взглянуть на этот клевер? Он абсолютно весь четырехлистный, а какой мягкий! А если попробовать на вкус, он даже сладкий!..

– Что значит, «возьму на рынке сколько угодно денег»?

– Это значит, что некоторые наивные люди считают, что везде, в любом мире им помогут деньги, сокровища, причём, чем больше, тем более замечательным и безопасным будет их существование. Поэтому, если тебе от этого спокойнее, ты можешь иметь денег сколько хочешь, просто так, даром. Но ты быстро убедишься, что в них нет никакого толку. А вот и рынок.

«Рынок» представлял собой одну единственную торговую палатку, а точнее обыкновенный тент, сооруженный на перекрестке сельских дорог, где находился полированный письменный стол, на котором стояли лишь допотопные весы, вроде весов правосудия, разве что размером побольше. За столом, или за прилавком, восседала важного вида женщина, одетая в строгий деловой костюм, натуральная секретарша из офиса солидной фирмы. «Секретаршу» звали отнюдь не Фемида, а Эмилия, и они с Агафоном радушно поприветствовали друг друга.

– Это Кирилл, – представил Агафон своего попутчика, – он прибыл к нам издалека, путь был нелёгким, поэтому выглядит он теперь похуже туриста. Ручаюсь, ты сможешь ему помочь.

– Что ж, посмотрим, – согласилась Эмилия и через пару минут пристального изучения жалкой внешности Кирилла вынесла свой вердикт, – всё ясно. А какого стиля тебе нужна одежда?

– А какого стиля у вас есть? – Кир окинул взглядом палатку, в которой не было ничего.

– Просто скажи: как бы тебе хотелось быть одетым?

– Ну, давайте костюм от Армани и обувь от Гуччи, – ляпнул Кирилл. Он и глазом моргнуть не успел как всё это вместо его потрёпанной одежды оказалось на нём: и элегантный летний костюм из шелковистой светлой ткани, и легкая модная рубашка, и тонирующий с ней галстук, и, конечно, модные лоферы с миндалевидным мысом из гладкой мягкой кожи с деликатным матовым блеском. Он стал похож на гламурного голливудского актёра. – Нормально. В полночь всё исчезнет, и я останусь голым?

– Ну что ты, всё по-честному! Увы, но вот зеркала, к сожалению, у меня нет, но ты можешь увидеть своё отражение в воде пруда.

–Как это – нет зеркала? – удивился Кирилл. – Всё есть, а элементарного и полагающегося для всех бутиков зеркала нет?

Он подошел к ближайшему пруду с лилейными кувшинками, из воды на него глянули нелепое его отражение и обалдевшая от его вида лягушка. Мимо проплывающие утки одобрительно крякнули.

– Нет, знаете что, оденьте-ка меня попроще, по–привычному, – попросил Кирилл.

В следующее мгновение он уже стоял в обычных, правда совсем новых, джинсах, толстовке и кроссовках.

– А мне ещё кое-кто, – Кирилл кивнул на Агафона, – рассказывал, что вы выдаёте даром деньги.

– Деньги? – искренне поразилась Эмилия. – А зачем они тебе нужны?

– На дорогу. Дело в том, что я очень спешу в замок Кион и думаю деньги мне не помешают, даже если у вас тут полный коммунизм.

– В Замок? О, я слышала, там скоро начнётся рыцарский Турнир. Но тебе нужны не деньги, а приглашение от Святозара, иначе в Кион тебя не пустят.

– И я ему об этом говорю, – вставил слово Агафон, – тебе бы лучше поискать себе другое применение. По крайней мере на ближайший год. Вот на следующий ежегодный Турнир ты еще можешь попробовать попасть! А пока занялся бы чем-нибудь полезным.

– Действительно, Кирилл, а ты кем планировал стать там, в своём мире? – спросила Эмилия.

– Я студент биологического факультета и планирую в своём мире стать микробиологом, и непременно им стану, но для этого мне для начала придётся покинуть вашу расчудесную как там её … Сферу Адитона… Поэтому мне так нужно в Замок. Я уверен – Святозар мне обязательно должен помочь.

– Нам его не переубедить, Эмилия. Дай ему уже денег, а то меня Лидия заждалась к обеду.

– Каких же денег тебе надо?

– А какая у вас самая универсальная валюта?

– А у вас?

Кирилл слегка затормозил.

– В дорогу надо брать краюху хлеба, флягу родниковой воды, да весёлую песню – так говорили у меня в деревне, – сказал Агафон. – Эмилия, дай ему поскорее золотых монет, и мы пойдём.

– Кирилл, а сколько в точности монет тебе надо?

Кирилл выжидательно посмотрел на Агафона.

– Да отвесь ты ему килограмма три! Разных.

Эмилия как ни в чём не бывало насыпала откуда-то из-под прилавка лопаточкой в чашку весов золотых монет, замелькали луидоры, гульдены, пиастры, червонцы и ещё чёрт знает что, отмерила стальными гирями три кило, и, пересыпав золото в мешочек из синей бархатной ткани, передала Кириллу.

– А биткоины есть? – Спросил Кирилл. Агафон заскрежетал зубами.

– Тоже килограмма три? – со смехом поинтересовалась Эмилия.

– И еще с десяток миллионов на мультивалютную пластиковую карту, можно?

– Я дам тебе три платиновые дебетовые карточки на неограниченную бесконечную сумму и ключ от криптокошелька, идёт? Код по умолчанию – три семёрки, затем запишешь свой, – и Эмилия протянула ему несколько электронных карт, – Всего доброго! И удачи тебе на Турнире, если конечно сможешь попасть в Кион!

Поблагодарив щедрую Эмилию, торговавшую из-под полы золотыми монетами по курсу «сколько хочешь к нулю», Кирилл и Агафон поспешили ретироваться. Пусть и не наяву, но чувствовать себя мега-мультимиллиардером было очень приятно. Кириллу всё более и более начинала нравиться снящаяся ему сказка. «Это ведь мой сон, и всё здесь – порождение моего больного разума. Вот, оказывается, какие нездоровые желания владеют моим подсознанием!» – думал Кирилл. Но затягивать пребывание в этой утопии он для себя полагал опасным, так как это грозило ему вечным сном, поэтому он старался, во что бы то ни было, ускорить и обострить события, и вот почему так спешил в этот загадочный Кион, решив правда по дороге пообедать у гостеприимного Агафона. Со вчерашнего дня он ничего не ел, кроме орехов и ягод, и явственно ощущал голод, хотя и был «в коме».