Посреди зала возвышалось сухое покрытое скользким красным налётом дерево, на обрубленных ветвях которого висели человеческие черепа и берцовые кости. Засохшая плоть, остатки волос так и продолжали покрывать мёртвые головы. От дерева шёл отвратительный трупный запах, но Мизгирю по-видимому было на это наплевать. Он подошёл к дереву и словно какое-нибудь украшение на новогодней ёлке поправил один из черепов. Сектант позировал, демонстративно выворачивая наружу всё что могло вызвать отвращение и брезгливость.
- Это наш алтарь! - проговорил он. - Мы называем его Древом мёртвых. Чтобы оно однажды ожило, каждый день один из моих последователей поливает его мёртвые ветви кровью.
Макс сгрёб ладонью с лица выступивший пот и огляделся, чтобы отыскать себе место. Ноги не держали, и ему нестерпимо хотелось принять горизонтальное положение. На полу были разложены куски брезента. Он выбрал дерюгу по чище и с облегчением на неё опустился.
- Ты обещал, что после испытания выполнишь свою часть сделки? - стараясь сохранить невозмутимость, произнёс он. - Я из Чистилища выбрался — теперь слово за тобой!
- Об этом не беспокойся! - отмахнулся Мизгирь. - Я никогда не нарушал своё слово. Если обещал посадить кого-нибудь на кол — так и делал, обещал лишить головы — что ж мои дела на лицо...
Словно демонстрируя свою принципиальность Мизгирь кивнул на Древо Мёртвых.
- Отправлю в ад и вашу развесёлую компанию, раз уж вам так неймётся.
Сектант задумчиво поелозил лысую голову и посмотрел на Макса.
- Пошли! - бросил он. - Дам тебе антибиотик, а то в водах Чистилища чего только не водится. Загнёшься ненароком раньше времени, и испортишь нам всё дело...
Воробьёв нехотя поднялся и пошёл за Мизгирём. Впрочем идти далеко не пришлось. За алтарём у глухой стены цеха располагался сделанный из листов кровельного железа отсек. Здесь располагалось просторное помещение, которое напоминало скорее лабораторию, чем берлогу свирепого сектанта. Железный стол с инструментами, колбами и ретортами. Стеллаж заставленный картонными коробками. Несколько полок с жуткой коллекцией человеческих черепов. В углу кухонька с примусом и деревянным ящиком вместо стола. Несколько пластиковых бочек с водой.
У кирпичной стены стояли огромные аквариумы с мутной зеленоватой водой, а в ней суетились полуметровые черви. Не в состоянии утолить жажду мерзкие твари буквально выпрыгивали из воды.
- Они чувствуют наше тепло! - прошептал Мизгирь. - Это дети Шаки. Такие же ненасытные и лютые. С той лишь разницей, что у них больше злости и яда...
Жрец покосился на Макса и улыбнулся.
- Гляди! - сказал он взяв в руки металлические щипцы.
Ловким движением сектант схватил одну пиявку-мутанта щипцами и вытащил на воздух. Тварь тут же выплюнула фонтанчик водяных брызг, зашипела и начала яростно извиваться. Удерживать беснующегося червя, было не просто, но ситуация Мизгиря забавляла и он беззаботно рассмеялся.
- Гляди! - повторил он и медленно приблизил руку с щипцами к запястью другой.
Червь тут же развернул маленький капюшончик и жадно распахнул гнусную пасть.
- Он не пил кровь уже две недели, - процедил Мизгирь. - И если дать ему волю, — руку прогрызёт от голода.
Пиявка стремительно выпростала голову и вцепилась жрецу в кожу. Сумеречник поморщился от боли, мышцы на руке напряглись, но через несколько секунд он расслабился и покосился на Воробьёва.
- Они впрыскивают особый нейротоксин, который блокирует нервные окончания и притупляет боль, - пояснил он. - Яд этих малышей очень токсичный. Вызвать смерть, он конечно не может, но человек которому они впрыснули его в тело не будет чувствовать боль несколько часов. На моторике это никак не отражается — неплохое качество, когда нужно выполнить задачу. Верно? Мои братья даже смерти не боятся, идут напролом как гладиаторы знающие о тщетности своего существования. Когда черви вырастают до размеров Шаки концентрация яда падает. Тварям он уже практически не нужен потому что они и без него способны справится с добычей. Правда до таких размеров доживают единицы. Некоторые подыхают от жадности, когда пытаются друг друга сожрать, в других развиваются не контролируемые мутации несовместимые с жизнью, а у третьих и вовсе наблюдается регресс, — они остаются вот такими хлипкими слизняками.
Мизгирь посильнее сжал концы щипцов и бесцеремонно отодрал червя от своего запястья. Из раны брызнула кровь, но сектант даже не обратил на это внимание. Он с любопытством осмотрел извивающегося от злости червя и швырнул его обратно в аквариум.
- У этой гадины неплохой потенциал! - проговорил он. - Думаю, при благоприятных условиях, запросто превзойдёт свою мамашу в росте. Вон какой широкий прикус, — верный признак, что все физические качества Шаки он сохранил, а со временем даже приумножит.
Всё это время Макс помалкивал. Он слушал Мизгиря и ловил себя на ощущении, что перед ним совершенно другой человек. Ни намёка не безумие и кровожадность, которые сектант ещё недавно так успешно демонстрировал. Рассуждение здравомыслящего. Хорошо образованного. Может в прошлом отличного специалиста в какой-то области знаний.
«Вот она многогранность сумасшествия! - подумал Макс. - Такие опаснее всего! Не знаешь, что от них ждать!».
- Шака тебя отпустила! - смахивая с запястья кровь, сказал Мизгирь. - Очень интересный факт. Второй раз такое наблюдаю. Если Шака кого-то хватает, то уже не отпускает пока не высосет до суха. А ты вырвался! Ты телепат?
Макс поёжился и отрицательно покачал головой. Откровенничать с этим человеком ему не хотелось. Лучше уж соврать, чем дать повод для каких-то неадекватных действий. Но понимал Воробьёв и другое, — Мизгирь и сам мог быть телепатом, причём достаточно сильным, настолько сильным, что ему не составило бы особого труда взломать его разум, как это пытались сделать антропоморфы в Радонске.
- Посмотри! Это сделал червь! - Мизгирь провёл рукой по шрамам на лысой голове. - Он схватил меня за голову и поволок под воду. Отпустил и снова схватил. Он сделал так три раза прежде чем сообразил, что человеческий череп слишком твёрдый орешек. Четвёртый раз он ударил как и тебя в грудь. Но через несколько минут бросил как неудобоваримый кусок мяса. Что-то во мне ему не понравилось.
Мизгирь подошёл к стеллажу покопался в картонной коробке и достал аптечку. Выбрал ампулу, взял шприц.
- Это антибиотик! - пояснил он. - Позволит твоему организму справится с заражением.
Укол был сделан с профессионализмом медика. Потом жрец сунул Воробьёву банку с йодом и бинты.
- Продезинфицируй кожу вокруг раны и сделай накладную повязку, - посоветовал он. - Закрепи её пластырем!
Со своей задачей Макс справился не сразу. Всё это время Мизгирь наблюдал за ним со скептической улыбкой, ухмыляясь при каждой неудачной попытке закрепить повязку на коже.
Потом сумеречник порылся в другой коробке, выудил из неё выцветшую футболку цвета хаки и швырнул её Максу. Обновка пришлась Воробьёву не по душе. На спине он обнаружил четыре пулевых отверстия, красноречиво говорившие о происхождении этой одежды.
«Не иначе с мертвеца снята, - подумал он, чувствуя как по хребту побежали мурашки. - Будь он не ладен, чёртов Хорёк».
Стянул мокрую куртку, сдёрнул рваную футболку. Немного помедлив, натянул подаренную Мизгирём. Скрыть своё отвращения он не сумел, что разумеется не могло ускользнуть от цепкого взгляда сектанта.
- Мы намеренно носим одежду снятую с мертвецов, - сказал Мизгирь. - Это приближает нас к потустороннему миру. Особая честь носить одежду с убитого в кровавой стычке. С трупа пролежавшего в ней длительное время. Тогда энергетика сражённого в бою передаётся новому владельцу. Мы в это верим.
Воробьёв посмотрел на сектанта и покачал головой.
- Тебе кошмары не снятся? - спросил он. - От ваших привычек кровь в жилах стынет!
- Ты мне нравишься! - усмехнулся Мизгирь. - Сказал, что подумал. Только судишь про наш культ с позиции закоренелого ханжи. Мы живём как подсказывает разум. Всё остальное тщетность и суета, от которых мало проку. Наш разум жаждет истины, а Ваш хочет только денег и для этого он гонит твою развесёлую компанию в сердце Зелёной аномалии. В Царство мёртвых откуда никто и никогда живым не вернётся. Уж я-то знаю. Оттуда возвращаются только мертвецы. Жуткие, свирепые, голодные, бездушные...
