Чтобы найти для болтореза приемлемое положение пришлось немного повозиться. Зато когда звякнул о бетон упавший замок, Макс ещё больше проникся уважением к своему недавнему приобретению. В эту минуту вещь показалась ему такой же ценной как и висевший на плече автомат.

«Эх! Продешевил Митька! Продешевил! Я бы за него десятку потребовал!»

Он тихонечко отворил дверь и вышел в небольшой холл. Впереди в зыбком рассеянном свете заходящего дня виднелось обширное пространство производственного цеха.

Воробьёв закрыл за собой дверь и, отыскав на полу, огрызок телефонного кабеля предусмотрительно примотал дверь к коробке. Сломанный замок пинком отправил в пыльный угол. Задрал рукав, посмотрел на часы. Стрелки показывали шесть вечера.

- Ого! - присвистнул он. - А не плохо я погулял!

Стянул с плеча автомат и неторопливо подошёл к витражному окну. Некоторые стёкла были разбиты, другие, покрытые наплывами грязи, едва пропускали свет. Макс прильнул к разбитому окну и посмотрел на лежавшее за окном пространство. Впереди асфальтовая площадка, ржавый контейнер пятитонник, остов автопогрузчика, заросли барбариса, бочки из-под краски, вдалеке кирпичный забор и купы деревьев за ним. Небо багровело закатом. По нему медленно ползли зловещие облака.

Воробьёв поёжился и отошёл от окна.

Возвращаться в лагерь сталкеров не было никакого смысла. Парни глупой выходки не простят и в отместку могут запросто покалечить. Что ж — имеют право. Конечно он мог бы что-нибудь соврать, придумать какую-нибудь историю объясняющую его внезапное исчезновение из лагеря, но с такими как Симон или Фреза подобные фокусы вряд ли пройдут. С другой стороны болтаться в сумерках по территории, где повсюду аномальные котлы и злобные невидимки-телепаты не менее опасно чем нарываться на неприятности со сталкерами. Уж лучше дождаться утра здесь.

Макс огляделся и поморщился. Повсюду хлам, железный лом и неприглядные остовы оборудования. Сырость, грязь, промозглость. В огромном заводском цеху гулял ветер, крыша как решето, и если пойдёт дождь, то и сухого угла для ночёвки не найти. Да и с местными обитателями не всё ясно. Что за твари хозяйничают здесь ночью можно только догадываться. Не слишком прельщала мысль проснуться за секунду до нападения от чьего-нибудь смрадного дыхания у себя на лице.

Единственным пригодным для ночёвки местом была контора, которая располагалась на втором этаже под самой крышей. Туда вела металлическая лестница в несколько пролётов.

«Значит там ночевать и будем», - решил Макс.

3

Дверь оказалась открыта. Собственно эти обломки и дверью-то назвать язык не поворачивался. Так — жалкие остатки. Макс вошёл и огляделся. Голые стены, разорванный линолеум, несколько стульев у стены, обломки деревянного ящика, скособочившийся шкаф, кипы старой периодики в углу. В боковой, выходящей во двор стене, находился ещё один проход, и Воробьёв сразу же решил выяснить куда он ведёт.

Это был крытый переходной мост между заводскими цехами. Из металла и стекла, метров двадцать длинной. Некогда прочный и надёжный, а сейчас насквозь прогнивший и ветхий. Здесь не было ни одного целого стекла, а в полу зияли широченные дыры. Все элементы конструкции засижены голубями. Повсюду остатки птичьих гнёзд, кучи прошлогодней листвы и другого мусора занесённого сюда ветрами. В одном месте, с краю, где располагались железные балки, каким-то чудом выросло деревце. Чахлое, закрученное чуть ли не в спираль оно нашло себе дорогу к свету, пробив ветвями проржавевшую стену перехода.

«Виадук может обрушиться даже под собственной тяжестью, - подумал Макс. - Значит, с этой стороны нападения боятся не нужно. Любой кто осмелится по нему пройти неминуемо окажется внизу».

Он вернулся в контору, подцепил один из стульев и поднёс его к окну во двор. Сел на него и оценил обстановку. С этого места легко контролировался вход из цеха. Стоит врагу появиться в дверном проёме и он тут же превратиться в мишень. Сыграет свою роль и железная лестница, ведь каким бы ловким не был противник бесшумно по ней ему не пройти.

«Отлично! - подумал Воробьёв. - Теперь не грех и отдохнуть».

Он положил автомат на колени, рюкзак у ног. В данную минуту, когда ситуация с ближайшем будущем стала более менее ясной, он смог наконец расслабиться.

- Всё не так уж плохо, - прошептал он. - Надо только принять правильное решение...

4

Мысли текли вяло. Повторялись, как мантры, формировались в какие-то причудливые словесные формулы, затухали, сходя на нет и снова вспыхивали в голове. Макс пребывал в состоянии полудрёмы. Приоткрытые глаза продолжали следить за входом на ближней дистанции, — слух контролировал дальние подходы. Это был сон кита, половина мозга которого бодрствовала, а другая отдыхала.

Но шум снаружи неожиданно вернул к реальности. Воробьёв вздрогнул и жадно потянул воздух. Он медленно повернул голову и посмотрел в разбитое окно. Уже стемнело, но на улице что-то светилось.

Пятно света стремительно перемещалось в пространстве, и на секунду Максу показалось, что кто-то играет лучом фонаря.

Зеленоватый шар потрескивая и шурша, проплыл мимо окна, на мгновение завис на одном месте, а потом выписав причудливую дугу, молниеносно устремился в небо. Вскоре он снова появился, но уже в десяти метрах от окна. Проскользнул между ветвями тополя и со свистом шутихи рванул за угол здания.

- Мать тебя так! - прошептал Воробьёв. - Что же это за штуковина такая!..

Он вскочил со стула и прильнул к окну.

Плазмоиды из Бетонной ямы вели себя иначе. Энергия аномалии просто разбрасывала их по сторонам, а здесь светящийся шар вёл себя так словно был живым существом. Он парил в воздухе или развивал невообразимую скорость, в какой-то момент ускорялся или останавливался совсем. Неужели он лицезрел существование какой-то неведомой доселе формы жизни? Или его разум стал жертвой миража? Может его снова атаковали телепаты или у него окончательно поехала крыша? Чёрт его знает!

Макс улыбнулся и встряхнул головой.

«Чему же ты болван удивляешься? - промелькнула мысль. - Вон и Фреза предупреждал, что здесь дело нечистое! Всё здесь иначе. Всё подчинено собственным правилам и законам, не так как в остальной Зоне. На то он и Мёртвый угол».

До слуха снова донеслись шипение и треск. Теперь, один за другим, мимо окна, пронеслись три зелёных шара. А потом пространство за окном и вовсе стало напоминать проезжую улицу с двухсторонним движением. Плазмоиды летали под самым носом, и Макс чувствовал как воздух насыщается запахом разогретого металла. Некоторые зависали напротив окна, и от такой близости становилось не по себе.

Макс чувствовал, что сила заключённая в этих шаровидных сгустках способна его убить в любое мгновение. Достаточно не осторожного движения или малейшего проявления агрессии и тогда конец. И всё же, несмотря на потенциальную угрозу исходящую от шаров, он не мог оторвать глаз от этой невероятной игры.

Звуки становились громче, он всё чаще и чаще ловил себя на мысли, что начинает слышать человеческие голоса. Они доносились со всех сторон, поначалу нечленораздельные, а затем настолько чёткие, что он мог различать отдельные слова и целые фразы. Голоса разные, некоторые грубые и злые, некоторые весёлые, благодушные. В основном мужские, но иногда он слышал и женские. Говорили о разном. О каких-то мелочах, шутили, ругались, кричали.

Вскоре к ним стали примешиваться звуки выстрелов, грохот железа, гудки автомобильных клаксонов, вопли, треск разгоравшегося огня и стоны умирающих. Но потом всё умолкало и снова появлялись человеческие голоса, в которых слышалась беззаботность и непосредственность.

«Вот так и поверишь в существование неприкаянных душ, - подумал Макс. - Может именно в этом проклятом месте, они нашли себе пристанище? Существуют здесь как мы в своих городах...»