Минуя рытвины и выбоины, Макс осторожно пробрался к краю трещины и остановился. Из неё, словно из жерла вулкана изливалось зеленоватое сияние. Оно пульсировало, гасло и тут же вспыхивало, окрашивая таинственной зеленью всё вокруг. Но внимание привлек вовсе не свет бьющий из разлома, а блестевшие где-то внизу железнодорожные рельсы.

Воробьёв тихонечко присвистнул и подошёл к самому краю. Заглянул в разлом. Потрескавшиеся, бетонные шпалы. Покрытые тёмным налётом рельсы. Забрызганный мазутом щебень. А ещё вибрирующий от треска воздух и котёл аномалии, в котором как в летнем мареве клубилась горячая пыль. Аномалия располагалась прямо под ногами, и скорее всего хаос царивший в подвале был последствием её буйства. Сейчас она вела себя спокойно, но когда-то, в момент бурного формирования, эта необузданное порождение Зоны без труда проломило многометровый слой бетонных перекрытий.

Среди шпал Макс заметил камни, которые напомнили ему оплавившиеся винные бутылки. Разбросанные на щебне, по размеру не крупнее кулака они завораживали тусклым потусторонним сиянием в кристаллической сердцевине.

«Может так и рождаются артефакты! - подумал Воробьёв. - В темени подземелья, в кипятке аномального котла, вдали от человеческих глаз, чтобы потом какой-нибудь Голиаф выудил их кузнечными клещами и продал торгашу».

Макс отошёл от края и задумался. Сталкеры говорили, что болтаться рядом с аномалиями занятие весьма опасное: радиоактивное излучение, возможно выделяющиеся в процессе физико-химических реакций газы, а он тут разинув рот на артефакты глазеет.

Воробьёв поёжился и, держась стеночки, пробрался к дальнему краю, где разлома уже не было. Впрочем, что он успеет «хватануть» в этом подполе за время пребывания в нём выяснится уже потом, когда начнут проявляться последствия его беспечных блужданий по запретным зонам. Вспомнился диагноз поставленный доктором, и на душе заскреблись кошки.

Однако от гнусных мыслей его отвлекла новая деталь антуража. Впереди, метрах в десяти от него располагалась открытая платформа подъёмника. Это был грузовой лифт, который опускал габаритные объекты прямиком в железнодорожный туннель. Вероятно там, на каком-то специальном перроне, грузы перемещались в вагоны, и поезд отправлялся по назначению.

Макс подошёл ближе. Постоял немного перед платформой и нерешительно взошёл на неё. Пульт управления располагался на специальной подставке и имел всего две кнопки.

- Почему бы не проверить?! - прошептал Воробьёв, нажимая одну из них.

Но рассчитывать, что лифт заработает простояв без дела десятки лет, было бы слишком наивно. Да и откуда здесь электричество? Разве что аномалия проводку напитает.

Кнопка вдавилась в консоль и намертво в ней застряла.

Он посмотрел на потолок и заметил широкие люковые створки. Чуть приоткрытые, заржавевшие настолько что наросла бугристая короста.

«Значит лифт перемещался по трём уровням, - подумал он. - Жаль нельзя добраться до этих створок. Может и протиснулся бы в щель».

Он посветил фонарём в промежуток между створками и убедился, что там находится служебное помещение не тронутое никакими разрушениями. Но толку-то!

«Маловероятно, что этот лифт был единственной связью с поверхностью, - припомнив шахту Фатерлянда, подумал Макс. - В прежние времена люди были практичными и всегда думали о запасном выходе. Если мне не изменяет память именно так говорил мой приятель Паха».

Воробьёв направил свет в конец зала и, заметив ряды ящиков, решил посмотреть что находится за ними. Санузел, раздевалки, комната отдыха...

Он проверил каждое помещение, но везде царило запустение и свойственная заброшенным производственным объектам захламлённость. Оставался узкий коридорчик, который заворачивал направо. Макс прошёл по нему и увидел закрытую металлическую дверь. Взялся за ручку, осторожно потянул на себя и удовлетворённо улыбнулся. За порогом находилась пожарная лестница.

3

Площадки между этажами и ступени не повреждены. Ни обломков, ни завалов, которые можно было ожидать в аномальной зоне. Это конечно радовало, и всё же уходить Макс не торопился. Лестница вела не только наверх, но и вниз. Он нисколько не сомневался, что на нижнем ярусе обнаружит выход на грузовую станцию. Из схемы Связного он знал, что туннель представлял собой единое целое со всеми ответвлениями, станциями и конечными точками. И конечно же этот туннель заканчивался перед многотонными воротами с цифрой 931, воротами перед которыми он стоял тогда с Пахой Сержантом.

Словно взвешивая все «за» и «против», он немного помедлил и неторопливо пошёл вниз.

«Отсюда до Фатерлянда километров двадцать, - прикинул Воробьёв. - Насколько вероятна возможность, что в эти места забрались ворчуны?»

Встреча с живыми мертвецами не сулила ничего хорошего. Уж лучше удирать от скрелингов, чем соревноваться в беге с обезумевшими от голода каннибалами. Он угрюмо засопел и до хруста в костяшках сжал рукоять автомата.

«Пожалуй, вероятность такой встречи весьма велика. За два месяца эти оборванцы, могут десять раз сходить туда и обратно. А уж как за это время ублюдки проголодаются!».

Мысль, что где-то внизу, в зыбкой темноте разрываемой зелёными сполохами, ошивается какой-нибудь одинокий упырь заставила сердце биться сильнее. Ворчун мог быть один, а может в компании с десятками других. У этих существ хорошо развит стадный инстинкт и маловероятно, что они станут болтаться по туннелям в одиночку.

И всё же, несмотря на распоясавшееся воображение, он упрямо шагал вниз. Вот уже показалась нижняя площадка и железная дверь в бетонной стене. На предпоследней ступеньке Макс остановился и направил фонарь на дверь. Навесного замка не было, но в проушины кто-то продел проволоку и туго скрутил её концы. Проволока была чистенькой, как будто её только что принесли из магазина.

«Печёнкой чую: и здесь, и наверху действовал один и тот же персонаж, - подумал Макс. - Открывал все двери подряд как хозяин. Работал уверенно, не боясь последствий. Или форменный болван или настоящий профи. Хотя даже профи может поскользнуться, так что не соберёт костей. Однако этот субъект спокойно сюда пришёл и также спокойно отсюда свалил. Даже не наследил...»

Потянуло сквозняком, и Макс почувствовал как на загривке зашевелились волосы. Он резко обернулся и, заметив ещё один дверной проём чуть было не бросился наутёк. Дверь была распахнута, висевшие на дверной коробке лохмы паутины бесшумно трепыхались на затхлом ветру. А ведь в том закутке вполне мог скрываться какой-нибудь хищный выродок.

- Идиот! Кретин! Подставил спину как распоследний салага. На друг — кусай! - процедил он. - Ненавижу такие повороты. Как будто ток по телу пропустили».

Впереди виднелся короткий коридорчик, за которым располагалась какая-то комната.

Он осторожно вошёл внутрь и осмотрелся. Помещение квадратов пятьдесят, разделено фанерной перегородкой-ширмой. С левой стороны глухая стена со стойками для стрелкового оружия, металлический шкаф с распахнутыми створками, внутри которого Макс заметил несколько костюмов химзащиты. Слева узкое протянувшееся практически на всю длину окно-витрина из бронированного стекла. Оно выходило прямиком на железнодорожные пути, и с того места, где находился Макс было хорошо видно как вспыхивает и пульсирует «зелёная» аномалия. В трёх метрах от выхода эркер, конструктивный выступ с амбразурой и турелью на которой стоял ДШК. Ствол пулемёта всё ещё торчал наружу, но боекомплект отсутствовал. Эта огневая точка позволяла вести обстрел в обоих направлениях, что превращало помещение в ДОТ. Сырой, пропитавшийся затхлостью и запахом мазута воздух с со свистом задувал в открытую амбразуру.

За перегородкой, в дальнем конце комнаты располагался диспетчерский пульт с микрофоном и коммутатором. Несколько старомодных офисных кресел. Истлевший диван для отдыха дежурных, холодильник, обеденный стол. Воробьёв прошёл в диспетчерскую и остановился. У глухой стены на стуле сидел человек.