«25. 01. …. Мой приятель Штурман отказался пить водку. Ходит хмурый, задумчивый. Постоянно шепчет себе что-то под нос. Хотел с ним завести разговор, ну поговорить по душам, так сказать, а он взъерепенился и послал меня подальше. С ним определённо творится что-то неладное».

«30. 01. …. Опять встречался с Питоном. Сказал, что сектанты позволят пройти в подземку только при условии, что это одобрит Шака. Чёрт его знает, как вести себя с этим типом. Ни Питон, ни тем более Гнус ни в какую не хотят говорить об этом субъекте. А Гнус так и вовсе заикаться начал, когда я насел на него с вопросом про вожака Сумеречников. Порою возникает ощущение, что никакого Шаки не существует, и мне просто заморочили голову, чтобы поднять цену».

«06. 02. …. Штурмана не было три дня. Где пропадал не рассказывает. Наведались в его берлогу с Бульдогом и застали в довольно странном состоянии. Сидел на койке в грязном камуфляже, нечёсаный, небритый. Рожа вся в ссадинах, в глазах туман. Правда, Бульдог поговорил с ним, и парень отошёл. Повеселел как-то, начал спрашивать про задание. Потом пошли в забегаловку, где немного покутили. Пили водку, ели жаренное мясо».

«10. 02. …. Случайно услышал как Штурман разговаривает сам с собой. Постоянно повторял одну и ту же фразу: «Крик Зоны. Почему она так кричит...» Определённо это первый признак шизофрении. Не знаю... говорить ли об этом Бульдогу или выдержать паузу. Если исключить из группы Штурмана, то команда лишится первоклассного спеца. Такого меткого стрелка нужно ещё поискать».

«11. 02. …. Подготовка идёт своим чередом. О моих агентах ни слуху ни духу. Кто-то видел Гнуса на базе Хорька. Сходил туда, но зеленорожего не нашел. Хотел по расспрашивать прихвостней Хорька, но решил не искушать судьбу, уж больно лютые у них были рожи. Про Питона тоже ничего не слышно. Ждём! Надеюсь, начинать с нуля не придётся. Опять наводить мосты, опять искать подходящих для переговоров кандидатов, опять тратиться. Мы и без того вышли из бюджета. Бульдог ходит мрачный как туча — наверное снова получил по шапке от начальства».

Макс намеренно пропускал те записи, в которых Связной делился своими впечатлениями от Зоны. К делу они не относились и были интересны только с познавательной стороны. Этот кладезь знаний Воробьёв оставил на потом.

Он перевернул несколько страниц, отыскал место, где Харитонов снова упомянул агентуру.

«25. 02. …. Встречался с Гнусом. Он сообщил, что Питон с несколькими сподвижниками попал в засаду на каком-то захолустном тракте, и анархисты отправили его к праотцам. Теперь нужно договариваться с кем-то ещё. Попахивает провалом. В центре рвут и мечут, а Бульдог отыгрывается на мне да на Штурмане. Хотя со Штурмана как с гуся вода. Сидит на табурете, смотрит куда-то в сторону и ухмыляется. В такие минуты парень напоминает форменного придурка. Для полной клинической картины не хватает разве что бессвязной речи. Жаль, что так вышло с Питоном. Он был ключевым звеном в нашем предприятии. Решено отложить операцию на неопределённое время, и это удручает. Находится в Зоне уже невмоготу. Хочу на «большую землю».

Макс заметил как над камышами, на другом берегу пруда, замелькали головы Мишки Трезвона и Кимки Шухова. Шалопаи вернулись с новыми удочками, покрутились немного выбирая удобное место среди камышей и, молча, словно по команде, забросили крючки в зелёную воду.

То что группа Связного так и не решила поставленной задачи, Воробьёв ни минуты не сомневался. Теперь сопоставить факты и сделать верный вывод смог бы и дилетант. Макс закрыл тетрадь и спрятал её в рюкзаке.

«Записи в дневнике обрываются на июне прошлого года, - подумал он. - Связной погиб от зубов какого-то зверя. Судя по всему погибли и остальные».

Вспомнился висевший на телекоммуникационной вышке парашют с высохшими человеческими останками, «уазик» с какими-то баулами, стрелянные гильзы вокруг.

Эти факты свидетельствовали, что группа собравшаяся в назначенном месте, попала в засаду. Причём соотношение сил было таково, что профессиональные бойцы не смогли оказать достойного сопротивления и просто разбежались в разные стороны. На месте остался только горе парашютист, который то ли ударился о металлическую балку вышки, то ли погиб в результате какого-то вредоносного воздействия.

Макс поёжился и задумчиво посмотрел на мутную воду.

«Уж не телепаты ли нагнали на них такого страха? - предположил он. - Рядом высотки, а там и логово. Знали бы парни Харитонова, в какой капкан по собственному почину сунули голову».

Макс с интересом проследил как Мишка Трезвон с гоготом и ликованием выдернул из воды рыбину размером с ладонь. Рыбёшка плюхнулась где-то в камышах, и оболтус полез её искать.

«Если «антропоморфы» атаковали с разных сторон да ещё применили свои телепатические способности, шансов у бойцов не было. Пощёлкали их одного за другим и уволокли в свои норы, - Макс встал на ноги и направился к гаражам. - Баулы с амуницией, о которой упомянул Харитонов так и остались в «уазике», значит другую группу никто так и не собрал. В противном случае за дорогостоящим оборудованием обязательно бы вернулись. Конечно можно предположить, что на оборудование плюнули и, собрав новую команду дело таки закончили... однако я буду полным идиотом если не попробую вариант с «Сумеречниками» и не займу место Связного».

4

За гаражами затарахтел мотоциклетный движок. Потянуло выхлопами, и через минуту на площадку возле летней кухни выкатился Симон верхом на стареньком «ИЖе». За ним с улыбкой на лице шёл Лялякин.

- Дашь по газам и проскочишь! - крикнул Симон. - Машина, что надо!

- Как бы в канаве без головы не оказаться, - отшутился Лялякин. - Ты же знаешь, не люблю я на открытом транспорте по Зоне передвигаться. Помнишь случай с Ежом? Бедолага так и не понял, что башку потерял. Тоже рассчитывал на скорость, вот и привёз его байк прямиком на тот свет. Какие-то ублюдки проволоку натянули между деревьями, а он и не заметил.

- Ежу просто не повезло! - донёсся голос Фрезы. Он шёл следом за Лялякиным, держа в правой руке металлический контейнер. Ноша была тяжела. Очевидно то, что находилось в контейнере представляло для сталкеров большую ценность. Фреза донёс контейнер до мотоцикла, упаковал его в брезентовый мешок и закрепил на багажнике позади седока.

- Цену Жирдяю не сбавляй! - уступая место Лялякину, сказал Симон. - Если станет кочевряжиться, пригрози, что отнесёшь камушек Фишману.

Лялякин занял место седока, нахлобучил шлемофон. За спину закинул АКМ, поправил кобуру с пистолетом. Этот парень явно знал как за себя постоять.

«Не только смельчак, но ещё и оптимист! - подумал Макс. - Вон как скалится. Значит, верит, что всё будет хорошо!».

- А ну посторонись! - рявкнул Лялякин.

Мотоцикл взревел, резво рванул с места.

- Смотри голову не потеряй! - крикнул вслед Фреза. - У нас большие надежды на этот камень!

«ИЖ» быстро скрылся из вида, оставив после себя белесое облако дыма. Симон и Фреза молча повернулись к Максу, и Воробьёв приветливо взмахнул рукой.

Глава 20

1

К вечеру стало прохладнее. Всё-таки осень брала своё, и уже намекала, что не пройдёт и пары недель как погода испортится и станет на улице не уютно. Впрочем, на комаров вечерняя прохлада никак не действовала, и над столом летней кухни роились несметные полчища ненасытных кровопийц. Щедрая вечеринка, которую оплатил Макс была принята сталкерами как нечто естественное и разумеющееся.

- А ты парень не жадный! - обращаясь к Максу, крикнул Голиаф. - У Лукича цены ого-го! Я бы так не стал тратиться...

- У меня нормальные цены, - отозвался сидевший напротив старик. - Знал бы ты чего мне с бабкой стоило сюда телегу притащить.

Дед заботливо подсунул Светке кусок консервированной скумбрии и возмущённо уставился на толстяка.

- Между прочем, ты задолжал мне стольник за банку огурцов, - добавил он. - Ещё с прошлого месяца.