– Пирог обалденный, конечно, – сказал Ший Корай Аранах.

– Да не то слово! – энергично кивнул Анн Хари. – Только он не пирог, а торт.

– Сытый великодушен. Пусть называется, как ему нравится. Торт, значит, торт. Удивительно, что я до сих пор такого не пробовал. Хотя твой рецепт до смешного простой.

– Простой. Но нездешний. Это же торт из моей прошлой жизни. Или вообще не из жизни. Торт из видений и грез. Но главное, что он получился.

– А ты сомневался?

– До последней минуты, пока не разрезал и не попробовал. Могло же не пропитаться. Или, наоборот, чересчур размокнуть. Все-таки у нас другое печенье. Да и творог.

– Выглядит как фокус. Духовку не разжигали, а торт совершенно как настоящий.

– Он не «как». Он и есть настоящий. Считается настоящим там, где сочинили рецепт. Называется «Горка». Или «Шалаш»[34]. Аньов его часто делал, потому что возиться не надо. Он любит, когда все легко. А я каждый раз как дурак удивлялся: где это видано, ангел готовит торт!

– Так, стоп, – перебил его Ший Корай Аранах. – Это еще что за новости. Откуда вдруг взялся ангел?

– Да он сам, по-моему, до сих пор задается этим вопросом, – усмехнулся Анн Хари. – Точнее, она.

– Кто – «она»?

– Я же тебе про Юрате рассказывал. Ну, про Аньова. Мало, но сколько смог уместить в слова.

– Про старого друга с тенью до неба, который превратился в блондинку – да. А почему ты его называешь «ангелом»?

– Такое у него было прозвище. Аньов – это «ангел» по-польски. Там последний звук такой интересный, что-то среднее между «у», «в» и «л». Мне рассказывали, когда он появился в городе, сперва обходился вовсе без имени, потому что, став чем-то вроде человека, сам больше не мог его произнести. А потом один чувак из нашей компании окрестил его «Ангелом», по-польски, на своем родном языке, и все подхватили. И постепенно привыкли, как к имени – Аньов и Аньов. Только я не привык. У меня к словам серьезное отношение; ну как у всех нас. Когда говоришь на лживых чужих языках, ум все равно хочет привычной точности, соответствия наименования содержанию; сам понимаешь, так получается далеко не всегда. И всякий раз, называя Аньова Аньовом, я внутренне ликовал от полноты соответствия, так ему подходило прозвище. Он же действительно – ну, может, не ангел, я не то чтобы спец по тамошней мифологии. Но что-то очень похожее. Временно принявшее антропоморфную форму непостижимое существо.

– Ну разве что непостижимое, – неохотно согласился Ший Корай Аранах. – Потому что в ТХ-19 не может быть ангелов. Они просто фантазия авторов так называемых «священных книг». Или не фантазия, а попытка пересказать нечто, не поддающееся описанию? Что-то я сам уже ни в чем не уверен. Очень давно про это читал.

– Аньов, когда мы познакомились, примерно то же самое про нас говорил. Не бывает никаких Ловцов книг из Лейна, это выдумка, художественная литература, сам когда-то про них читал, хотя вообще-то мог перепутать, давно дело было, забыл.

Ший Корай Аранах посмотрел на него, словно впервые увидел.

– В ТХ-19 есть книги про Лейн?!

– Речь о несбывшихся книгах из несбывшейся вероятности, – напомнил Анн Хари. – Там-то вообще что угодно могли написать.

– Чем больше я узнаю об этой вашей несбывшейся вероятности, тем больше она мне нравится, – вздохнул Ший Корай Аранах. И добавил по-русски: – Хотел бы я сказать, что она и есть настоящая, а та ТХ-19, которую мы знаем, иллюзия. Но не выходит пока.

– Не выходит, – согласился Анн Хари. – Но удивительно, кстати, что мы можем обсуждать это вслух. Вообще без проблем! Даже в глазах не темнеет, как бывает при одной только мысли о воскрешении мертвеца.

– Да. Знакомое ощущение. Тот случай, когда желаемый результат пока невозможен, но это может измениться буквально в любой момент.

– Все, я пошел, – внезапно сказал Анн Хари, поднимаясь из-за стола.

Он не уточнил, куда именно. Но это было ясно и так.

– На ночь глядя? – удивился Ший Корай Аранах. – Или там сейчас не ночь?

– Да скорей всего, ночь. У меня при переходе в ТХ-19 время суток обычно примерно совпадает с домашним. И почти у всех наших так. Есть гипотеза, ты, наверное, слышал: чем больше книг из потусторонней реальности мы прочитали, тем синхронней наше время идет.

– Ну и чего ты тогда подорвался? Пошел бы с утра.

– Утром, вечером, ночью – это как раз совершенно неважно. Главное – поймать удачный момент. Когда пойти не просто пора или надо, а хочется. И вот я наконец захотел.

– А до сих пор не хотел?

Анн Хари пожал плечами. Уселся на подоконник, достал из кармана сигару, повертел в руках, так и не закурил. Наконец сказал:

– Я же довольно просто устроен. Мне здесь спокойно и наконец-то легко. А там будет круто, но нервно и трудно. Брать надо все сразу, не что-то одно. Это понятно. Теоретически. А на практике, знал бы ты, с каким удовольствием я каждый день говорил себе: «Не сегодня», – и шел на кухню кофе варить.

– Понимаю, – улыбнулся Ший Корай Аранах. – Сам лентяй каких свет не видывал. Но до сих был уверен, что ты – не он.

– Когда как, – пожал плечами Анн Хари. – Вот прямо сейчас наконец-то опять не лентяй. Поэтому надо ловить момент и идти в ТХ-19, а не тянуть до утра. А то, чего доброго, опять передумаю. А так нельзя. Обещал, что вернусь, как только кошку пристрою, а тут то одно, то другое. То ты, то внезапное лето, то крыша, то сад и гамак.

– Ладно, иди, раз решил. И возвращайся с подарками.

– В смысле кошек еще притащить? – ухмыльнулся Анн Хари.

– Спасибо, кошек пока достаточно. Ты мне лучше почитать что-нибудь несбывшееся принеси.

– Ну точно же! – воскликнул Анн Хари. – Книги! Тебе почитать и в издательство отнести. С этой прикладной метафизикой совершенно вылетело из головы, зачем нужны потусторонние реальности. А тем временем Дилани Ана с компанией на нашей несбывшейся литературе уже вовсю зарабатывают. Хотя, вообще-то, я первым этот новый сектор открыл!

Ший Корай Аранах рассмеялся:

– Вот теперь я уверен, что ты вернешься. С добычей-то! Ловец есть Ловец.

– Да естественно, я вернусь, – с порога ответил Анн Хари. – Как иначе. У тебя моя кошка. И сердце. И гамак. И оба пальто.

На часах была половина третьего ночи, на улице – холод собачий. Спасибо, конечно, что не мороз. «И это у них называется летом, – думал Миша (Анн Хари). – Дурацкая все-таки штука – стабильные календари. Только с толку нормальных людей сбивают. Надо было идти в плаще[35]».

Теоретически, можно было вернуться и переодеться. Но Ловцы так не делают без совсем уж крайней нужды. Есть что-то вроде приметы, о которой старшие коллеги непременно рассказывают новичкам: будешь слишком часто бегать туда-сюда, спугнешь удачу и собьешь настроение. На самом деле, есть рациональное объяснение: любой Переход отнимает немало сил, а от силы зависят и удача, и настроение, и много чего еще. Но аргумент «такая примета» почему-то действует лучше, чем рациональные объяснения. Особенно на неопытную молодежь.

Короче, обратно за теплой одеждой он не пошел. А просто вприпрыжку пробежал три квартала. Согрелся, конечно, даже слегка вспотел. Наконец достал телефон и набрал Юрате. «В любое время» – значит в любое время. И почему бы не без четверти три.

Юрате взяла трубку после первого же гудка. Сразу спросила:

– Как кошка?

Странно было слышать чужой женский голос и знать, что это Аньов.

Ответил:

– С Бусиной все отлично. Правда, по уши втрескалась в хозяина своего нового дома. Но тут ничего не поделаешь, в него все влюбляются, он, зараза, такой.

– А ты вообще где? – спросила Юрате. – По телефону только о срочных делах хорошо говорить.