На тот момент мне было уже где-то 14, на носу то и дело выскакивал очередной прыщ, а волосы никак не могли лежать нормально после стрижки в самой дешевой парикмахерской у дома. Я часто сутулился, а подобные фразы заставляли меня сгорбиться еще сильнее. Я бормотал под нос что-то нечленораздельное и стремился уйти поскорее от сватовства с ее дочерью, которая едва ли перестала играть в куклы. Позже она даже нравилась Диме, но у нас был период увлечения роком, поэтому ему не удалось произвести на нее впечатления своим стилем и интересами.

Разменивать квартиру Татаренковы планировали давно, потому что та самая Катя вышла замуж и они вместе с мужем и сыном жили с ее родителями.

В очередной раз порадовавшись тому, что я живу один, я огляделся по сторонам, убедился, что на горизонте нет Инны Георгиевны, и зашел домой.

Кривоколенный переулок

Ровно в семь вечера на стуле напротив меня появилась вездесущая холщовая сумка. В этот раз она была переполнена книгами, тетрадями и кистями. О последних я тут же и спросил:

– Ты еще и рисуешь?

Нина переложила свои пожитки на деревянный подоконник дома XVII века. Мы сидели в модном ресторанчике «Ладо», где я чудом забронировал стол у окна. Небо было пасмурным и тяжелым, как будто бы намечался дождь, но теплый воздух спешил обнадежить жителей столицы.

– Немного, – сказала она и села за стол. – Два года назад подруга подарила мне на день рождения уроки рисования. Когда я их закончила, то поняла, что хочу продолжать. С тех пор рисую и дарю, а потом снова рисую.

– А почему не продаешь? И когда у тебя день рождения? – спросил я и жестом попросил официантку принести нам меню. Девушка не заметила меня и ушла в другой конец зала.

– Я не так тщеславна, – патетично ответила начинающая художница. – На самом деле таланта нет. Кстати, я как раз хотела зайти в это местечко. А день рождения скоро будет, 21 июня, а у тебя?

– У меня тоже скоро, 17 сентября. Рад, что угадал с местом, – улыбнулся я, продолжая высматривать официантку, потому что безумно хотел есть.

Наконец она подошла к нам, и я остановил ее рукой.

– Подождите, я закажу сразу! – выпалил я и быстро пробежал глазами по меню. – Мне стейк трай-тип, жареный картофель и коктейль № 9.

Девушка записала мой заказ и обратилась к Нине:

– А вам?

– Я еще не решила, подойдите минут через пять, пожалуйста, – задумчиво протянула моя спутница, даже не взглянув на официантку. Она бормотала под нос строчки из меню и выбирала блюда так, будто это был вопрос жизни и смерти.

Она подперла правой рукой щеку, и я заметил на тыльной стороне голубую краску. На левой руке были чуть большеватые в ремне часы, закрывавшие небольшой шрам. Волосы она забрала в небрежное нечто, что обнажило ее длинную шею, на которой висела тонкая цепочка с камнем в самой ложбинке. Несмотря на теплый вечер, Нина была одета в кофту с длинным рукавом и джинсовый сарафан. Ноги оставались голыми, и одна была закинута на другую, из-за чего я заметил ярко-красные кеды, завязанные вокруг щиколотки. Ее можно было легко принять за студентку, но разглядеть в ней преподавателя было сложно.

Наконец она определилась.

– Простите, – помахала она рукой официантке. – Мне, пожалуйста, равиоли с рикоттой и трюфелем, френч-тост со взбитым сгущенным молоком и, раз уж мой спутник пьет, – обратилась она ко мне с широкой улыбкой, – я буду белое из Австрии.

Когда с заказом было покончено, мы могли начать разговор.

– И как ты планируешь отметить день рождения? – спросил я.

– Пока не знаю, – задумалась Нина. – А что ты посоветуешь?

– Смотря что ты хочешь, – улыбнулся я.

– Вообще, я бы его отметила с мамой, но это невозможно. Не спрашивай, – пресекла она мой логичный вопрос. – С ней все в порядке. Просто невозможно. Пожалуй, я бы собралась с друзьями и отлично повеселилась.

– Бар или ресторан? – предположил я.

– Бар, однозначно бар. Точнее не так, – улыбнулась Нина и закрыла глаза. – Это серия баров. Такое паломничество в ночи, где конечная цель – бесконечное веселье. Будешь конфетку?

– Что? – опешил я от внезапного вопроса.

– Просто ты так быстро сделал заказ, что я решила, что ты страшно голоден, поэтому вот, – при этом Нина копалась в своей сумке и добыла из ее недр конфету в розовой обертке.

Я развернул ее и прочитал:

– «Мечта». Забавно, у меня такие бабушка любила, я давно таких не видел. Спасибо, – поблагодарил я и засунул конфету за щеку.

– Я их не то чтобы люблю, но знаешь, приятно носить с собой мечты, – хихикнула Нина и развернула вторую конфету. – Надеюсь, у них можно со своей едой.

Я огляделся по сторонам и уверенно заявил:

– С такой можно.

– Отлично, а то не хотелось бы так быстро покинуть такое прелестное место, – улыбнулась Нина и оглянулась вокруг, но я при этом поморщился. – Что-то не так?

– Отреставрировано так себе, но здание сохранено – и на том спасибо, – вздохнул я, вспомнив обмазанные штукатуркой фасады. – Знаешь, что самое страшное? Кто-то, да и теперь мы и не узнаем кто, залил подвалы здания бетоном.

– А что в этом страшного? – брови Нины поднялись.

Я даже как-то разочаровался от такого вопроса, но, в конце концов, она ничего не знала про дом, в котором находится, поэтому я продолжил:

– Это же не просто дом, а палаты XVIII века! Если внимательно посмотреть на карнизы и оконные проемы, как раз возле которого мы и сидим, только уже более нового, то становится ясно, что здание просто… «Мечта». В любом случае я рад, что о нем позаботились, ведь могли и снести.

– Ты точно не экскурсовод? – прищурилась Нина и облокотилась на столешницу. – Мне нужно заплатить за эту лекцию?

– Точно, – заверил ее я, хотя перспектива рассказа об улицах Москвы меня радовала.

– Ну а кто ты? – спросила она.

– Если коротко, то архитектор, – ответил я и отхлебнул коктейль, который принесли на удивление быстро.

– А если длинно? – улыбнулась Нина и подперла голову руками, показывая, что готова слушать.

Я редко рассказывал о своей работе, но мне было приятно, что она интересуется, поэтому я постарался объяснить как можно проще:

– Я тот архитектор-энтузиаст, который верит в то, что нашу страну можно так благоустроить, что даже небольшие города будут восхищать. Если ты думаешь, что я днями и ночами черчу что-то, то нет, я скорее менеджер: организовываю создание проектов благоустройства.

– Это интересно? – уточнила Нина.

– Интересен результат, а всякая бумажная работа не очень, – ответил честно я. – Самое классное то, что ты этот результат можешь потрогать, понимаешь?

– Понимаю, – улыбнулась Нина. – Я своих учеников потрогать не могу, меня бы за это засудили. А что ты делаешь в свободное время?

В тот момент нам принесли еду, поэтому я ответил быстро, чтобы начать есть:

– Ходил в зал, но перестал, не хватает мотивации. Читаю, много читаю. Много гуляю по городу, изучаю его, путешествую по России. А ты?

– Ну ты уже знаешь, – начала Нина, параллельно запутывая свои волосы, чтобы снова собрать их во что-то непонятное. – Рисую, тоже гуляю и читаю. Если посоветуешь что-то, что поможет разбираться в домах так же, как и ты, – скажу спасибо. Еще хожу на йогу, это учит меня концентрироваться. Путешествую по миру, а вот в России мало где была.

– Посоветую гулять со мной больше, – ответил я, пережевывая стейк. – Прости, я действительно голоден, поэтому буду говорить с набитым ртом.

– Все в порядке, теперь я тоже, – засмеялась Нина и протянула руки к прибывшей тарелке.

– А чем занимаешься ты, когда у тебя не свободное время? – решил поинтересоваться я.

– Я преподаю в частной школе, куда приходят люди, мечтающие выучить французский, – отрапортовала Нина. – Кроме этого, подрабатываю частными уроками. У меня достаточно непонятный график, но зато я занимаюсь тем, что люблю: говорю по-французски и заражаю любовью к нему.

– Скажи что-нибудь, – попросил я.