Маша вздохнула.

— Очень хочу…

Мальчик с таким отчаянием посмотрел на нее, что она поспешила добавить:

— Я с радостью бы, но не могу.

— Тогда я заберу его, правда? — с надеждой спросил Глеб.

Маша погладила его по светлой шапке растрепанных волос.

— Конечно, Бонд твой.

— Замечательно! — Татьяна закрыла щеколду на двери, прежде чем обратилась к мальчику: — Приходи, Глебушка, завтра с мамой, тогда и заберешь своего Бонда.

— А сегодня нельзя?! — огорчился паренек.

Татьяна пожала плечами.

— Приведи маму.

Глеб закивал.

— Я приведу! Сейчас, я быстро! — Он сорвался с места и побежал, но вскоре вернулся и с застенчивой улыбкой произнес: — Спасибо, Маша, Димка сразу сказал, что ты очень хорошая!

Она возвращалась домой, и с лица ее не сходила счастливая улыбка. Всякий раз, когда ее подопечные находили любящую семью, она радовалась за них, как за себя, даже больше.

Маша смотрела в окно автобуса, за которым проносились дома, голые деревья, разноцветные машины, и думала о счастливом мальчике, со всех ног помчавшемся домой за мамой. Она помнила себя в его возрасте, как бегала так же к родителям, но всегда натыкалась на одно и то же — отказ. Помнила, как плакала потом на крыше с неказистым котенком на руках, ласковым и одиноким. Со своей маленькой мечтой, пропавшей однажды без вести из ее жизни. Ей хотелось верить, что тот котенок с красным носом в виде сердечка нашел семью, как Бонд, как многие другие животные, которым она помогла.

Маркус покачивался из стороны в сторону, сидя на жердочке над клеткой. Изредка он говорил какое-нибудь слово или издавал протяжный визг, который скопировал у мамы, когда той на ногу упала сковородка с макаронами. Саша в такие моменты поднимала глаза от дневника, куда записывала особенно значимые события своей жизни, и говорила что-нибудь ласковое любимцу. Она уже давно не открывала свой пухлый ежедневник, а сегодня вдруг захотелось написать о прошедших праздниках. Саша долго думала, прежде чем начать, но, написав первую фразу: «Валера начал встречаться с Анфисой», перечеркнула ее. Не потому что она сердилась на друзей, просто не с того нужно было начинать писать. Чтобы понять отношения подруги с Валерой, начать имело смысл с Анфисы. Подруга не любила Валеру. Никто не понял, зачем эти двое стали играть в любовь, казалось, они сами не знали — зачем. Анфиса сказала лишь, что он ей нравится, а Валера беспечно улыбнулся. Было обидно смотреть на их жалкую попытку выторговать у судьбы любовь. Саша была уверена, что любовь нельзя выпросить, ее нельзя украсть или одолжить. Любовь — чувство самостоятельное, захочет — придет, не захочет — нет. Примером тому ее отношения с Валерой. Саше понадобились долгие месяцы, чтобы понять, что их чувства ненастоящие, набраться храбрости и все-таки признать это. Она думала, что другу будет лучше, если он найдет себе девушку, которая полюбит его по-настоящему. И теперь было нестерпимо обидно, когда Саша увидела, кого он себе нашел.

Саша вздохнула, поставила число и красным фломастером написала: «Они скоро расстанутся». Сидела-сидела над записью, в конце концов закрыла дневник, затем швырнула его в верхний ящик стола.

В дверь позвонили. Дома она находилась одна, родители уже вышли на работу, а сестра, как обычно, куда-то ушла. Саша посмотрела в глазок и вздрогнула. За дверью стоял тот самый парень, с которым она гуляла, выдав себя за сестру. По спине прошел холодок. Парень снова нетерпеливо нажал на кнопку звонка, резкая трель ее оглушила.

Саша немного приоткрыла дверь.

— Прости меня, Маша! — было первое, что она услышала. Он схватился за дверь и просунул в щель нос и глаз. — Не закрывай дверь.

— Даже не думала, — улыбнулась Саша, распахивая дверь настежь.

— Прости, — снова повторил он.

— Забудь, ты прощен, — по-королевски кивнула она.

— Правда? — В его голосе послышалось такое удивление, что она пожалела о своей спешке. Стало интересно, за что парень в очередной раз просит у сестры прощения и за что она, Саша, в очередной раз его прощает.

— Тебе понравилась собака? — прислонившись к косяку, взволнованно спросил он.

— Милая… — задумчиво протянула она.

— Не хочешь погулять?

Саша вспомнила о том, как ее разбудил звонок назойливого Шаравина, который о чем-то долго разговаривал с сестрой, и без всяких колебаний воскликнула:

— Конечно, хочу!

Машин поклонник сводил ее в кафе, купил все, что ей захотелось: сок, кофе, пирожное, три шарика мороженого. Говорил мало, ей самой приходилось находить темы для бесед, а парень не спускал с нее все это время странного взгляда. Саше начали закрадываться в голову мысли, что этот зеленоглазый обо всем догадался, но виду он не показывал, поэтому и она себя не разоблачала. Если не считать подозрительной молчаливости и странного взгляда, парень ей нравился. Не могла только одного понять: что этот красавчик нашел в ее замухрышке сестре. Ему впору было бы крутить романы с самыми симпатичными старшеклассницами, а не бегать за восьмиклашкой.

Они сидели в кинотеатре, когда его рука легла ей на плечи, а губы очутились так близко от ее губ, что вывернуться казалось нереальным, но она все-таки ухитрилась. Сверкающий взгляд в полумраке маленького кинозала лучше всяких слов говорил о его негодовании. Саша напряженно ждала, когда он скажет что-нибудь колкое, но он сказал другое:

— Ты сегодня очень красивая.

— Спасибо, — не отрывая от него глаз, прошептала она. — Ты тоже хорошо выглядишь.

Обычно она не чувствовала себя обязанной возвращать комплименты, но сейчас почувствовала в этом необходимость. Ощущала неловкость, оттого что оттолкнула его, и впервые задумалась над отношениями этого парня и сестры. Ей раньше не приходило в голову, что она делает нечто дурное. Смотрела на это как на шутку, как на небольшую пакость Маше — не более. А сейчас ей вдруг стало неуютно, даже страшно. Во время сеанса Саша пыталась успокоить себя тем, что у сестры есть Шаравин и держать двух ухажеров уж очень жирно, только почему-то этот сомнительный аргумент ее не убеждал.

— Тебе не понравился фильм? — спросил он, когда они молча вышли из кинотеатра.

— Понравился, — соврала она. В действительности она даже не уловила смысла происходящего на экране, знала лишь, что хотела с Леной на днях сходить на эту комедию.

— Ты за весь фильм ни разу не улыбнулась, — заметил парень.

Она усмехнулась.

— А ты на экран смотрел или на меня?

— На тебя.

Саша облизнула губы. Ей в жизни никто не говорил таких приятных слов, а если какие-то мальчики пытались ухаживать, у них получалось не так, как у этого парня. Было и смешно и грустно, какими бы лесными слова ей ни казались, предназначались они не для нее.

— Маш, тебе скучно со мной?

— Нет, что ты, очень весело! — поспешила заверить она, но по его недоверчивой улыбке поняла, как неправдоподобно солгала.

— Да ладно, я же вижу… Может, хочешь поехать в приют? Или тебе еще куда-то нужно?

— Все замечательно, мне никуда не нужно, — Саша взяла его за руку, в надежде, что это поможет ему выкинуть из головы поездку в приют, но она ошиблась.

— А в приют хочешь? Там у одной собаки родились чудесные щенки, посмотришь на них! А-а?

— В приют… нет, не хочется как-то… — Саша покосилась на него. — Может, лучше на каток, ты умеешь кататься на коньках?

— Умею… но не хочется.

Он снова посмотрел на нее тем самым странным взглядом, который, она боялась, вот-вот ее разоблачит.

— Да мы и так сегодня весь день провели вместе, — как можно веселее сказала она, — давай тогда по домам?

— У меня есть адрес Глеба, ты не хочешь навесить как-нибудь Бонда?

Она не знала, о ком он говорит, поэтому неопределенно кивнула.

— Как-нибудь.

— Я тут встретил его, хороший мальчишка, собаку обожает, кстати, он только о тебе и говорил, какая ты хорошая… — мягко улыбнулся парень.

Неожиданно она поняла, что до сих пор не знает его имени.