— Хоть что-то не надо, найдите тварей! И в первую очередь ищите среди своих,- сквозь зубы процедил Годунов.- Секретарь прятался на виду десятки лет. Другие тоже могли так поступить. Ищите долгожителей или тех, кто поразительно похож на своих родителей. Проверяйте всех. Эта погань слишком сильно расплодилась на наших землях и ещё непонятно, чем это всё обернётся.

— Есть ещё новости касательно Пруссии и Германии,- перевёл тему Багратионов.- В моменте нашей слабости, усилившееся влияние прусских сепаратистов не смогло сломить выстраиваемый канцлером политической строй объединённой Германии. Несколько древних прусских родов были уничтожены канцлером и его войсками. Подобная демонстрация силы и намерений утихомирила почти всех. Позиции канцлера в своей стране стали крепки как никогда. Он готов двигаться дальше. Для этого его дочь уже вылетела в Россию. Её самолёт сядет в столице через час. Она проведёт в моём поместье один день и затем отправится в Тюмень, знакомиться со своим женихом. Там она проведёт целую неделю, после чего вернётся в Германию, чтобы начать готовиться к свадьбе. Если не произойдёт чего-то непредвиденного, немецкий лидер готов встретиться с вами для личного обсуждения союзнического соглашения ещё до свадьбы.

— Подобные новости мне нравятся гораздо больше,- хмыкнул Годунов.- Следи за дочерью канцлера так пристально, чтобы не единого волоска с её головы не упало. И за Медведевым тоже следи. Он парень боевой, сам за себя постоять может, но мне не нужно, чтобы все планы касательно союза с Германией пошли псу под хвост только из-за того что твои ребята расслабились. На этом всё? Нечего больше добавить?

— Всё.

— Тогда свободен. Хотя стой, шкаф проверь. От событий последних дней жуть как хочется схватиться за бутылку.

Загородное поместье рода Багратионовых, спустя сутки

Пётр Иванович сидел в своём кресле и просматривал отчёты о проделанной работе. И то, что он видел перед собой, ему очень не нравилось. Нет, в отчётах не фигурировали десятки знатных имён связанных с орденом. Там просто было пусто! Внутренняя служба безопасности не смогла найти концов, как оказалось, тайной организации, пустившей корни в Кремле. То что, казалось бы, долгое время было у всех на виду, по сути дела оказалось фикцией, прикрытием. Где они, члены настоящего ордена? Кто они? Какие цели преследуют и почему прячутся? Всё это осталось за ширмой, за которую глава разведки и контрразведки так и не смог заглянуть, хотя очень старался!

— Как же это всё странно,- вздохнул патриарх рода Багратионовых, откладывая бумаги в сторону.

— Что именно странно?- встрепенулась его дочь, сидящая в кресле подле рабочего стола отца.

— Всё странно,- ответил пожилой мужчина, принявшись массировать свои виски.- Странности везде, куда ни кинь взгляд.

— Ты про тот орден, что ты ищешь и который даже дядя Гриша начал искать?- спросила Алиса.

— Он уже успел тебе всё растрепать?- хмыкнул отец, кинув ласковый взгляд на дочь.-Вот ведь болтливый дурак. Впрочем, сам виноват, не предупредил его о том, чтобы он молчал. Ты не забивай голову, красавица моя. Незачем тебе о таком думать. Это наши заботы.

Несколько мгновений отец смотрел на свою любимицу, ожидая, что та вновь уткнётся в книгу, подобно тому, как это обычно бывало, но та неожиданно отложила книжку и словно вся подобралась.

— Отец…- чуть замялась девушка, но затем, что-то окончательно решив для себя, продолжила.- Отец, а ты не думал поговорить с Мишей об этом ордене? Тебе не кажется, что он о нём должен знать больше чем ты или кто-то другой? Даже мамин брат…

— Кудесник,- перебил дочь Пётр Иванович.- Не называй его никак иначе. Это прозвище он выбрал себе сам, и жить ему под ним до самой смерти.

— Хорошо, отец,- нахмурилась Алиса, но с требованием отца согласилась.- Даже кудесник был вынужден признать, что мало что может поделать с заклинаниями ордена. Мне придётся признаться, но я подслушала ваш разговор. Кудесник, очень ругался и не понимал, почему не может управлять структурой заклинаний этих людей. Он же даже сказал, что не уверен, что эти заклинания плели люди! В тоже время, Михаил бился с тем, кто причастен к ордену. Ты как и я, сам своими глазами видел всю битву целиком, от и до. Миша точно знал, как противостоять своему противнику. Думаю, он может подсказать в какую сторону копать.

— Твои слова логичны, об этом я и правда, не подумал,- чуть задумавшись, кивнул Пётр Иванович.- Всё же старость берёт своё. Столь очевидное направление движения касательно моего дела я упустил. Спасибо тебе, Алюся. Только не думай, что если я стар, это значит, что я не понимаю, почему ты думаешь о Медведеве. Тебя так задел визит дочери канцлера?

Казалось бы, простой вопрос отца породил в душе Алисы Багратионовой настоящую бурю. Она и разозлилась на ту рыжую дуру, и обиделась на отца за его интерес, но в тоже время понадеялась, что мудрый родитель сможет ей помочь. Только вот в чём помочь? Она сама до конца не понимала.

— Она сказала, что прежде чем идти с Мишей под венец, хочет опробовать его в деле!- вспыхнули щёки молодой девушки.- Папа! Она же его…

— Знаю,- кивнул отец Алисы с лёгкой полуулыбкой на лице.- Немки пылкие дамы, даже среди высшего сословия. Особенно среди высшего сословия. Будь уверена, она исполнит всё задуманное. Нужен тебе такой муж, что возьмёт тебя не первой женой, да ещё и после этой рыжей девицы-вертихвостки?

— Это политический брак,- буркнула девушка, с трудом понимая, в какую степь завернул её неожиданный разговор с отцом.- Он может ей отказать.

Отец посмотрел на дочь, словно на неразумное дитя, коим та собственно и являлась.

— Не может, таков уговор с императором. Он женится на дочери канцлера Германии и точка. Единственное, что ты можешь сделать, это сыграть с ним свадьбу раньше неё, чтобы стать первой женой.

Тут-то Пётр Иванович рот и прихлопнул, поняв, что он только что сказал. А как известно, слово не воробей, вылетит — не поймаешь.

— Я тебя никогда не ограничивал в выборе партнёра на жизнь,- наконец произнёс Багратионов со вздохом, глядя в горящие глаза дочери.- Прошу, только убедись, что он тебе действительно нужен. Не хочу, чтобы ты совершила ошибку из чувства соперничества.

— Не совершу!- вскочила с места княжна, буквально пританцовывая от нетерпения.- Папа, можно я возьму самолёт? Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста! Хочу прилететь раньше той дурынды!

— Самолёт взять можно,- произнёс князь Багратионов, но прежде чем отпустить дочь, произнёс ещё кое-что.- Раз уж ты собралась разобраться в своих чувствах и принять окончательное решение, то разберись заодно и со своим магическим даром. Ты помнишь слова Кудесника?

— Да, папа,- вдруг стала серьёзной как никогда Алиса.- Он сказал, что мой потенциал выше даже чем у мамы и у него. Я обязательно займусь этим вопросом.

Тюмень, имение рода Медведевых

Трудно поверить, но существо напротив меня ещё совсем недавно было человеком. Прошла всего минута с момента начала обращения прихлебателя Тёмной, а от его изначального внешнего вида уже не осталось ровным счётом ничего. Некогда монгольский наёмник по имени Жымбал, ныне монстр, даже не обладающий антропоморфной формой! Визуально это отродье походит на большую чернильную кляксу, к которой кто-то вдруг решил пририсовать целый десяток отростков. Да, ни рук, ни ног, и даже ни лап, а отростков. Не могу взять в толк, как это создание держится на них, но как-то держится, хотя отростки эти идеально гладкие и округлые. Кроме отростков, тело кляксы больше не имеет никаких выступов или впадин, оно идеально гладкое. У монстра полностью отсутствуют глаза, уши, нос, да и все прочие части тела! И хотя никаких внешних органов чувств на теле отродья не присутствует, почему-то мне кажется, что оно отлично всё видит, отлично всё слышит и чувствует. Какое-то безумие, не иначе!

Когда обращение человека завершилось, я ещё несколько секунд неотрывно смотрел на создание перед собой. Я запоминал каждую деталь, каждый сантиметр тела монстра, чтобы затем иметь возможность изъять из памяти это изображение и со всей дотошностью перенести его на бумагу. И только когда я запомнил визуальную составляющую, то обратил внимание на другую немаловажную деталь. Монстр напротив меня источал удушливый смрад, подобный тому, что источает тело мертвеца, пролежавшее под солнцем достаточно долго, чтобы вздуться и начать отравлять воздух вокруг себя некротическими парами.