– В качестве искупления вашей вины я жду приглашения на ужин!

– Когда?

– Вот чудак человек! Прямо сейчас!

Павел с сожалением посмотрел на бокал с коньяком, который даже не успел пригубить.

– Куда за вами заехать?

– А давайте наоборот, – предложила Юлия. – Я еще на работе, так что сама за вами заеду. Пишу адрес!

– Хорошо, буду ждать вас у театра Советской… точнее, Российской Армии.

– Превосходно! Буду там минут через двадцать. Не опаздывайте!

– Вы тоже.

Столкнувшись с напором со стороны в общем-то незнакомой женщины, Павел непроизвольно ухмыльнулся, посмотрел на часы и открыл шкаф в поиске глаженой сорочки.

Как назло все рубашки оказались в стирке, а на единственной, остававшейся в шкафу, не хватало пуговицы. «Эх, жизнь холостяцкая!» – сердито проворчал он и снял с вешалки темно-зеленый пуловер, подаренный родителями на прошлый Новый Год. Вещь добротная, только надевать ее Вараксину было некогда и некуда.

Натянув пуловер и темные джинсы, Павел еще раз погляделся в зеркало в прихожей. Изумрудный кашемир подчеркивал фигуру и даже, как показалось, освежал цвет лица. «Хоть сейчас под венец!», – буркнул он себе под нос и, накинув плащ, вышел из квартиры.

В назначенное время с букетом гербер в руках он стоял у лестницы, ведущей к входу в театр, и улыбался, вспоминая слова цветочницы о том, что розы берут на свидание, а герберы – когда ситуация неопределенная. «Что я здесь делаю? – мысленно спросил себя Павел. – И с цветами глупо… Единственный, кто сейчас порадовался бы за меня, была бы мама».

Его мысли прервал скрип тормозов. Красный «Опель» вылетел на скорости из-за поворота и встал перед ним как вкопанный. Сквозь лобовое стекло светилось улыбкой лицо Юлии Андреевны.

– Вы так и будете стоять, словно юнец на первом свидании? Прошу, присаживайтесь, я не кусаюсь!

– Раз так, то хорошо. – Павел сел и закрыл дверь. – Еще раз добрый вечер, Юлия Андреевна. Это вам в знак примирения!

– Вы исправляетесь прямо на глазах! – Она взяла букет и поднесла его к лицу. Затем, бросив косой взгляд, добавила: – Как хорошо, что герберы. Признаюсь, терпеть не могу розы! Конечно, они милы и заурядны. Приятно удивили, но…

– Похоже, за мной еще грешки водятся? – с улыбкой предположил Павел.

– Вовсе нет! Я просто хотела узнать, вы подарили мне цветы официально, потому что так принято, или как женщине?

– Откровенно сказать, не было времени задуматься, – признался Павел, – но второй вариант мне ближе.

– Тогда предлагаю отступить от ваших казенных условностей и перейти на «ты»! Или полковнику ФСБ это запрещено? – иронично спросила Юлия.

– Нет, Юля! Как ни странно, но полковникам ФСБ тоже кое-что позволяется… Правда, не в тех масштабах, что простым обывателям! – с улыбкой парировал Павел.

– И куда ты меня сегодня поведешь? – поинтересовалась она.

– В твоем вопросе есть интересная интонация, – рассмеялся Павел. – Звучит так, словно за сегодняшним вечером могут последовать и другие!

– Ты снова удивил меня, – Юлия аккуратно положила букет на заднее сидение. – Итак, куда едем?

– Если ты не против итальянской кухни, знаю один симпатичный ресторанчик на востоке города.

– Надеюсь, он интересен не только кухней? – с воодушевлением спросила Юля.

– Там много симпатичных деталей. Например, подают мозельский рислинг, а в углу стоит старинное фортепиано, на котором пианист исполняет прекрасную музыку.

– Мне уже нравится! – с этими словами Юля до упора нажала педаль газа.

Мотор бешено взревел и сорвал машину с места. По дороге Павел несколько раз осторожно поворачивал голову в сторону Юлии. Днем, в кабинете у Дормидонтыча, она была в темном классическом костюме, а сейчас ее одежда была более демократичной – коричневый пуловер, короткая кожаная курточка, мягкая юбка песочного цвета. Ничего яркого или вызывающего, но при этом безупречно стильно.

– Подсказывай, куда ехать, – предложила Юля. – И учти, я езжу быстро!

На входе в ресторан их встретила улыбчивая девушка-метрдотель, и сообщила, что почти все столики заняты, но можно поставить дополнительный, только он будет рядом со сценой. Учтивая официантка тут же приняла заказ, а когда дело дошло до винной карты, Павел вежливо отказался.

– Мы за рулем, – пояснил он.

– Это ты так проявляешь солидарность? – хитро прищурившись, спросила Юля и крикнула уходящей официантке: – Девушка, принесите, пожалуйста, бутылку мозельского!

– В таком случае, за руль я тебя не пущу! – строго, словно отец, произнес Павел.

– Хорошо! Сам поведешь.

– И сам не стану. Если хочешь, закажем услугу, чтобы отогнали машину.

– Не стоит, я попрошу своего помощника. – Юлия достала телефон и, не дожидаясь ответа Павла, набрала номер. – «Сереженька, выручай, дорогой! Сможешь отогнать мою машину? Вот умничка! Я тебя поцелую! Записывай адрес…»

«Черт побери! Что такое… “Сереженька”, “умничка”, “поцелую”! – мысленно рассердился Вараксин и тут же одернул сам себя: – Похоже, ревную женщину, с которой провел меньше часа? Бред какой-то!» Он пытался рассуждать, выстраивая логическую цепь. Но возникшие ни с того ни с сего эмоции не поддавались логике.

– Ревнуешь? – словно прочитав его мысли, неожиданно спросила Юлия.

– Не знаю, – простодушно отозвался Павел.

– Сережа – мой ассистент. Нас связывает только работа. Ты не перестаешь меня удивлять. Если так будет продолжаться, боюсь, что ты можешь мне понравиться. – Юля придвинулась ближе к столу и пристально посмотрела на Павла. – Скажи, а почему вы расстались с женой?

Несмотря на прямолинейность вопроса, Юля не производила впечатления охотницы за мужчинами.

– Никогда не думал, что история чужого развода кому-нибудь может быть интересна, – неохотно ответил Павел.

– И все-таки? – настаивала она.

– Мы ошиблись. Приняли чувства за любовь, а оказалось…

– «Мы» – это оба или один из двоих? – не унималась Юлия.

– Ты была бы неотразима в роли, которую сыграл Броневой в «Семнадцати мгновениях весны»! – рассмеялся Павел.

– Отфечай на фопрос! – подыграла ему Юлия.

– Со мною Татьяна получила все то, что ей не нравилось, а особенно – мою работу. Ее мечты были о другом. В конечном счете, она своего добилась: удачно вышла замуж, и теперь у нее есть все, чего я не дал и дать не смог бы.

– А что в твоей работе такого, что ей не нравилось?

Павел внимательно посмотрел на Юлю. Только сейчас он заметил, как глубоки ее большие темно-серые глаза. Павлу казалось, что он проваливается в них, как в бездну. В голове всплыли стихи из юности, и он начал читать по памяти:

Павел замолк. Серьезный взгляд Юлии не отрывался от его лица. Потом она опустила голову и тихо произнесла:

– Это Киплинг. Чудесное стихотворение, оно всегда мне нравилось. Но ты не ответил на вопрос.

– А ты меня сейчас спрашиваешь как режиссер или как женщина? – Павел возвратил Юле ее же антитезу.

– Не знаю, – задумчиво ответила Юлия и опустила глаза.

Официантка принесла вино и брускетты с сыром. Павел сам наполнил бокалы и предложил незатейливый тост:

– За знакомство!

Вино было не слишком крепким, но быстро сняло напряжение, и Павлу стало легче рассказывать.

– Главное, что может ненавидеть близкий человек в моей работе, – это… – Он указал пальцем на себя. – Я выбрал то, что не каждая женщина может принять. Моя работа не позволяет уделять близким должного внимания и времени.

– Она должна была ждать, но ждать не хотела?

– Примерно так. Ей не нравилось зависеть от меня.

– А разве сейчас она не зависит от своего мужа?

– Не знаю. Мы не общаемся. Мне не хотелось, чтобы у тебя сложилось однобокое представление. Я и сам не подарок, поэтому моя семейная история больше исключение, чем правило, – улыбнулся Павел.