– Ладно. Жене не слова.
– Обижаешь! – ответили оба, и я, сам того не ведая, словно завороженный услышанным, направился к лестнице на второй этаж.
Глава 7. Мышка
Сердце билось в груди, словно я школьник и на носу первое свидание с девчонкой. В душе что-то противно шевелилось, намекая на совесть и жгучие воспоминания, но я стиснул зубы и мотнул головой. Вошел в пафосное помещение с громкой музыкой и прежде чем ко мне подошли, успел окинуть взглядом несколько жопастых девиц, что крутились у шеста.
– Тимур, это вы? Здравствуйте! – милая девчонка подскочила ко мне, уверенно заявляя, что знает. Мое лицо последние месяцы часто мелькало в газетах – молодой завидный наследник миллионов женился – шутка ли!
Я сконфуженно поджал губы.
Зря я пришел, мне слухи не нужны. Но я уже здесь, так что…
– Мои друзья, – начал я, и девица понимающе кивнула, нагло беря меня под локоть и уводя в полумрак.
– Я знаю. Я провожу вас. Всё уже готово.
– Что готово? – не понял я, но к сожалению в тот момент не акцентировал на этом должного внимания. Только спустя время пойму, что зря.
– Проходите. Приятного отдыха, – проворковала она тем временем, распахивая передо мной дверь.
Я молча перевел взгляд на убранство комнаты – огромной, полутемной с десятками зажженных свечей.
– Спасибо, – сказал хрипло и как в бреду переступил порог. Надолго не задержусь. Только взгляну на нее, на эту копию. И то не понятно зачем…
Дверь за мной закрылась и в комнате заиграла тихая музыка. Не иначе здесь скрытые камеры – вот только этого мне не хватало!
Глаза привыкли к освещению и мерцанию свечей, и я увидел на огромной круглой кровати девчонку, что лежала на животе, поджав под себя руки и ноги. К моему удивлению она мирно спала.
– Это что? Прикол такой? – усмехнулся я и, нахмурившись, сделал шаг в её сторону.
Любопытство, чтоб его, взяло верх. Я желал рассмотреть её, увидеть её лицо, чтобы тяжесть, что сковала меня по рукам и ногам после слов Макса – сошла на нет.
Уже начав строить отношения с Косей я, навсегда похоронил свои чувства к Ксю, и со временем все подзабылось. Навязчивая идея, что эта любовь обречена, постоянно сидела в голове. Ей было шестнадцать, вся жизнь впереди. О какой свадьбе могла идти речь…Да и мать уже тогда подсовывала мне Констанцию…Короче, я в тот год был сам не свой, а потом улетел за границу на год и всё сошло на нет.
Подошел в кровати и замер.
Девчонка тихо застонала и выпрямила ноги. Длинные и тонкие в развратных красных чулках.
Никогда не любил красный.
– Эй! – позвал я её, и она вновь застонала.
И этот тихий интимный стон показался мне до боли знакомым.
Меня бросило в жар.
И тут же в холод.
Я дернул на себе рубашку и несколько пуговиц полетели на пол.
– Ты меня слышишь? – спросил хрипло. Собственный голос показался чужим.
Девчонка закрутилась, чуть отпячила попу в красных опять же стрингах и повернула голову на другой бок. Теперь я видел её лицо.
Я шумно сглотнул.
ЕЁ носик. ЕЁ профиль. ЕЁ губы.
– Чёрт! – я отмахнулся, закрыв глаза.
Этот аромат свечей и их жжение точно лишили мой мозг кислорода. Мне это всё просто мерещится!
Отошел назад. Шаг. Еще один. Лишь бы не видеть. Лишь бы не осознавать.
Это не может быть Ксюша. Она не такая. Она самая светлая на этой земле. Она же еще совсем малышка.
Закрыл глаза, выдохнул. Надо убираться из этой дыры, но девчонка вдруг прошептала:
– Тим?
Я вздрогнул. Не иначе галлюцинации. Я же вроде бы ничего не принимал, тогда что происходит?!
Я замер, вновь окидывая мелкую фигуру взглядом. Кровь стучала в висках, снова стало невыносимо жарко, а когда она перевернулась на спину и приподнялась, согнув ноги в коленях, кровь какого-то черта прилила и к паху.
Это была она.
Но не точно.
Или это мой затуманенный атмосферой и воспоминаниями разум ловко и безумно подло подкинул мне эту картинку. Я хотел ее увидеть все эти годы, но боялся своим появлением разрушить возведённую между нами стену. Хотел, но не рискнул.
А теперь вот вижу. И мне…
Мне остро хочется к ней прикоснуться.
Я выдохнул, отводя взгляд.
Убраться. Убраться отсюда. Нестись, не оборачиваясь в свою новую светлую спокойную семейную жизнь. Но если это она…
– Это не ты! – сказал рьяно. – Этого не может быть.
– Тим? – она простонала и вдруг всхлипнула, заметавшись по кровати: – О, боже, Тим?!
В ее возгласе столько боли и отчаяния.
Ее глаза широко распахнуты. Ее голубые глаза…
Губы обиженно надуты. Ее губки, которые я так любил целовать.
Чертов псих! Макс я убью тебя! Чем он меня опоил?!
Снова сглатываю и делаю шаг к кровати.
– Помоги! – шепчет еле слышно, пытаясь встать. Но я вижу, что не может и, шатаясь, снова падает на кровать.
– Ксень? – говорю я, уже веря.
Верю, мать его, потому что вижу. ВИЖУ её! Ту, что однажды выкрала мое сердце. Чертова первая любовь! А говорят всё проходит…
Подлетаю к ней как коршун и беру её за дрожащую руку. Мой маленький мышонок дрожит. Горит. Тоже не верит глазам.
Мотает головой, стараясь прикрыться, но куда уж там. Этот наряд предназначен совсем не для этого. Просвечивающие трусики, ничего не скрывающие; грудь, украшенная легким кружевом…Она же была такой скромной…
Огорчение лавой обрушивается на меня, и я еле сдерживаюсь, чтобы не зарычать.
А как же кулинарная школа, в которую я тебя отвозил после наших свиданий?
А как же твой фирменный наполеон, который ты готовила для меня, и тайком от бабули мне приносила, пока я влюбленный дурак ждал тебя у кромки леса?
А как же твоя мечта о кондитерской?
Не могу поверить, что она стала…шлюхой.
Красивой, роскошной в этом наряде, но жалкой шлюхой?!
Порывисто закрываю лицо руками, издаю даже стон. Ноги не держат, и я сажусь на кровать у ее ног.
Хочется видеть ее и так же сильно не открывать глаз.
Слышать ее голос, но не знать объяснения происходящему.
Трогать, но не чувствовать как и прежде сердцем.
Забыть, и как и прежде лишь вспоминать.
Но вместо этого, вместо здравого смысла, я не открывая глаз, веду пальцами по её ноге, пододвигаюсь чуть ближе и прикасаюсь к лицу. Натыкаюсь на губы и ощущаю, как она целует мне руку. Подушечкам пальцев становится влажно, и я вытираю слезы на ее глазах.
– Как же так, Ксю? – все-таки спрашиваю горько и все-таки смотрю на нее.
Тону в омуте испуганных и каких-то захмелевших голубых глаз. С ней явно что-то не так. Если я еще немного пьян, то она точно под кайфом. Огромные зрачки не дают шанса на опровержение.
Осознание этого почти добивает.
Шлюха и наркоманка? Не верю!
– Что ты здесь делаешь? Как же так?
– Тим…– снова пищит она, пытаясь приподняться.
Я обхватываю ее, поднимаю, прижимая к себе и сквозь порочное кружево, вижу синяки и ссадины на ее руках, плечах, бедрах. Ненавижу того, кто это с ней сделал и в порыве ярости, что вырывается из груди, с силой стискиваю ее.
Она стонет и цепляется непослушными пальцами за мои плечи. Я вдыхаю аромат ее волос и шеи – чужой, другой. Помню запах ее кожи и то, что чувствую сейчас, идет в диссонанс.
Меня разрывает.
В брюках, тем не менее, кипит жизнь, но я не могу ее взять и трахнуть. И совсем не из-за жены, просто не могу её – чужую. Но могу уйти, пока еще не поздно. Пока еще светлые воспоминания о нас, не накрыла черная грязь, разъедая прошлое.
Она всегда была только моя. И это видимо, навсегда осталось в прошлом.
– Забери меня отсюда, – прошептала заплакав. Карабкается, неуклюже залазит на меня сверху и садится на мои колени.
Это что игра такая?! Она совсем спятила?
Но она не трется призывно бедрами, не пытается соблазнить – это же ведь ее работа, не так ли?!
Она просто прижимается ко мне всем телом, и я чувствую, как бешено, стучит её сердце. Прижимается и ревет. Это меня обескураживает, хотя куда уж больше.
