Перекресток – громко сказано. Так, узкие дорожки в отдаленном частном секторе, в который я как-то забрела. Вокруг ни души. Дождь стеной. Ни черта не видно. Гром и молнии. В низких домах даже света нет, хотя на улице вдруг стало почти темно. Гетто, как оно есть.

Время замирает. Картина перед лицом как из фильма про апокалипсис. И я в этом дешевом триллере главный герой.

Истерично усмехаюсь себе под нос.

Но так и есть. Под моими колесами кто-то лежит.

Я чертыхаюсь, отстегиваю ремень безопасности и дрожащими вмиг руками открываю дверь. Снаружи ветер. Я в одно мгновение становлюсь мокрой до самых трусов. Приседаю. Под передними колесами тело. Не шевелится. Но колеса перед жертвой, а значит наехать или переехать не успела. Просто сбила бампером, но от этого не легче. Вся жизнь проносится перед глазами.

Господи, что же теперь будет!

– Эй! – подхожу и сажусь рядом с телом. Тяну за голубую кофту, за рукав. Рука тонкая и безжизненная. Тяну на себя так, чтобы голова что находится в луже чуть повернулась. Крови нет, и это обнадеживает. А когда заглядываю в безжизненное девичье лицо, обмираю.

Моль попалась в ловушку, – визжит противный голос в голове. Не знала, что моя натура имеет еще и такое Альтер эго. Удивлена. Но противный голосок внутри радуется.

Тяну ее на себя, хватаю за талию – и откуда только силы взялись, тащу к пассажирской двери и не без труда, но затаскиваю ее на сиденье. Захлопываю дверь, какое-то время еще стою и смотрю в окно на её размытое дождем отражение, а потом оббегаю машину и сажусь за руль.

Проверять есть ли пульс не стала. Нажала на газ и сорвалась с места.

Куда ехать, куда эту дрянь везти?!

В больницу?

Полицию?

Позвонить отцу?

А может выкинуть – никто же не вдел!?

Что с этой молью делать?!

Голова разрывалась от паники и этих вопросов. А потом вдруг пришло озарение. Я отвезу ее туда, где никто не найдет, ни одна живая душа. Если она окочурилась по моей вине, я ее там закопаю!

О господи, только не это!

Слезы полились потоком.

Только живи, дрянь, живи! Не порти мне жизнь окончательно!

А если жива….посмотрим.

Я развернула машину в обратную сторону и помчалась к трассе, что вела за город. В старый дом заброшенной деревни, где нет ни единой души! Когда-то там жила моя бабушка Констанция. Вот я и вернусь в наш отчий дом. Отец так хотел съездить со мной туда, походить по заросшему двору, поговорить о семейных ценностях, рассказать о детстве. Я все не находила времени на эту как считала фигню, а теперь вот нашла. Насмешка судьбы, не иначе!

За сорок минут, что я гнала по трассе, моль не проронила ни слова, да какой там, она еле дышала. Пульс я все-таки проверила у нее, когда выехала за город.

И только когда проехала покосившийся указатель деревни «Выхино» начала понимать – что же натворила.

Сбила.

Увезла.

Похитила.

Меня била дрожь. Мысли в голове путались. Телефон здесь не ловил – не думала вообще, что такое возможно, но факт оставался фактом.

Погода за городом была не в пример мегаполису. Здесь ярко светило солнце, а на небе играла радуга после недавнего короткого дождя, от которого даже луж не осталось. Так, серебрилась влагой высокая трава, которой здесь была воля. Из-за нее едва проглядывались покосившиеся крыши домов. Деревня в две улицы, с пару десятком домов, в которых уже давно нет жизни.

Моль в себя не приходила.

Полулежала пристегнутая ремнем к пассажирскому креслу. Голова свешена на грудь. Рот чуть приоткрыт. Но дышит!

Конечно, удобно устроилась в кожаном кресле машины за два миллиона. Овца!

Выдохнула. Огляделась. Ни души – то, что доктор прописал. А доктором этой свиньи – буду я.

Дом бабушки нашла почти сразу. Удивительно как свежи воспоминания из детства, когда я приезжала к ней на лето. До семи лет я часто проводила здесь время. Отец тогда только начинал строить свою империю, денег у нас было немного, не шиковали. А в деревне было хорошо. Спала на мягких перинах, ела пирожки и булочки, носилась размотав косы по двору. В соседнем доме жил внук с бабушкой, кажется Лёвой его звали, мой друг детства. Помню, что мы с ним бесились как бешеные и у него был сиамский кот, с дурной кличкой Карлик.

Закусила губу, стараясь не разреветься.

Внутри жгло страхом и паникой. Сердце стучало набатом где-то в ушах.

Что же я творю…ради чего. Из-за кого.

Коська, до чего ты докатилась. У тебя же всё есть, живи и радуйся! Другие о твоей жизни только мечтают…

Но ведь еще неделю назад я была счастлива. А она все мне разрушила!

Выдохнув, я направилась к дому.

Задача не из простых – к входу не подступиться. Все заросло бурьяном да полыньей. Тлен и небытие. Но пробралась. На двери дома огромный замок. Ржавый. Амбарный. И когда только отец успел его повесить.

Покрутилась, озираясь. Старый покосившийся сарай, баня с резным окном, колодец. Я подошла к бане – перед глазами на мгновение мелькнуло воспоминание из детства – я в розовом махровом халате и ба, которая ведет меня за руку мыться. Дернула её на себя, та нехотя чуть отворилась, упершись в грязь и траву, пришлось повыдирать ее руками. Открыла дверь и на меня дыхнула сырость и затхлость, глянула мгла.

Стало не по себе. Пока вглядывалась в темноту, слышала, как громко сглатываю слюни. Вокруг тишина, да такая что не слышно ни ветра, ни кузнечиков, ни цикад. А тишина это оказывается страшно, особенно когда ты привыкла к нескончаемому шуму городской жизни.

Включила на телефоне фонарь – хоть как-то пригодился, и переступила порог. Справа в углу печка, рядом с ней даже несколько дровишек россыпью, напротив лавочка – когда-то я сидела на ней в огромном тазу и плескалась, мыла голову Барби, и только потом разрешала помыть себя; слева окно, грязное что ни черта не видно. Рукавом спортивной кофты провела по нему – еще и еще, пока дневной свет не оставил на полу кривой прямоугольник света. И в тот же миг увидела, как дверь машины с пассажирского сиденья открывается.

Моль! Оклемалась, падла! Решила прогуляться? Ну сейчас я тебе устрою!

Я выбежала на улицу и в несколько прыжков оказалась возле нее. Она уже успела свесить тощие ноги и теперь замерла, ошарашенно глядя на меня. Ее взгляд… Наверное, так смотрят жертвы в лица своих убийц перед смертью. Ужас. Просто дикий леденящий душу ужас.

Я презрительно окинула ее взглядом – нет, она не совсем здорова. Бледная точно мел. На левом виске кровоподтек, и в левом же глазу полопались капилляры. Глаз красный как у терминатора, навевает ужас.

Сглотнула, беря себя в руки. Девица медленно моргнула и простонала.

– Но-но! – притормозила я её. – Давай только без выкрутасов. Ты мне еще живая нужна!

– Поиздеваться? – еле слышно выдохнула она, снова падая в кресло.

– А может и так, – усмехнулась я, наигранно ее пугая.

Я никогда не была жестокой. Я всегда была доброй и жалостливой. Все коты и собаки в округе были накормлены и пристроены. Все соседские бабушки не обделены вниманием. Но то старики и собаки, а эту – не жаль!

– Далеко собралась?

Она взялась рукой за голову, посмотрела по сторонам.

– Где я?

– Где надо! – выпалила грубо и дернула ее на себя.

Она словно мешок с опилками неуклюже вывалилась из машины и упала на колени.

Даже стало жаль её. Какая-то совсем жалко-никчемная. Просто тряпка.

– Вставай давай! – закричала. Хотя голос в этой глуши можно было и не повышать. Меня и так прекрасно слышно на сотни метров вперед.

Она послушно поднялась. Уставилась на меня голубыми глазами. Маленькое лицо. Маленький рот. Маленький нос.

Что за пародия на девушку?

Я ухмыльнулась.

– Куда ты меня привезла? И зачем?

– Молчать. Пока говорить не велено, – прошипела я.

Окинула ее взглядом. Держится за бок. Стоит с трудом – это видно. Может у нее перелом?

– Ты у меня в гостях. – Я улыбнулась. На мгновение поймала свое отражение в стекле – полоумный оскал это, а не улыбка. Вот я и превратилась в маньячку. Дурдом.