– Сергей Иванович?! Синицын, – окликнул невысокого господина Трегубов.

Мужчина в сером костюме недовольно посмотрел на Ивана, затем лицо его приобрело любезное выражение, когда он, наконец, узнал окликнувшего. Он взял чемоданы и подошёл к Трегубову.

– Иван Иванович, какими судьбами? – спросил названный Синицыным господин. – Вот так неожиданность!

После краткого размышления он подошёл к Трегубову и опустил чемоданы на пристань.

– Путешествую, вернее, направляюсь к месту назначения.

– Вот как? Судебный следователь? И куда же, в Нижний Новгород? – спросил Синицын.

– В Пермь.

– О как, брат, тебя загнали, – искренне поразился Сергей Иванович. – За что же так?

– Говорят, не хватает там следователей, лично министр Николай Авксентьевич туда направил, – пояснил Иван.

– Думаешь, случайно? – усмехнулся Синицын.

– Нет, конечно!

– Правильно, Ваня, когда нет у тебя руки, что поможет карьеру сделать, как у друга твоего, подзабыл имя?

– Стрельцова?

– Да, Стрельцова, только и остается таким безродным, как мы с тобой, оставаться на вторых ролях.

– Тебе, Сергей, грех жаловаться, – возразил Трегубов. – Ты у нас звезда сыскной полиции, в Москве поди все в рот смотрят.

– Вернулся в Питер я, Ваня, – поморщился Синицын.

– Как так, года не прошло, что случилось?

– Да, разное, понимаешь, – Сергей метнул подозрительный взгляд на молодую парочку, вставшую поодаль, но в пределах слышимости, и стал говорить тише и доверительнее, – ты же знаешь, что губернатором Москвы стал Великий князь Сергей Александрович, уже этого было достаточно. Все эти мерзкие, противоестественные нравы…

– Какие такие нравы? – не понял Иван.

– Если не знаешь, то лучше оставаться в неведении, нечего портить себе настроение по утру. Ещё с князем пришел новый обер-полицмейстер Власовский, на редкость неприятный субъект и скотина, я тебе скажу. Профессионализма никакого, только и делает, что строит всех, как рекрутов каких, раздаёт указания. Хорошо, что больше внимания пожарным уделяет, а не сыскным и полицейским, а то бы не только я сбежал, – Синицын вздохнул и продолжил, – но есть и хороший повод – нашёл себе невесту в Петербурге, жениться собираюсь, вот и вернулся, как дела сдал в Москве.

– Что же, прими мои поздравления! А то дело закрыли, про ожерелье княгини?

– Да, закрыли. Иногда, чтобы никто ничего не заметил, прятать нужно на самом видном месте, – улыбнулся воспоминанию Синицын. – Что за растяпа этот матрос?

Трегубов, посмотрев на разбросанные по пристани вещи, спросил агента:

– Ты что, тоже на пароход?

– А ты разве не догадался? – вопросом на вопрос ответил Сергей Иванович, указав на стоящие чемоданы.

– Отдал бы их тогда, чтобы отнесли, – Иван кивнул в сторону грузчиков.

– Свои вещи я сам могу донести, не белоручка, – возразил Синицын. – Ты, стало быть, до Казани, а потом на Каму?

– Так и есть, а ты до куда?

– Пока не знаю.

– Как так?! Ах, так ты по службе? – предположил Трегубов.

– А то, как же, – Синицын снова подозрительно огляделся, – но ты молчок, понял?

– Конечно! А что за дело, может, помочь чем?

– Нет. Не нужно. Дело секретное, но не сложное. Смотри какая девушка!

Трегубов обернулся и увидел молодую, изящного сложения девушку. Соломенные волосы были уложены в замысловатую прическу, которую завершала небольшая шляпка, сдвинутая направо, непонятным образом не падавшая на землю. Девушка грациозным движением подала руку в миниатюрной перчатке сопровождающему её благообразному господину около шестидесяти лет. Одежда, прямая осанка, массивность фигуры и абсолютная седина волос этого господина, говорили о статусе в обществе и благородстве.

– Ты про блондинку, которой отец помогает пройти на борт? – уточнил Иван.

– Отец? – прыснул от смеха Синицын. – Вот насмешил! Главное, не садись играть в карты с этим отцом ни под каким видом.

– Ты считаешь, что это карточный шулер? – удивился Трегубов. – Разве азартные игры не запрещены на пароходе?

– Практически уверен, у меня глаз намётанный.

– Но он не выглядит, как шулер! И девушка…

– Иван Иванович, ну что ты, как, по-твоему, должен выглядеть шулер, чтобы ему доверяли? Как беглый каторжник или как богатый прожигатель жизни? А девушка – сообщница, которая должна одновременно привлекать и отвлекать простофиль с деньгами, а может, ещё и любовница этого господина.

– Не верится мне в это, – Трегубов проводил пару взглядом.

– Веришь ты или нет, но этот тип мошенников очень любит пароходы. Кстати, о пароходах. Пойду отнесу вещи, может, свидимся ещё на борту, – сказал агент, поднимая свои чемоданы.

Синицын взялся за чемоданы, а Ивана отвлёк вопрос:

– Извините, это не пароход «Александр Радищев»?

Иван медленно обернулся и увидел бледного господина в черном костюме с чемоданом в одной руке и саквояжем в другой. Черные прямые волосы доходили до плеч, длинный нос был увенчан горбинкой, а карие глаза внимательно смотрели на Ивана.

– Да, это он, вот же название написано.

– Извините, – щеки господина слегка покраснели, – но сегодня утром потерял очки. Ума не приложу, куда они могли деться, а пароход, знаете ли, ждать не будет. Билет стоит совсем не малых денег.

– Да, я очень хорошо понимаю Вас, Вы же врач?

– Как Вы догадались?

– У меня был знакомый земский врач, и у него был точно такой же саквояж, как у Вас, – ответил Иван.

– Действительно, – незнакомец приподнял саквояж, – это меня выдаёт посвященному человеку.

– Ничего страшного, – улыбнулся Иван. – Но как же Вы будете без очков?

– Не знаю, – пожал плечами врач в чёрных одеждах, – вблизи я вижу хорошо и могу читать, но увы, красоты Волги, думаю, останутся от меня скрыты.

– Пойдёмте, я вас провожу на борту, чтобы Вы не оступились. Я как раз собирался уже сам подняться.

– Это очень мило с Вашей стороны, но я не настолько плохо вижу. Однако, рад был знакомству. Михаил Александрович Шеин, – представился врач Трегубову. – Если, не дай бог, заболеете, милости прошу – помогу, чем смогу.

– Иван Иванович Трегубов, судебный следователь, – ответил Иван.

– Ах, вот как Вы меня вычислили? – улыбнулся Шеин, – профессиональный взгляд.

Трегубов распрощался с доктором и пошел искать свою каюту. Она была небольшая, но имела водопровод, систему парового отопления, отключенную на лето, и электрическое освещение, которое в эти времена было доступно далеко не во всех домах государства российского.

Иван присел на мягкий матрас кровати и услышал звук колокола. Начиналось его речное путешествие в Пермь.

Алексей Николаевич Агафонов наблюдал за погрузкой парохода, за тем, как совершенно разные по виду и по уровню благосостояния пассажиры занимали своими места согласно купленному классу билетов. В первом и втором классе обычно ехали богатые коммерсанты, старшие офицеры, чиновники, инженеры или же художники. Одного из последних капитан опознал по мольберту, который уронил матрос. Первый и второй класс располагались на верхней палубе, куда был запрещен вход пассажирам третьего и четвертого класса, занимавшим нижнюю палубу. На ней размещались работники артелей, крестьяне, мелкие торговцы и другой рабочий люд. Волга славилась и разнообразием населения, жившего вдоль неё. Она давала средства к существованию русским, татарам, черемисам, вотякам, мордве и другим народам. Алексей Николаевич считал реку главной торговой артерией страны. В свои сорок два года он был одним из опытнейших капитанов пароходного общества и уже несколько лет ходил на судах по реке, берущей своё начало в болотах Волхонского бора.

Ходить по Волге он начал совсем молодым, ещё на кабестанном пароходе, как раз в то время, когда паровые машины заменили лошадей. На таких пароходах спускалась шлюпка, и на ней матросы везли вперед якорь. Затем цепь от якоря накручивалась на вал и пароход двигался вперёд, а матросы в это время везли дальше второй якорь. Таким образом, пароход приводился в движение. Это была хорошая альтернатива судам, где использовали сменных лошадей или бурлаков. Но это не шло ни в какое сравнение с современными колесными пароходами. Особенно после того, как нефть заменила дрова, на которые вырубили прибрежные рощи.