«Нет, выжить-то я — выживу, и даже излечусь в итоге. Однако, если успею хапнуть достаточно много, то на борьбу с последствием организм будет тратить силы, которые мне желательнее было бы использовать непосредственно для выживания в большом мире. А то мало ли. Неудачно подставившись, да при лучевой болезни, можно и от банального кровотечения копыта откинуть».

Словом, насколько бы я ни был устойчив к радиации, но пить такое не собирался. Пока не прижмёт, естественно.

Впрочем, в отличие от подвешенного состояния пищевых припасов, со всем остальным разобраться получилось как-то полегче. Благо, ничего принципиально нового для инфильтратора на базе не нашлось. Так что относительно просто удалось набрать и ручных терминалов с переферией, и проводов с переходниками, и хороших аккумуляторов, и даже блоков памяти, незатронутых потопом в серверной. Благо, всё вышеперечисленное было основано на гибридных технологиях пришельцев, пусть и с частично человеческой начинкой, а потому оказалось удивительно долговечным и продолжало работать даже спустя восемь десятков лет. Ну, в большинстве случаев. Поэтому нет ничего удивительного в том, что полезного высокотехнологического хлама у меня оказалось много. Очень много. Причём настолько, что правильно упаковать его оказалось гораздо сложнее, чем набрать. И даже так, заполнив огромный рюкзак и ещё четыре ручные сумки, большую часть аппаратуры всё равно пришлось оставлять разложенными на столах в лабораториях. И надеяться, что до моего следующего посещения этого места, всё продолжающая прибывать вода вконец не затопит весь комплекс. Всё равно тащить всё это на поверхность не имело смысла — на улице испортится быстрее, чем даже в подтопленных подземных помещениях.

Далее, в последний раз с тоской кинув взгляд на бросаемую аппаратуру, я быстро собрал пищевые брикеты в ещё две сумки и двинулся на последний, третий обход базы. На этот раз взглядом ища всё, что с минимальными вложениями времени и труда могло быть преобразовано в оружие, броню и прочие вещи, полезные для выживания в дикой природе постядерного мира. Судя по предыдущей добыче, ожидания были вполне благоприятными… Однако, увы, не оправдались.

Оторванный кусок тонкой трубы в качестве копья? Смешно. Если кто-то из биогенетов, так любимых обеими сторонами конфликта, выжил и размножился, то иначе чем в качестве части остова для шалаша, такое «копьё» использовать не получится. Слишком уж хлипкая «палочка», пусть даже и из довольно прочного сплава. Но не способных рвать железобетон тварей удивлять какой-то там полой металлической трубкой. Им подобное буквально на один укус…

«Насколько велики шансы выживания биогенетов в ядерном аду? Нет, не так. Насколько велики шансы выживания хоть какой-нибудь человеческой популяции, если созданные для охоты на людей монстры имели все шансы утратить и без того хлипкий поводок? И вот уже с такой постановкой вопроса все остальные проблемы кажутся столь незначительными… Не хотелось бы оказаться единственным разумным существом в мире диких монстров».

И при всём при этом, ещё и никакого другого оружия подготовить не получилось! Для взрывчатки или иной какой химии уже давным-давно испортились реагенты, в для всего остального критически не хватало инструментов с материалами. Оставалось ещё, конечно, оружие местных охранников… Но там смех один, а не оружие. Причём настолько, что, скажем так, при ЧС на него никто и не рассчитывал. Собственно, и от вторжения извне, и от меня самого у комплекса был протокол изоляции комнат бронедверьми. Которые благополучно и сработал при моём «буйстве». В отличие от тупых рогатин метровой длинны, по-видимому, служивших местным охранникам оружием последней надежды. Впрочем, чем они могли помочь не понимал ни только я, но и, кажется, даже сами стражи храма науки, судя по тому, что бросали эти палочки при первых признаках опасности.

С бронёй, впрочем, дела обстояли не лучше. И без того крохотные инопланетные комплекты мне совершенно не подходили чисто физиологически, а подправить их возможности не было — нужное оборудование в комплексе также отсутствовало. Хотя несколько комплектов я всё же упаковал и взял с собой исключительно в надежде на будущее. В остальном же пришлось ограничиться тканевыми обмотками, особенно тщательно защищающими лицо и ступни, а также несколькими металлическими плитками не слишком удобных форм, кое-как навешенными на фронтальную часть торса и бёдер. Конечно, костюмчик вышел чрезвычайно хлипким и неудобным, но выбирать не приходилось — другой одежды просто не нашлось. Синтетика пришельцев не выдержала испытание временем, и её остатки пошли на обмотки, в то время как меня самого ничем подобным в принципе никогда не снабжали. Разве что трусами из того же материала… Ну так оные тоже не выдержали восьми десятков лет. Увы.

Словом, сам себе я визуально напоминал техноварвара из какого-то фантастического фильма. Только самопального огнестрела в руках не хватало, да какого-нибудь ожерелья из пивных крышек. Выступать на поверхность в таком виде было откровенно унизительно… Но, а какой ещё у меня был выбор? Только идти вперёд и надеяться, что позже всё измениться к лучшему.

Глава 2

Руины, затерянные в лесах

Выбраться наружу оказалось непросто. Причём настолько, что о борьбе с проржавевшим остатками автоматики можно было бы написать целую песню. Матерную. Однако стоило выбраться из плена земных недр, как неприятный инцедент оказался тут же забыт.

Поверхность. Прекрасная земля под небесами! Впервые для меня-человека в этом мире. Впервые для меня-инфильтратора после апокалипсиса. И впервые для единой личности в принципе.

«Вашу ма…» — между тем услышал я три голоса, лишь один из которых принадлежал теперешнему мне. Впрочем, отличались не только источники фразы, но также и вложенные эмоции. Каждый из нас чего-то ожидал, и у каждого было своё собственное мнение относительно того, в каком состоянии должен пребывать внешний мир после стольких лет после ядерного апокалипсиса. Однако все мы сходились в одном — с природой всё должно быть очень и очень плохо. Постядерная пустошь ли, или же чахлая радиоактивная лесостепь с кислотными дождями — в любом случае буйства зелени вокруг точно не предвиделось.

И каково же было наше удивление, когда вокруг действительно практически не нашлось зелёного цвета. Вот только не потому, что растений не было, а поскольку все они оказались различных тёмных оттенков. Причём полностью, начиная корой с корнями, и заканчивая самым молодым листочком. Словно тёмный лес из сказки, укутанный погребальным саваном в плаче по павшему миру.

«Последствия ядерной зимы? — переборов секундное оцепенение, тут же принялся анализировать инфильтратор. — Но как они успели так быстро адаптироваться? Неужели таковы последствия какого-то биологического оружия?..»

«А сейчас-то почему их не сушит такое яркое солнышко? — решил уточнить фантом человеческой личности. — Пыль-то уже осела, причём, по-видимому, давненько, а значит пора бы биологии растений вернуться в норму».

«А зачем?» — удивился совершенный продукт генетических экспериментов.

«Действительно…»

В то же время, никак не мешая спорщикам, я продолжал внимательно осматривать открывшуюся картину внешнего мира. Старался подмечать детали, по привычке слабо бросающиеся в глаза, но способные стать критически важными для моего выживания. И так, первая половина дня. Видимый размер окружности местной звезды, которую отныне буду именовать привычным мне Солнцем, примерно соответствует таковому на Земле двадцать первого века. Небо — столь же привычно голубое, с редкими облаками. Правда, некоторые из них почему-то имеют оттенки ржавого, бежевого, бирюзового и прочих нетрадиционных цветов, что слегка смущало. Да и аврора, оно же полярное сияние, изредка проскальзывало в небе… Кажется, как с атмосферой, так и с магнитным полем планеты всё далеко не так радужно, как можно было бы подумать.