– Да шутят они, – буркнул Джонатан. – Давайте уже, хватит тянуть. Энн, ты что, струсила?

Анна наморщила нос, включила фонарик на телефоне и шагнула в склеп. Вниз вели мраморные ступеньки.

– Странно, – сказала она прадеду. – Я не знала, что тут так глубоко. Зачем копали такую могилку? Чтоб мистер Адам не выбрался?

– Деточка, нет здесь никакого Адама, – пробормотал старый Томас. – Первые Мэррилы прожили не одну жизнь, а несколько. Адам просто поменял имя и документы. Хотя его жена, моя мать, здесь лежит, да…

– И сколько тебе лет, дедуля?

– После ста пятидесяти я перестал считать.

Анна хмыкнула. Ступеньки никак не заканчивались. Чемодан становился все тяжелее. По ее подсчётам, они спустились вниз уже на несколько этажей.

– Так где же могилы?

– Где-то там, – махнул костлявыми пальцами Томас. – Сдаётся мне, мы уже перешли грань. Во всяком случае, мне стало легче дышать.

Анна вздохнула. Все это никак не укладывалась в ее голове. Стопятидесятилетний Томас, бесконечная лестница, довольно свежий воздух… Неожиданно впереди мелькнул луч яркого света. Она выключила фонарик, понимая, что подземный ход заканчивается. Спустя несколько ступеней на стенах появились светящиеся шары, а лестница закончилась высокой и узкой дверью.

– Позволь мне, милая, – шамкнул вставной челюстью дед. – А то вдруг и в самом деле крокодилы.

И он шустро вырвался из рук Анны и толкнул дверь.

За дверью оказался большой зал, до странности похожий на столовую в замке Белые крылья. А в зале – небольшая толпа людей, все в белом.

– Добро пожаловать домой, драгоценные! – раскинул руки высокий блондин средних лет. – Я – Эммануэль Мэррил, старший брат Эдварда.

– А я – внук Эдварда! – гордо заявил дед.

Анна опустила чемодан и уставилась на паркет. Это что, шутка такая? Нет, не может быть! Они не перешли ни в какой другой мир! Они и в самом деле вернулись в Белые Крылья. Просто кто-то сделал перестановку в обеденном зале. Все остальное было прежним, оно и понятно. Паркет заменить за столь короткий срок невозможно. И деревянные панели. И витражи в окнах. Все оставалось по-прежнему.

Женщину захлестнула паника. Что происходит? Кто все эти люди? И что они делают в ЕЕ замке?

Из дверей за спиной Анны вышла бабуля Евгени, кузина Маргарита и Адам. Анна обернулась на «родича», собираясь сказать пару ласковых слов, но замерла.

Да, паркет, панели, окна и двери на первый взгляд казались знакомы. А вот люстра была другой. Под потолком не висело на медной цепи деревянное колесо. Там обнаружилось нечто совершенно незнакомое и даже невероятное: несколько пересекающихся окружностей разных диаметров, сияющих спокойным белым светом. Они выбивались из общего стиля зала. Но самое удивительное – обручи эти никак не были закреплены и к ним не шли никакие провода. Они просто висели под потолком в воздухе, нарушая все законы гравитации. Немыслимо!

– Дражайшая кузина, если вы позволите вас так называть, – Анну сцапал за локоть тот самый Эммануэль. – Умоляю, не смотрите вверх! Эта гадость временная. Люстру сняли и отправили на реставрацию, а пока молодёжь повесила этот кошмар! Они уверяют, что это модно и красиво…

– Но совершенно не вписывается в интерьер, – согласилась Анна, отходя в сторонку. Ей сразу понравился человек, который имел то же чувство стиля, что и она.

Теперь, успокоившись, Анна видела разницу и в рисунке дерева на стенах, и в оттенках паркета, и в форме окон. К тому же здесь были рамы деревянные, а в Белых Крыльях – пластиковые.

– Как называется ваш замок, Эммануэль? – спросила она.

– Серые крылья. Ему больше шести тысяч лет! – в голосе Мэррила прозвучала гордость. – Это один из самых старых замков Эйлерана!

– Потрясающе. У вашего брата была отличная память и замечательный глазомер. Замок, в котором родилась я, чрезвычайно похож на этот.

– Почему-то я даже не удивлён. Кроме памяти и глазомера у Эдварда была ещё непомерная гордыня. Значит, он выстроил себе точно такой же замок? Это вполне в его характере. И как же он его назвал?

– Белые Крылья.

– Это забавно. Он не имел права на белый цвет. Это привилегия Высочайшего.

– Но вы, кажется, все в белом?

– Одежда – это совсем другое. Белый цвет символизирует надежду и возрождение. Мы надели эти наряды для того, чтобы показать вам, что воссоединение семьи чрезвычайно важное и радостное событие. Но я совершенно вас заболтал. У нас будет много времени, драгоценная. Пока же мне нужно приветствовать других гостей.

Анна кивнула.

«Здешних» Мэррилов было всего шесть человек, считая Адама – семь. Сам Эммануэль, женщина с чёрными волосами, заплетенными в мудрёные косы, белокурый юноша, как две капли воды похожий на Адама (видимо, брат), молодая женщина, крупный мужчина с рыжеватой бородой и мальчик лет четырнадцати на вид. Видимо, жена и потомки Эммануэля. Некоторые из них, кстати, и в триста лет не созрели для серьёзных отношений. Ничего удивительного, вон Джонатан так и не женился, да и Анна не собиралась замуж.

– Как вас много! – воскликнула старшая из женщин. – Мы не ждали такого благословения! И дети, перья мои, дети!

Анна моргнула. Радость ли в голосе хозяйки или испуг? Ее можно понять. Уходил один, а вернулось тридцать два. Каждого нужно разместить, а потом ещё как-то устроить в этом мире. И Анна сейчас не про спальни…

– Меня зовут Джонатан Мэррил, я глава семьи… видимо, был.

Джонатан если и выглядел ошарашенным явным сходством этого замка с прежним домом, то очень недолго. На то он и глава семьи, чтобы уметь контролировать свои эмоции.

– Я – хозяйка Серых Крыльев, Гертруда из рода Степфолдов, чёрных воронов. Добро пожаловать в гнездо, родные наши. Для вас немедленно будут подготовлены спальни и наряды для торжественного ужина. Наш замок сегодня почтит своим присутствием Высочайший. Он хочет лично взглянуть на птенцов Эдварда. Джонатан, прошу, представьте свою стаю… то есть семью.

– Разумеется. Это моя старшая сестра Анна, – Джо показал на Анну, застигнутую врасплох. Она никак не ожидала, что он назовёт ее имя первым. – Я не женат, и именно моя сестра была хозяйкой… нашего дома.

– Стало быть, именно вы – та самая ветка, на которой построено гнездо, – кивнула Гертруда серьезно. – Полагаю, мне нужна будет ваша помощь.

– Разумеется, – так же серьезно ответила Анна. – Я к вашим услугам.

– Самый старший член нашей семьи, Томас, – продолжил Джонатан. – Я принял от него управление родом всего лишь пятнадцать лет назад.

Анна почувствовала, как кто-то коснулся ее руки.

– Я Эмерет, дочь Эммануэля, – шепнула молодая женщина в белом. – И у нас, кажется, не хватит спален на всех. Умоляю, спасите!

– Как я вас понимаю, – еле заметно улыбнулась Анна. – Неделю назад я была в том же положении. Сколько у вас комнат?

– Мы приготовили для вас Северную башню… Видите ли, я давно не живу с родителями. Мой муж и сын тоже лишь гости. А отцу, маме и братьям не нужен такой большой замок, и мы сдаём его в аренду…

– Под музей? – едва сдерживая смех, уточнила Анна.

– Под школу для крылатых. Себе мы оставили часть Северного крыла. Башня, обеденный зал, кухня…

– Голубая гостиная и четыре спальни на втором этаже, – закончила за неё Анна. – Мой замок был очень похож на этот. Да и вообще мои Мэррилы, кажется, не слишком отличаются от вас…

Анне и ещё трем женщинам досталась спальня на втором этаже Северной Башни. Да, та самая, где она и жила. Правда, есть нюанс – ночевать Анна предпочитала в одиночестве. Здесь же стояла только одна огромная кровать, куда немедленно прилегла отдохнуть бабуля Евгени. Старушка, кажется, все же переоценила свои силы.

Белое с золотым платье, предложенное хозяйкой дома, Анне не понравилось. Во-первых, оно оказалось узковато в боках, во-вторых, с декольте. А в-третьих, Анна никогда не носила подобного. Ей по душе широкие платья с большими карманами в стиле бохо, под которые прекрасно можно было надеть суконные штаны и сапоги. А если накинуть на плечи шаль, то и вовсе идеально. Наряжаться куклой Барби не в ее стиле и уж точно не по возрасту. Но выбора у Анны не было. Ей пришлось влезть в наряд престарелой девственной невесты. Маргарита (которую Анна не любила больше всех остальных кузин) помогла женщине затянуть шнуровку на спине и даже соорудить на голове нечто, похожее на прическу. К счастью, волос у Анны было достаточно.