Вечером, после службы в банке, опять заехал Белецкий. Обсуждали итоги покупки акций и предстоящую встречу Филатова с Белогоровым. Последний должен был позвонить Филатову, но делать это не торопился, что Филатова и беспокоило и раздражало. Он был уверен, что ученый бросится к нему и в роли просителя будет если не стоять на коленях, то с пеной у рта убеждать в исключительной ценности его изобретения. Однако время шло, на коленях никто не стоял, и новые деньги пока не текли, хотя известный запах их доносился. Филатову позвонили.

– Звонила Роза, она подтвердила, она будет у меня через два часа, – сказал Филатов. – Кстати, это очень хорошо, что ты мне сразу сообщил об этом ученом.

– Тянуть время не в моих правилах, и ты это хорошо знаешь.

– Мои люди посмотрели за этим ученым и их лабораторией.

– Нашли что-то интересное, чего мы не знаем? – сказал Белецкий

– Более, чем интересное. Оказалось, что моя молодая подруга Роза на него работает.

– Она сдала тебя? – удивился Белецкий. – приведи ее в чувство и перевербуй.

– Нет, она просто работает у него. И она даже не знает, что мы заинтересовались их лабораторией. Я же тебе говорю, что мои ребята за этим парнем понаблюдали, и посмотрели на всех и все, что там происходит. И потом на фото я увидел свою Розу. Кстати, она мне говорила, что работает в научной лаборатории, но, сам, понимаешь, я не придал этому значение. Кругом конторы что-то делают, и разобраться во все невозможно.

– Как видишь, я удачно помог тебе разобраться, – сказал Белецкий. – И как тут ни скажешь, что мир тесен. Бывают же совпадения.

– Не скрою, у меня есть серьезные планы на этот научный проект. Люблю подобные темы. Если не получится, то потери не велики, а если выгорит, то можно поработать с размахом!– радостно сказал Филатов. – Она скоро подъедет, мне надо прилечь отдохнуть. И будет лучше, если она тебя не увидит.

– Все понял, – сказал Белецкий и поставил фужер коньяка на стол. – И мне пора ехать, – сказал он, очередной раз демонстрируя свою способность разворачиваться на ходу.

После отъезда Белецкого Филатов прилег на кровать и немного поспал. И теперь на этой кровати лежала Роза. Она была очаровательна. Два года знакомства ее не испортили. Даже обнаженная красота не могла затмить прелесть ее ума. Она не просила деньги, как сходу и грубо просили другие женщины. Она умела ждать.

– Что бы ни было, а я соскучилась по тебе, сказал Роза, разглаживая стареющие волосы Филатова.

– Я этого не заметил. Кажется, ты у меня стала реже бывать. У тебя что-то случилось, сказал Филатов, глядя, как она встает и надевает халат, – или мне только кажется.

– Василий Алексеевич, мне нужны деньги.

– Вот это новость! Двойная новость! – весело ответил Филатов.

– Ты о чем!

– Ну, ты редко называешь меня по имени и отчеству, сказал Филатов с иронией. – и ты никогда не просишь деньги. Значит что-то стряслось. Раз начала такой масштабный заход, значит, произошло что-то серьезное. Давай выкладывай.

Видя, как она медлит и не может начать разговор, Филатов решил ее подбодрить еще одной порцией шутки.

– Ты влюбилась и решила выйти замуж. Расскажи об этом счастливчике.

– Мне, правда, нужны деньги, сказал Роза и после небольшой паузы добавила: – Большие деньги.

Роза села на диван, готовясь к трудному разговору. Филатова заинтриговало такое вступление в разговор о больших деньгах, поэтому он предпочел встать с кровати.

– Большие, это, по твоему мнению, сколько?

– Не знаю.

– Готов изложить тебе очень хорошее правило, сказал Филатов. – Если просишь деньги, то всегда должна знать, сколько просить. И второе, обязательно надо знать, куда пойдут эти деньги. И третье, говори открыто, собеседник чувствует фальшь и нерешительность. Кто в таком случае тебе даст деньги, сказал Филатов и с улыбкой добавил: – Кроме меня!

– Вообще, деньги нужны не мне. Я работаю у человека, который занимается фундаментальной наукой. Он хочет открыть ген роста человека, что позволит вылечить всех инвалидов колясочников. Их сотни тысяч. А во все мире их огромное количество. У них, как правило у всех, после аварии разорван спинной мозг. Хирургическим путем нервные волокна соединить нельзя. Мой шеф считает, что клетки можно принудительно заставить расти. И, ты знаешь, он почти сделал открытие.

«На сегодняшний день слишком много совпадений, – подумал Филатов, слушая ее слова о работе лаборатории. – Кому сказать, не поверят. Я жду звонка ее начальника с просьбой дать денег, а тут приходит Роза с этой же просьбой».

– Никогда не был силен в науках, но меня смущает слово почти. Что значит почти? И на каких условиях он хочет получить деньги? Я не благотворительный фонд, и он должен понимать…

– Хорошо-хорошо, поспешила успокоить Роза. – Лучше он сам все объяснит. Ты правильно все говоришь, что я должна знать ответы на ключевые вопросы, но это специальные знания, и я при всем желании просто не могу знать масштабы научных работ.

– Я хочу, чтобы вы встретились.

– Здесь есть один принципиальный вопрос, – сказал Филатов. – Он тебе поручил прийти ко мне или это твоя инициатива?

Для Филатова это был действительно важный вопрос. В том случае, если ей поручили встретиться с ним и переговорить. То о Филатове знают. На него нацелены, а этого он не любил, предпочитая оставаться в тени. Он сам находил нужных людей.

– Он тебя не знает, – сказала Роза. У нас было совещание, и я там многое услышала. У нас кончаются или закончились деньги.

– Зарплату платят?

– Да.

– Тогда не закончились. Деньги у вас еще есть.

– Василий, это очень важный проект. Я хочу, чтобы тым нам помог, – сказала Роза и решила дальше не продолжать про то, что и он, этот опытный человек на нем сполна заработает.

– Дай ему мой телефон. Пусть позвонит и приедет ко мне, сказал Филатов, всегда приглашавший гостей к себе.

– Но только никому об этом нашем разговоре не говори, – прощаясь предупредил Филатов.

Он был доволен итогом состоявшегося разговора. И самое главное, что он вышел на лабораторию помимо Белецкого, который бы не упустил случая получить свой кусок научного пирога. С Розой и ее начальником напрямую разговаривать будет легче.

      Белогоров несколько часов подряд, почти не отрываясь на чай, читал документы, которые дал Коренфельд. Его кабинет за стеклянной стеной был местом самых закрытых переговоров, тех разговоров, вести которые острожные люди предпочитают на улице или парковой зоне. Белогоров доверял Дыбову, его умению избавиться от прослушек, да и выходить каждый на улицу он хотел.

– Нашел что-то интересное? – спросил Дыбов, входя в кабинет шефа.

– Боюсь ошибиться, но мне кажется, они идут в правильном направлении. Они построили цепи нуклеотидов. Но они не создали последовательность, а создали пирамиды с меняющимся паролем. Никогда не думал, что государственная контора способна на подобный прорыв. Ты не поверишь, но я вторые сутки читаю их разработки и не могу оторваться. Нам в ближайшее время потребуется дополнительное оборудование, а у нас наше загнулось.

– Я тут встречался с одним знакомым банкиром, – сказал Дыбов. – его банк денег не даст. Но он обещал переговорить с частными инвесторами.

– Денег от них не будет. Мы ничего им не сможем дать в залог. А наши научные наработки никому не нужны.

– Но мы ведь с тобой должны прорваться, – уверенно сказал дыбов. – Всегда прорывались. Не можем же мы на научной теме споткнуться.

– На ней как раз и спотыкаются и не только небольшие ученые, как мы, и большие институты и конструкторские бюро.

В дверь постучалась Роза. Она вошла с торжественным видом человеку, которому если не все удалось, то многое получилось.

– Я не помешаю? – сказала она, прошла по кабинету и села на кресло.