Прощаясь, Белецкий пообещал позвонить через два-три дня, после чего предложил встретиться снова. При этом он напомнил о нежелательности каких-либо разговоров по телефону, и даже всяким разговорам через сетевые мессенджеры предложил не доверять.

После ухода Белогорова Белецкий некоторое время стоял около входа, пытаясь понять, в какую машину сядет его партнер. Пока ждал картинки приезда машины, он нажал важную кнопку на телефоне и после коротких гудков сказал: «Василий, это я. Надо срочно встретиться, – и после секундной паузы добавил еще: – Хорошо, приеду».

В подъехавшей за Белогоровым машине сидели два сотрудника научной лаборатории. За рулем был начальник службы безопасности, одновременно исполнявший обязанности водителя Виктор Дыбов. Научный коллектив был небольшой, каждому сотруднику приходилось делать самую разную работу. А быть водителем и отвечать за безопасность было удобно. В машине один на один можно было многое обсуждать. И сама машина регулярно и добросовестно Дыбовым проверялось на предмет не санкционированной установки прослушивающих устройств. Жизнь требовала принятия сложных решений, и Дыбов с его опытом службы в полиции был самым верным человеком, которому Белогоров полностью доверял.

В машине на заднем сидении была Роза. В каждой конторе есть красивые женщины, которые обладают самыми разными полезными качествами. Роза была умна, как и все сотрудники, занималась научной работой и была всеми любима за редкую красоту и умение ни с кем не испортить отношения – даже с теми, кому вынуждена была отказывать.

– По одному твоему виду можно догадаться, что нам отказали, – сказал Дыбов, срывая с места машину. – У меня было предчувствие, что нам ничего не дадут. Эти банки умеют хитро построить работу, удерживая на крючке клиентуру и всем отказывая.

– Они хотят гарантии, не понимая, что наука вообще не дает гарантий во времени. Сегодня ничего не идет, а завтра ученый делает открытие – кипятился Белогоров, что было не в его манере вести дела. Он тоже понимал, что на подобные проекты банки идут не охотно, а если так, то банки на подобные, плохо пахнущие деньгами сделки вообще не идут.

– Обычная позиция банка: искать самое вкусное и ничего не давать – сказал Дыбов, имевший печальный личный опыт взаимодействия с банками.

– Куда едем? – спросила Роза. Она предпочитала молчать, присутствуя при важном разговоре двух руководителей; но не удержалась, ей не хотелось быть пустым местом в машине,, поэтому и спросила.

– В лабораторию, – сказал Белогоров. Ему хотелось рассказать Дыбову про разговор с банкиром на улице. Но это была закрытая часть разговора, и в присутствии Розы про банкира, предложившего неожиданный финансовый ход, говорить он не хотел.

Лаборатория, построенная Белогоровым располагалась в мансардной части двухэтажного здания. Он гордился этой лабораторией, игравшей роль мини научного центра. На достаточно небольшой площади ему удалось разместить все: мощные компьютеры и микроскопы, научные и медицинские приборы для изучения различных биологических структур, основной из которых он считал человека, и у него все работало.

Белогоров прошел в комнату для совещаний, стены и двери которой были сделаны из стекла, и попросил Розу пригласить восьмерых сотрудников лаборатории. Все собрались мгновенно, сели на стильные стулья и молча сидели.

– У нас сложная ситуация, мы не можем преодолеть инерцию генов. Цепочка роста не складывается, на узлах блокираторы, и меня не покидает ощущение, что выход будет буквально скоро, – спокойно в той степени, чтобы присутствующие поняли важность обсуждаемого вопроса, произнес Белогоров. – Но нам крайне нужны деньги на последний этап исследований. Сейчас мы были в банке и нам в очередной раз отказали.

Все сидели молча. Никаких предложений по поиску денег молодые ученые внести не могли.

– Мне пришлось внести свои последние деньги. Я не могу вам задерживать зарплату, – сказал Белогоров. – И даже Виктор Дыбов внес свои.

– Я почти ничего не внес. Мелочь, – махнул рукой Дыбов.

– А я все считаю, и мы все после завершения исследований всем отдадим. Но сейчас сложилась сложная ситуация: мы близко подошли к решению важной научной задачи, а деньги буквально на подходе закончились.

Белогоров внимательно посмотрел на сидевших за столов сотрудников, пытаясь понять их настроение.

– Нам крайне важно продолжить исследования, сказал он. – Какие будут предложения?

– Я всегда говорил, что надо опираться на государственные научные институты и там искать информацию, сказал Дыбов, игравший в лаборатории еще и роль первого заместителя научного руководителя. – У Давида есть родственник, который занимает серьезную должность в государственном институте.

– Он заведующий лабораторией, – вмешалась Роза, которой очень хотелось играть важную роль в этой научной игре. Она не упускала случая показать свое мнение при обсуждении любого вопроса.

– Давид, тебе дают слово, а ты молчишь, сказал Дыбов.

Давид был щуплым на вид молодым человеком, с худощавым лицом, на нос которого были надеты несуразно большие очки. Такие парни или вырастали до докторов и академиков, или оставались в науке ни кем, но посередине таким парням удержать не удавалось. Неуспех их бил и косил. В свои 26 лет он не был женат, как и все в лаборатории косился на Розу, а сейчас пожимал плечами и явно отвечать не хотел.

После завершения совещания Белогоров попросил Давида остаться и в присутствии Дыбова еще раз с ним переговорить.

– Пойми, Давид, нам очень нужен выход на этот институт, – по дружески сказал Белогоров. – Ты видишь, мы все это время работали самостоятельно. Но в науке так не бывает. Ученые всегда обмениваются информацией. Без этого в науке нельзя. Что тебя смущает в нашем контакте с твоим родственником?

– А что он сможет нам дать? – с наивными нотками в голосе сказал Давид. – У него закрытая тематика. Они сейчас работают, как и при старом режиме, в условиях полной секретности. Я даже не знаю, как к нему подступиться.

– Нам не нужны секретные папки института, – сказал Дыбов. – Мы не собираемся выведывать закрытую научную информацию. Пусть подскажет направление работы. И мы заплатим, и уж тем более отдадим все сполна, когда получим окончательный результат.

– Давид, здесь надо что-то придумать, сказал Белогоров. – У нас все сделано, нам нужно замкнуть две цепи, и нам нужен последний толчок. Твой дальний родственник для нас сейчас единственная зацепка. Я тебе лично обещаю, что ни к чему противоправному мы твоего родственника склонять не будем.

– Нам и самим не нужны неприятности, – сказал Дыбов. – твоя задача позвонить ему и договориться о встрече нашего научного руководителя и твоего родственника. И больше ничего.

Василий Филатов после звонка банкира Белецкого почувствовал вкусный проект заработать деньги. Белецкий редко подбрасывал интересные темы, но всегда, когда он приносил новые предложения, Филатов несколько дней был на подъеме. Филатов разбогател на сомнительных бандитских делах в девяностые, и хотя характер бизнеса полностью изменился, он в душе оставался авантюристом. «Да, я -авантюрист, – говорил он себе, рассматривая вопрос по очередному бизнес-проекту. – Но бизнес, особенно в нашей стране нельзя строить на формальном финансовом расчете. Всегда должен присутствовать порыв, дерзкий, ни с чем не согласованный рисковый шаг. Иначе удачи не будет! – убеждал он себя и принимал окончательное решение.

Филатов любил принимать гостей. К приезду Белецкого он распорядился поставить обеденный стол на террасе, перед прудом, что придавало встрече и светский шик, и загородное неспешное очарование. На стол поставили закуски и французский коньяк. Пить модное виски Филатов не научился. Коньяк любил и пил фужерами.