Когда я влетаю в лабиринт, прохладный летний ветерок пробуждает мои чувства. Кей пошла налево, я направо. Я предугадываю ее действия, основываясь на информации, которую ей сообщил.

Здесь шесть входов. Она будет держаться в стороне столько, сколько сможет, но в конце концов лабиринт приведет ее к центру. Она потеряет чувство направления, и там ее буду ждать я.

Сад, залитый светом восходящей луны, прекрасен. Темные бутоны торчат из сочных цветочных клумб, и я делаю мысленную пометку напомнить Джону подстричь их.

Я не принимаю свое пребывание в лабиринте за нечто большее, чем исполнение фантазий моего отца. Он построил лабиринт, чтобы удовлетворить свои эгоистичные прихоти; теперь я делаю то же самое. По выражению его лица, когда я заикнулся о прогулке, я понял, что он знает, что я планирую сделать.

Когда я был маленьким, то наблюдал из кухни, как Малкольм охотился за моей матерью по кустам с розами. Они смеялись и кричали от восторга, а когда звуки стихли, это было потому, что он прижал мою мать к земле под кустами. Мне потребовались годы, чтобы понять, чем они занимались в лабиринте — примитивной версией игры в прятки, которая заканчивалась спариванием.

Когда мой отец попросил Джона реконструировать лабиринт в его новом доме, его желания стали еще мрачнее. Кэрри, возможно, думала, что это забавная игра со своим мужем, но Малкольм — не очень верный человек. Если бы эти изгороди могли говорить, им было бы что рассказать. Кей не первая, кто пробирается сквозь изгороди в поисках выхода; она также не будет последней.

Вдалеке я слышу визг. Он недолгий, и я подозреваю, что Кей упала. Я поворачиваюсь на звук и бреду по дорожке в поисках своей добычи.

Высота изгороди разная. В некоторых местах она всего лишь по колено. В других местах он достигает семи футов в высоту, заслоняя вид на то, что находится сразу за поворотом. Я не могу видеть Кей на холмах или в долинах с тускло освещенной зеленью, но я слышу ее.

Ее каблуки отчетливо стучат по цементной дорожке. Она идет на цыпочках, и звук на некоторое время стихает, затем я слышу его снова. С каждым разом я все ближе.

Мир состоит из двух типов людей: хищников и жертв. Если ты не охотишься, на тебя охотятся. И прямо сейчас стук каблуков Кей по камням относит ее к последнему типу.

Глава 17

Кей

Мы с Кристин любили играть в лабиринте. После школы мы часами прятались в темных углах и пробирались через тупики, запоминая тропинки, чтобы найти выход в рекордно короткие сроки.

Поверни направо у куста белых роз.

Сверни на третью дорожку садовой карусели.

Возвращайся, если наткнешься на статую Купидона.

У нас в телефонах была шпаргалка, которую мы пополняли все лето. Но однажды это перестало быть забавным. Мы наткнулись на Малкольма и Кэрри, целующихся на уединенной скамейке, и больше не возвращались.

Я не помню всех правил, которые мы придумали, но когда натыкаюсь на статую Купидона, понимаю, что нахожусь в двух поворотах от тупика.

Дрожа, я неохотно разворачиваюсь и шаркаю ногами в обратном направлении. Мое горло сжимается, когда я понимаю, что свернула не туда и мне нужно это исправить. Подобно алгоритмам для решения кубика Рубика, у нас с Кристин были схемы, по которым мы могли выбраться. Направо, направо, налево, направо, налево, прямо. Или это было направо, налево, налево, направо, налево, прямо?

Как вы готовитесь к пугающим ситуациям, когда рациональные мысли словно исчезают, а вы можете лишь смутно понимать, что нужно делать? Как приучить свое тело бежать от парализующего страха и возбуждения, подпитываемого адреналином? Как приучить себя быть неуловимой мышью, убегающей от голодной, безжалостной кошки?

— Я слышу тебя, любимая. — Ксавьер звучит так, будто находится прямо за моей спиной, и я чуть не спотыкаюсь о свои ноги. — Сделай это немного сложнее, почему бы тебе не сделать это? Сними обувь. Ты же не Золушка; избавься от хрустальных туфелек.

Я опускаю взгляд на туфли на каблуках, которые все это время тащила по лабиринту; это еще одна причина, по которой я не создана для подобных игр. Если бы я не боялась за свою жизнь, давным-давно избавилась бы от этих каблуков.

— Глупый Ксавьер, — бормочу я себе под нос. — Я тебя не боюсь.

Он рядом, слышит меня.

— А стоило бы. Я буду наслаждаться тем, как лишу тебя девственности.

Я хожу кругами, пытаясь найти его, но так и не вижу его голубых глаз, смотрящих на меня. Маленький голосок в моей голове подсказывает мне дальнейшие действия.

Я снимаю туфли на каблуках, которые стоили 295 долларов в магазине Dillard. Они сшиты из черного жатого бархата, и благодаря их высоте мои икры выглядят великолепно. Серебристые подошвы были прошиты мерцающей нитью, которая ловит свет каждый раз, когда я двигаю ногами. Но, к сожалению, Ксавьер прав. Я оставляю дорогие туфли и на цыпочках выбираюсь из тупика.

Статуя Купидона стоит у выхода. Пока я продолжаю идти, мой мозг вспоминает давно забытые факты о садовом лабиринте. Когда я сворачиваю за угол и сталкиваюсь лицом к лицу с фонтаном, я чуть не выпрыгиваю из платья от испуга.

— Это не Ксав, — шепчу я себе, — это не Ксав.

— Или это так? — Он так близко, что его дыхание щекочет волосы у меня на затылке.

На этот раз я подпрыгиваю почти на три фута в воздух. Чисто инстинктивно я выставляю руку, чтобы защититься, и ударяю Ксавьера кулаком в грудь. Его тело отклоняется назад, и он хрипит, делая паузу, достаточную для того, чтобы я сориентировалась и бросилась бежать.

Холодный пот выступает у меня между грудей, а нога пылает от мучительной боли, когда я наступаю на камень. Если раньше я не слышала Ксавьера, то теперь слышу только тяжелое дыхание и приближающиеся шаги. Я не могу вспомнить чит-коды, которые мы с Кристин придумали, потому что на это нет времени. Я петляю, перепрыгиваю через невысокие живые изгороди и продираюсь мимо розовых кустов — все, что угодно, лишь бы меня не поймали. Где-то здесь должен быть выход.

Я замечаю его слишком поздно: выход, зияющую пропасть, мерцающую в лунном свете, словно озаренная божественным. Сердце бешено колотится о грудную клетку, когда я отчаянно заставляю ноги двигаться. Но я не успеваю добежать до края.

Чья-то рука обвивается вокруг моей талии, и я обнаруживаю, что смотрю на траву, когда мы падаем головой вперед на землю. На несколько мгновений я теряю ориентацию: этого достаточно, чтобы Ксавьер перевернул меня на спину и заглянул глубоко в глаза.

— Привет, любимая. Соскучилась по мне?

Глава 18

Ксавьер

— Отвали от меня, Ксавьер, — отчаянно требует Кей, колотя кулаками по моей груди. Каждый удар посылает по моим венам горячую вспышку желания.

Я хватаю ее, прижимая запястья к земле, когда она содрогается подо мной. У нее перехватывает дыхание, а глаза вспыхивают страстным жаром. Я провожу кончиками пальцев по ее губам, наслаждаясь электричеством, которое искрится в воздухе между нами.

— У нас был уговор, любимая. Ты согласилась, что если я тебя поймаю, то смогу делать с тобой все, что захочу.

Она прижимается ко мне, пытаясь сдвинуть 250 фунтов твердых, как скала, мышц.

— Я не думала, что ты это серьезно.

Я не мой отец. Если Кей действительно скажет "нет", я остановлюсь. Я не такой монстр, как Малкольм Маккейд.

— Ты знала, что я был серьезен, Кей. — Я прижимаюсь к ее телу, пытаясь сдержать огонь, бушующий внутри меня. Каждое ее движение разжигает возбуждение, пока мой член не становится твердым и не прижимается к молнии моих джинсов. — Ты поспорила, что сможешь найти выход раньше, чем я найду тебя. И проиграла это пари. Пришло время расплатиться.

Лунный свет бьет в лицо Кей, как стрела, освещая ее испуганное выражение и потрескивающую энергию между нами. Я вижу это в ее глазах — хаотичную смесь желания и ненависти, которую я слишком часто наблюдал на протяжении многих лет. Несмотря на то, что она пытается скрыть свое желание, мне хорошо знаком жар в ее взгляде.