Глава восьмая

Впрочем, не стану описывать ее в подробностях, – думаю, здесь и так все понятно. Тебе достаточно знать, что любые превосходные эпитеты были бы весьма уместны.

Но, как мне кажется по прошествии времени, главное ее очарование заключалось в том, что она словно бы и не осознавала своей редкой природной красоты. Не слишком высокая, тонкая, удивительно женственная, она казалась неким дивным цветком, вопреки всему распустившимся посреди неприветливой каменной пустоши, не подозревая, каким чудом является, а посему не возносясь в ложной гордыне. Одетая в довольно простое, непритязательное темное платье с белым фартуком, с волосами, целомудренно убранными под скромный чепец, с учтиво сложенными перед собой руками и застенчиво потупленным взором, она могла представиться воплощением чистоты и невинности (но, опережая интригу, признаюсь, что таковой она не являлась).

Ее звали Охра.

Ты скажешь: «Ну вот, наконец-таки ты появилась в этой истории! Так почему же рассказ все еще не ведется от первого лица?»

На это я тебе могу ответить следующее: не питай надежд, которые могут обернуться ложью. Ранее я сказала, что появлюсь в истории в нужный момент, но был ли такой момент уже или он все еще впереди – пусть это пока что будет загадкой. Ты воскликнешь: «Да какая же здесь может быть загадка? Вот же ты!» А я скажу: никогда не делай поспешных выводов.

И поэтому, не вдаваясь в подробности и без объяснения причин, пусть пока все останется так, как оно есть, и наш рассказчик все еще побудет безликим (хоть это ему и не всегда удается).

И вот она скромно появилась перед ними и она сказала:

– Добро пожаловать в Роззенборк. Я ваша горничная. Прошу вас, пройдемте со мной.

– Замечательно, друзья мои, вот этот голос! – обрадовался Ябы с видом победителя, разрешившего сложную головоломку. – А я думал, какая-нибудь умная колонка.

– Это еще что за хрень? – не понял Рилл.

– Откуда я знаю? Просто в голову пришло. Кажется, не обошлось без магии, но я не уверен.

– В настоящий момент что подразумевается под искусственным интеллектом? – с совершенно неожиданной для всех страстью проговорил Эксцес Карма.

Все вздрогнули.

– Ах ты, черт! – вскрикнула Эскапада. – Ты хоть предупреждай, что ли! Чтоб мы знали, что ты собрался что-то сказать. Хотя, сука, как-то нелогично… если подумать…

Она нахмурилась.

– Пускай ходит, – сказала Вера.

– С табличкой, – сказала Люба.

Элифалиэль почему-то захлопал в ладоши и заслужил выразительный взгляд Эскапады.

Единственным, кто так или иначе – ни жестом, ни взглядом, ни словом – не принял участия в завязавшейся дискуссии, оказался Статус. Он молчал, был неподвижен и только, не отрывая глаз, снизу-вверх, пожирал глазами возникшее перед ними чудное видение.

И что же было в этом взгляде?

(Гораздо позже, и это ни для кого не секрет, Женераль признавался, что почувствовал любовь с первого взгляда. Но правда заключается в том, что он всем так говорит. Да ведь, девочки?)

– Я потерял покой, – наконец прошептал Статус.

В этот момент он имел исключительно романтичный и вдохновенный вид, разве что за сердце не хватался, но картину немного смазывало то, что он действительно еще не совсем оправился от контузии, и сейчас у него не слишком получалось смотреть на предмет своих неожиданных воздыханий обоими глазами одновременно.

– Вот ты у нас ветреная, конечно, – слегка покривилась Эскапада, наблюдая, как Статус начал причмокивать губами.

– Не разменивайся понапрасну, – поддакнул Рилл. – У тебя есть старушка.

Статус был вынужден поморщиться, потирая плечи, в которые ему ощутимо двинули кулаками с двух сторон.

Между тем горничная смиренно дожидалась столь внезапных визитеров, и наконец гости нестройной шеренгой соблаговолили последовать за ней. Вскоре они, подозрительно озираясь, вышли на галерею второго этажа.

– Ваши комнаты расположены в западном крыле, – со спокойной учтивостью говорила горничная, вышагивая, словно плывя, впереди с безупречной осанкой и не замечая знаков внимания, которые пытался оказать ей Статус. – Каждому приготовлены отдельные апартаменты, и мы надеемся, они придутся вам по вкусу. Вот ваши ключи. Мы пришли.

Они находились в длинном коридоре с зеленой ковровой дорожкой на полу; на стенах в пространстве между дверями висели картины, зеркала, а на полу стояли кадки с неизвестными растениями. Кто-то заботливо зажег все свечи в канделябрах.

– Прошу вас, располагайтесь. Здесь написаны номера ваших комнат.

– А быстренько вы тут все организовали, – с уважением покивал Рилл. – Зачет.

– О, как справедливо заметила графиня, у нас нечасто бывают гости, но в хорошем замке все всегда должно быть готово на такой случай.

– А точно замок хороший? – уточнил Ябы, хмуря кустистые брови.

– Прошу прощения, что вы имеете в виду?

– Нам показалось, здесь очень много странностей.

– Когда это нам такое показалось? – отчего-то взъерошился Статус.

Волшебник охотно вступил в перепалку.

– Ты не дорос до истинного понимания магии. А я вот, например, все вижу. Но сейчас речь не об этом. – С надменным видом, воинственно выставив перед собой свою бороду, он повернулся к горничной. – Почему у вас лифты не работают?

– Потому что их нет?

– Вот! Я именно об этом.

– Когда их изобретут, мы непременно поставим.

– О, бога ради, поимейте уважение!

Горничная бросила на него странный взгляд, словно ее спокойная отстраненность слегка поколебалась.

– Ему нужен второй, – заговорили близняшки.

– Посох для ходьбы. Ух.

– Ты! Классно мы придумали!

Горничная отступила на шаг, и на прекрасном бледном лице ее мелькнула извиняющаяся улыбка.

– Так… располагайтесь, как я и сказала. Если что-то понадобится, я буду поблизости.

– А как с вами связаться? – немедленно выступил вперед Статус.

– О, вы можете позвонить или просто позвать – в любом случае я вас услышу. К тому же, я ожидаю вас, чтобы сопроводить в столовую.

– А можете ожидать в моей комнате? Ну… чтоб мне звонить не пришлось.

– Боюсь… это не по правилам.

– Вот у Статуса точно нужно изъять колокольчик, – заявила Эскапада, – чтобы не смог никуда звонить. А-то замучает девочку.

– Колокольчик и бубенцы! – воскликнул Рилл.

– К черту правила! – махнул рукой Статус, совершенно проигнорировав дружеские нападки.

Однако же подобная решительность все же не помогла ему уговорить прекрасную горничную; с дежурной виноватой улыбкой она непреклонно отступила в сторону.

– Ладно, – не скрывая разочарования, произнес Статус, – к этому вопросу мы еще вернемся. Какой у меня номер? Двести три? Отлично.

Имея достаточное воображение и понимание ситуации, можно сделать почти безошибочный вывод, что столь внезапно проснувшаяся в Статусе холодность была вызвана его оторопью и смущением, потому что, как, опять же, сам он впоследствии признавался, нечасто ему доводилось сталкиваться с отпором в подобных делах. А еще можно представить, что истина скрывалась в его душевной ранимости. В любом случае, для него это был вызов.

И вот, когда все наконец (или предварительно) было сказано, наши друзья разошлись по комнатам. И что это за были комнаты!

Впрочем, вновь не стану утомлять тебя излишними подробностями. Потому как они действительно излишни в данный момент, но, быть может, впоследствии мы еще остановимся на этом поподробнее, если это будет уместно. Для начала же ты должен знать только то, что в замке Роззенборк имелись апартаменты на любой вкус и цвет – от почти пуританской и аскетичной сдержанности, до настоящего ампира, барокко и арт-деко. И, попадая в них, ты словно переносился из вычурного, но одновременно геометрически строгого пространства замка в совершенно другие края, поражающие разнообразием стиля, словно выхваченные из потока времени уголки иных мест и эпох.