Вставал Испанский полуостров
Концом Вселенной в бурной пене
Европа изнывала оспой
270_ Изголодавшись населеньем
Происходило уменьшенье —
Пример обратного прироста
Сопротивление напрасно
И нет ни средства ни лекарства.
При полуграмотных ландграфах
На положении служанки
Наука в горестном припадке
Не подходила для приманки
Червю который для наживки
280_ Зовет к уде в воде живое
Потребна облачная жидкость
Под легкой тучкой дождевою
Теперь под тучкой суеверий
Край мира стерся в черных брызгах
Мы лучше поглядим на зверя
Что ныне из Европы изгнан
Он не сопит по каталогам
Не грезит в лист классификаций
Вот мы его громоздким слогом
290_ Украсим ежели удастся.
В угрюмых топях заблуждений
Не зная собственных копыт
Согнув ужасные колени
Бронею лжи стоит покрыт
Единорог – он скрыт от взгляда
И истины ему не нужно и не надо
Ему дана в отраду ложь.
Вооружен одним лишь бивнем
Стоит он в топях недвижим
300_ И на него случайным ливнем
Садятся бабочки и утки
Живым подобием цветка.
А девушка глядит из-за пенька
Одетая в холщевую рубашку
Трепещет, поясок сняла
Чтоб уловить лесную пташку
Чтоб скот с собою уволочь.
Ночь распласталась и легла
Уже вторая ночь…
310_ Одной единственно девице
Пасти возможно эту птицу
Покрыт пороком, весь в трясине
Он перед девою бессилен.
А вот еще – другой породы:
Фома на двадцать лет моложе
Ходил не слушая команды
330_ И всё что кажется похоже
Ловил старательно и жадно
Искал руководящий принцип
Постичь творения искусство
Он мир не полагал зверинцем
Капризным сном того что пусто
А верил в стройность и порядок
Любил подсчитывать ступеньки
Ходил в ботиночках нарядных
И делал быстрые успехи
340_ Все положения науки
В его главе вместились сланцем
Где много слов там чувства сухи
Он тоже был доминиканцем
В ушах не возвещенных к зову
Он поместил густое сито
Он был прекрасно образован
Гуляя обувью расшитой
Он был доминиканец тоже
Писал двумя руками сразу
350_ Он был на двадцать лет моложе
Ходил не слушая приказу.
Ах, в голубой красивой чашечке
Бурлила только часть напитков.
Раз в утомлении жердями
Альберт прильнул одной в тени
Как вдруг блестя пред ним крылами
390_ Возник Архангел перед ним
Архангел был чудовищно красивый
Он рассердился и пылал свечой
И дверь над ним висела темно-синяя
А он гремел у пояса ключом
– Внемли, Альберт, – вещало Пламя —
Узнай, монах, впрягая слух:
Круги высот мы лили сами
Другие смотрят через люк
Нам наверху иной критерий
400_ Присущ понеже мы иные
Войди, Альберт, в златые двери
Войди в одни и в остальные
Здесь дурень ты, а нам – философ
Здесь ты болван – для нас мудрец
Иной аспект с иным откосом
Иных зеркал отличный срез
У тех – утехою брильянты
Нам алчных рук отвратна вонь
Узнай – ведь знание приятно
410_ Про воздух влагу и огонь
Раздвинь свои большие очи
Расправь ушей послушный рупор:
Путь постижения короче
Когда рука не мерит скупо
Нам мил в смирении занятий
Клонящий голову к траве
В противовес умнейшей знати
Что пальцем рыщет в голове
Нам простота твоя мила
420_ Брось лейку, позабудь горошек
Взгляни, блестят сии крыла
Иди сюда, их свод надежен
Там груши гниль – тут сам гранат
Здесь вечный сад, внизу огрызки
Скорей бери желанный клад
Сокровищ истинных и близких!
Сказал и зашумел как ветер.
Альберт проснулся и ответил:
– Любовь конечно к небесам
430_ Горит во мне горит
Хочу взглянуть, поднять глаза
Но с ними я не слит
Хочу взглянуть, поднять глаза
Вздеваю кверху бровь
И ухо в ваших голосах
Не различает слов
С моей ответной стороны
Словесный высох пруд
Я слеп, а вы озарены
440_ И слезы вниз текут
Куда текут я сам не знаю.
Архангел молвил улетая:
– Любовь с надеждою должна
Присутствовать в сердцах
Но смысла нет когда она
Заключена в словах
Суждений правильный колпак
Вас отделяет от
Того что веры лучший злак
450_ Растущий среди вод
Будь то латыни или гре-
ческого языка
Вся человеческая речь —
Иссохшая река.
– Раз так, суждениям излишним
Я дам особенность и облик
И не коснуся этой вишни, —
Сказал Альберт. Водою облит
Чтоб не стоять под этим душем
460_ Что мед ушам – погибель душам
Пирог уму – для сердца кал
Губе творог – отрава в печень
Хоть белизною он сверкал
От зноя в теле он не лечит
И утоленья не дает
Затем никто его не пьет
Не слаще мед – пусть даже с дегтем.
И Дьявол почесался когтем.
