— Догадываюсь, о чем ты думаешь. Стала мрачной, угрюмой в последнее время. — Неприятная, как правда, пауза. — Но и грозы стали происходить чаще. Как не удариться в эту тьму, когда все на грани? Хорошо, если это будет призрак-одиночка. Если группа…
— Я понимаю. Нам тяжело, мы живем в постоянном напряжении. Но бывают и солнечные дни, когда ты озаряешь все вокруг светом, мое солнце. Когда на небе нет туч, обещающих устроить всюду хаос.
— Ты прав. Меня назвали солнечной, но кто бы мог подумать, что мне придется работать в те дни, когда солнце не светит. — Санни морщится. Порой она не любит свое имя только потому, что оно связано со светом, звездами и позитивом — всего этого ей часто не хватает в жизни. — Итак, через сколько откроется почта?
— Сейчас два часа ночи. Через… — Эверетт смотрит на дисплей приборной панели. — Пять часов3. Могли бы и раньше уехать из города, но здесь нет почтовых ящиков.
— Зато есть время на подбор слов, которые мы хотим сказать завтрашним нам.
Они выкидывают мусор и останавливаются на круглосуточной парковке, решив, что немного сна никому не помешает.
Когда открывается почтовое отделение, то они отдают письмо и уезжают из города на базу. Ночная тьма плавно сменяется горящим рассветом. Солнце раскрашивает все в оранжевые тона, но не холодно-безразличные, как у молний, а теплые, вызывающие ностальгию по тем временам, которых никогда не существовало для них.
Санни включает рок-н-ролл по радио и начинает подпевать знакомой до приятной боли песни. Эверетт ведет пикап, отбивая ритм о руль. Они едут домой, и это самое важное, что может быть сейчас или когда-либо.
Август
Жаркие душные дни возвращаются, как ни в чем не бывало. Вместе с ними вновь приходят и безжалостное солнце, и отсутствие перемен в погодных условиях, и редко начинающиеся грозы. Лишь некоторые из них имеют оранжевые молнии, лишь некоторые порождают орэйджи. Санни и Эверетт проводят большую часть времени в разъездах между пунктами вызовов и базой, но настоящих бурь, реальных опасностей и рисков не встречают. Все призраки, которых они ликвидировали, были слабыми одиночками, появившимися вдали от городов.
Ситуация затишья позволяет охотникам ненадолго расслабиться и пожить настоящим, однако их осаждают аналитики и ученые, вечно подозревающие что-то неладное, ненормальное… Обрели ли грозы некое подобие разумности? Управляет ли кто-то ими, чтобы нанести удар, когда никто не ожидает? Стоит ли радоваться этому или?..
Эти вопросы, заданные шепотом, звучат по всей базе. Кто-то прислушивается и ходит мрачнее злых туч, кто-то, как Санни и Эверетт, чувствует подвох, думая, что происходящее принимает слишком подозрительный оборот. Но каждый думает об этом, как об еще одном испытании. Тренируются, разрабатывают новые стратегии атак, прокладываются более быстрые и безопасные маршруты.
В один прекрасный день Эверетт в одиночестве плавает в бассейне — именно здесь, когда никого нет, он может не стесняться тех следов, оставленных молнией в детстве. Шрамы рассекают его спину, плечи и частично ноги подобно молниям. Однако меньше восхищаться грозами он не стал — наоборот, нашел охотников, отучился на них и стал ликвидатором орэйджи, но после перешел в отряд проверки — после встречи с Санни.
После какой это случилось — сложно вспомнить. Сначала ведь их объединяла переписка на бумаге несмотря на то, что они жили на разных концах страны. С каждым письмом они становились все ближе и ближе, пока не встретились, даже не в онлайне, а в вполне реальных условиях.
Эверетт прислоняется к бортику, вспоминая свое первое свидание с Санни. До нее у него было две или три девушки, но между ними ничего серьезного. Те связи были скоротечными и почти такими же, как его стиль. У него тогда были темные волосы, которые он собирал в хвостик, и байкерская кожаная куртка, подходившая для всех случаев жизни. Самый настоящий охотник ликвидации, немного грубоватый и не знающий покоя.
Санни же предстала перед ним пай-девочкой. Клубничное платье, аккуратные локоны, шляпа с пионами. Но эта приторная милота была обманчива, ведь, на самом деле, из них двоих только она может задать жару. Он же будет смотреть и переживать, как бесподобная Санни показывает свое мастерство в дерзости.
Именно такой он ее представлял, когда читал ответы. Несущей свет. Умную, рассудительную. Способную не паниковать, но искренне переживать за свое дело. Способная признавать ошибки и пытаться их исправить. Особенно, когда они касались составления карт и маршрутов для охотников…
Общие интересы у Эверетта с Санни нашлись сразу. Постепенно они переросли в крепкие здоровые отношения, и еще чуть позже — в работу на одной базе. Сначала в разных должностях, но вскоре они стали напарниками. С тех пор многое изменилось, но не их союз. Он до сих пор нерушим, он до сих пор остается светлым островом в потоках всего хорошего и плохого в жизни.
Эверетт заканчивает плавать, принимает душ и думает — как они с невестой умудряются не пересекаться ранним утром? После пробуждения и до тренировок? Вроде бы и живут вместе, вроде бы совместные увлечения имеются, как и время для того, чтобы побыть с собой. Но все равно они могут не встречаться, даже если есть насущные вопросы для обсуждения.
Эвер расчесывает спутанные пряди, которые так забавно отрастают и топорщатся во все стороны. Обычно он предпочитает более короткие, но… Санни подбила на эксперимент с внешностью. Она сама не раз перекрашивала свои волосы, пробуя то зеленые, то красные оттенки.
Ему самому надо бы подстричься. Или возобновить окрашивание. Может, попробовать арктический синий цвет? В цвет молний, поразивших его кожу? Эвер поглаживает рубцы, которые не затронули его руки и голени. Иначе бы в такую жару он давным-давно сошел с ума.
— Ты не видел Санни? — спрашивает Эверетт коллегу, которого встречает при выходе из бассейна.
Безжалостный солнцепек не отпускает их округ уже которые уже сутки. Кондиционеры гоняют горячий воздух, не принося облегчения. Только вода успокаивает обожженную иссушенную кожу, а свежий воздух позволяет снять болезненный спазм между ребер. И все же он, Эверетт, любит все связанное с водой больше, чем прогулки на природе.
Он всегда любит море и жил возле него, пока не переехал на базу. Пока не обрел новое дело, не позволяющее лишний раз отдохнуть. Даже сейчас.
— Она либо на поле для гольфа, либо в тренажерном зале, — отвечает охотник. — Я ее еще сегодня не встречал.
— Спасибо.
В зале Эверетт никого не находит. Это и не удивительно — в такое знойное время удобнее всего заниматься на улице. Поэтому он идет к полям и почти сразу же замечает одинокую фигуру, загоняющую мяч для гольфа в лунку в виде маяка. Только один человек из всех владеет необходимым мастерством, чтобы тренировать там.
Санни, его милая и любимая невеста, с детства занимающаяся гольфом, прекрасно справляется и с более сложными фигурами, но их нет на базе, к несчастью. Сейчас она повторяет все движения, стойки и позы, чтобы не забыть основные навыки. Эверетт ждет, когда она закончит разминаться и только потом зовет ее:
— Санни!
Она оборачивается, и легкий ветерок проскальзывает по ее загоревшей коже. Укороченные шорты, футболка-поло, ретро-кепка. Светлые вьющиеся волосы светлым ореолом лежат на плечах. Красный блеск алеет на губах, белые перламутровые тени светятся на веках. И сама Санни словно излучает позитив…
— Привет.
Она рассматривает его, ухмыляясь. О, он прекрасно знает эту улыбку! Но не это беспокоит его, а темные мешки под глазами и бледное лицо, имеющее багрово-пурпурный румянец на щеках. Выглядит нездорово, устало. «Наверняка снова ночью не спала», — думает Эверетт, ощущая волнение за состояние своей возлюбленной.
— Ты сегодня такой обольстительный. — Санни пытается игриво облизать губы. Он понимает, о чем она говорит. После плавания он надел бриджи, подходящие ему на все «сто», по мнению невесты, накинул футболку на мокрое тело. Невысушенные волосы собрал в пучок на затылке, не боясь простыть.
