– А почему тогда говорят про змея, а не про рептилоидов? – возмутился Ушаков.

– Про змея говорят и про рептилоидов говорят, статьи пишут, фотографии в интернете есть, можете посмотреть. Вам-то самим кто нужен? Змей или рептилоиды? Или все равно? – дед явно захмелел и начинал нахальничать, не забывая коситься в сторону задумавшейся над чем-то Нины.

– Ладно, все ясно, спасибо, дедушка, – хлопнув ладонью по складному столику, подвел итог встречи Егор Иноземцев.

– Позолоти ручку, внучек! – дед жестом человека, просящего милостыню, протянул свою заскорузлую ладонь, увенчанную длинными, неровно обкромсанными ногтями.

– Мы так не договаривались. Бог подаст, – жестко отказал ему будущий особист.

– Старого человека легко обижать, – продолжая протягивать руку, не сдавался Стариков.

– Вот, возьмите, – сказала Нина и положила ему в ладонь пятисотрублевую бумажку, которую нашла у себя в карманах джинсового комбинезончика.

– Спасибо тебе, Полякова! А как девичья фамилия матери? – поспешно спросил Стариков, как только фиолетовая бумажка исчезла в кармане его парусиновых штанов.

– Идите, дедушка, лесом, – едва сдержавшись, ответила ему Нина. Несмотря на происхождение из интеллигентной семьи, крепкие выражения были ей далеко не чужды, но сейчас, в присутствии Ушакова, ей хотелось казаться воспитанной и беззащитной.

Обождав, пока уляжется дорожная пыль, поднятая почти лысыми шинами Севиного минивэна, Стариков вернулся в дом. Пробыв там около получаса, видимо, заканчивая бытовые хлопоты, начатые еще до визита незваных гостей, дед вышел во двор. Несмотря на выпитое вино, он выглядел намного более собранным, нежели всего три часа назад. Парусиновые брюки были заправлены в специальные сапоги для езды на мотоцикле. Все те же седые волосы, стянутые сзади в короткий хвост, выглядели опрятными и ухоженными. В одной руке преобразившийся Стариков держал кожаные перчатки коричневого цвета, а на мизинце другой болтался облегченный шлем с плексигласовой защитой для глаз. Не снимая мопед с рожковой подставки, он принялся крутить педали. Чихнув и выпустив клубок сизого дыма, мотор ожил и негромко затарахтел, сообщая хозяину о готовности везти его туда, куда ему надо. Видимо, зная местность как свои пять пальцев, Стариков долго рулил по узким тропинкам, многие из которых были в принципе не пригодны для езды на чем-либо другом. Примечательной деталью видавшего вида аппарата можно было назвать установленный на нем глушитель, позволявший двигаться почти бесшумно. По этой причине или просто потому, что каждый местный кобель был знаком со Стариковым еще со дня своего рождения, он проехал рядом с чужими дворами, не вызывая обычного в таких случаях остервенелого собачьего лая.

Целью его поездки оказался двухэтажный дом, стоявший обособленно. На фасаде, покрытом свежим слоем штукатурки, висела неброская вывеска «Отель Мираж». Хмурый охранник, судя по тому, как они со Стариковым обменялись приветствиями, давно знакомый с прибывшим, немедленно пропустил его внутрь дворика. Проехав по аккуратно выложенной плитке в виде восточного орнамента в сторону гаражей, находившихся слева от основного строения, Стариков заглушил мотор, снял шлем и повесил его на руль мопеда. Стряхнув несколько приставших к штанам колючек, он через вход для обслуживающего персонала зашел внутрь гостиницы. Пройдя по узкому коридору, вдоль которого громоздились какие-то картонные коробки, Стариков выглянул в маленький холл, где была оборудована стойка рецепции. Девушка, по внешнему виду азиатка, заметив его, немедленно подняла трубку интеркома и, получив указания от начальства, как следует поступить, молча указала ему на лестницу, ведущую на второй этаж.

Помещение, куда попал Стариков, было довольно большим и явно не вписывалось в привычную концепцию гостиниц средней руки. Все четыре окна, выходившие на сторону, противоположную от проезжей улицы, были прикрыты шторами. Несмотря на включенные электрические светильники, Старикову после яркого крымского солнца все же потребовалось время на привыкание к полумраку. Хотя девушка-азиатка и предупредила о его приходе, в комнате никого не было, и Старикову пришлось ждать, присев в одно из кресел возле низкого журнального столика. К его глубокому разочарованию, на квадратной, покрытой блестящим лаком столешнице не лежало ни одного журнала, а главное, не наблюдалось обычных для приемных комнат бутылок с водой. После поездки на стареньком мопеде по колдобинам только ему одному известных тропинок старому водолазу хотелось пить, и он с нетерпением посматривал на две противоположные двери, ведущие в смежные номера. Человек с круглым и плоским, как блин, лицом, очевидно, той же национальности, что и девушка на ресепшене, появился неожиданно и бесшумно.

– Твой внезапный визит говорит мне, что люди, о которых мы предупреждали тебя, уже появились, – сказал мужчина, ограничившись в качестве приветствия коротким сухим поклоном вставшему при его появлении Старикову.

– Да, шесть молодых людей приезжали сегодня ко мне на автобусе, – ответил выживший при встрече с рептилоидами водолаз. – Можно мне попросить воды? – добавил он, подобострастно заглядывая говорившему в глаза.

– Чуть позже, Николай, чуть позже. Сначала ответь мне на вопросы. Ты ведь понимаешь, насколько это срочно? – с подчеркнуто вежливой интонацией отказал ему азиат.

– Да-да, конечно. Они расспрашивали меня про Карадагского змея и говорили, что видели его несколько часов назад.

– Среди них были женщины?

– Да, были две. Четыре парня и две девушки. Всего шестеро, как я и сказал… – пустившийся в ненужные вычисления Стариков не заметил недовольной гримаски на лице своего собеседника и был прерван повелительным жестом.

– Посмотри, здесь есть похожая на одну из них? – задал мужчина вопрос, вынимая из внутреннего кармана пиджака несколько фотокарточек. Он разложил их на столе, словно карточный пасьянс, и внимательно наблюдал за Стариковым, переводящим взгляд с одного женского лица на другое.

Безошибочно узнавший на одной из фотографий лицо только что побывавшей у него в гостях Нины, Стариков замер, изумленный не только тем, как она была одета, но в первую очередь возрастом фотокарточки, лежащей перед ним. Пожелтевшая от времени, с фигурно обрезанными краями фотография, очевидно, была сделана еще до первой русской революции.

– Эта? – проследив направление взгляда по-стариковски слезящихся глаз Николая Николаевича Старикова, резко, словно торопя того с признанием, задал вопрос хозяин кабинета.

– Нет, – оторвав взгляд от фотокарточек и переводя его на азиата, ответил Стариков. Как и тогда, при сакраментальной встрече с рептилоидом, к нему вернулось самообладание и храбрость, храбрость человека, осознавшего неминуемость смерти и задумавшего прожить последние мгновенья, назначенные ему роком, истинным бойцом, несмотря на все совершенные им ошибки и грехи.

– Догадался, значит?! – азиат, одержимый бешенством, подскочил к Старикову и ребром ладони нанес удар в шею, точно в область сонной артерии. Сомнений в начале решающей фазы операции быть не могло, и оставлять ненужного свидетеля активности его организации здесь, на полуострове, не имело ни малейшего смысла. Ему все было понятно. Девушка была здесь, совсем рядом. Для успеха его миссии оставалось только ее найти. С учетом имеющейся в его распоряжении сети активных агентов задача могла решиться в считанные часы.

Взяв с полки книжного шкафа медный колокольчик, он потряс его, извлекая неприятное дзиньканье.

– Принеси воды, – приказал он вошедшей служанке на своем родном языке.

– Слушаюсь, господин – произнесла она тихим голосом, сопровождая ответ вежливым поклоном.

Вернувшись с бокалом ледяной воды, она так же с поклоном передала его хозяину. Отхлебнув пару маленьких глотков, словно боясь простудить горло, азиат, почувствовав, как ярость покидает его, поставил стакан на журнальный столик. После недолгого размышления он распорядился, как поступить с трупом ненужного теперь информатора.