— Стоп машина! — взрычал лже-минотавр.

Рабы содрогнулись, но старший из подъемщиков послушно поставил лебедку на стопор.

— Вниз смотреть — на град нечестивый! Почему не возносите хвалы и молитвы Зверю? — вопросил Энди. — Прогневили богов, всех прогневили. Вот ухухукнутся вам грехи, помянете мои слова.

Подъемщики задрожали сильнее, но продолжили хранить молчание. Энди вынул из держателя факел, отворачиваясь от мерзки слепящего пламени, принялся размахивать осветительным прибором, выписывая в воздухе кренделя и иные таинственные знаки. Заметят или нет? От мелькания света уже резко резало глаза.

От мерцающих огоньков параллельно ползущего подъемника вроде бы донеслись крики. Ну, будем надеяться.

— Крутите, нечестивцы! — лже-минотавр подтвердил приказ тычком жерди.

Рабы, не решаясь обернуться к зловещему монстру, навалились на рукояти ворота. Платформа заскрипела, вновь двинулась вверх. Миновали еще одну улицу, на следующей пришлось прекратить общение с послушными подъемщики — «лифт» добрался до верхней точки своего подъема.

— Помолились бы, пока время есть, — посоветовал Энди на прощание.

Подъемщики, звякнув цепью, дружно бухнулись на колени. Эх, рабство — какое отвратительное изобретение цивилизации. Ведь цепь чисто символическая, с палец толщиной. Выдергивай кольца, да иди на все четыре стороны. Нет, здесь-то кормят, а на свободе еще неизвестно как сложится.

производственной:

кривоватые двери

Улица-ярус оказалась производственной: все кривоватые двери входов в многочисленные пещеры заперты. Судя по запаху, здесь вымачивали или красили кожи. Чихая и кашляя, Энди дошел до соседнего подъемника — тот оказался безлюден и заперт на огромный замок. Что ж, оно и к лучшему, общаться с рабами лже-минотавру порядком надоело. Энди подвязал полы плаща и двинулся верх прямо по скале. Поверхность была приятно прохладна, вонь кожевников быстро осталась внизу. Порой приходилось прыгать и рисковать с поиском удобной расщелины или опоры, но для ночного рулевого эти препятствия труда не составляли. Вперед, к Луне и ее доброй Темной Сестре!

Ближе к гребню Энди все же несколько подустав и выбравшись на кромку, с облегчением сел на камень. Здесь дул ветер, далее, к северу от обрывов, простиралось бесконечное холмистое плато: абсолютно лишенное начисто вырубленной растительности, с тоненькими нитками немногочисленных дорог и тропинок, с радующим глаз блеском ручьев. Восточнее угадывался каньон с дорогой на дне — та самая стратегическая Нитка, дававшая жизнь доходной торговле Сарканда.

— На редкость четкая грань миров, — сказал Энди ветру и глянул вниз.

С высоты Саркандская бухта, да и сам город выглядели гораздо привлекательнее. Мягкий шелк моря за длинной кишкой бухты, зернышки кораблей у причалов, крошечные редкие огоньки — только у замка и Храмовой площади горела целая россыпь ядовитого ожерелья. Впрочем, издали она казалась даже красивой.

Энди нашел уступ повыше, сел, кутаясь в плащ — на вершине было весьма свежо. Пришлось ждать…

Он успел вдоволь насмотреться на город и море (последнее все равно было куда приятнее глазу), когда на кромке обрыва, наконец-то, появились храбрые саркандские воины. Пришлось встать, пустить плащ развиваться по ветру и гордо скрестить руки на груди. Энди пытался должным образом сутулиться-горбиться, но к этому делу нужен талант. Истерично провыли тревогу боевые рога — загонщики взбунтовавшегося Зверя наращивали силы. Когда и с другой стороны у обрыва замелькали боевые факелы, стража начала осторожно подступать. Энди игнорировал эти маневры, неподвижно и мудро вглядываясь в город у своих ног; плащ-одеяло эффектно бился за спиной, звезды мерцали над капюшонистой главой чудовища, лик его отражал лунный свет. (Ну, хотелось в это верить, хотя во время подъема часть чудесной мази явно стекала вместе с потом).

Когда враг, подбадривая себе храбрыми выкриками, пустил первую стрелу. Зверь обернулся к ничтожным людишкам и сатанински расхохотался. Совсем сатанински не получилось, поскольку ветер вбивал хохот обратно в горло. Пришлось сократить заготовленную речь.

— Сарканд — мой! Ждите! — проорал Зверь и свирепо взмахнул крыльями огромного плаща…

…Когда кровавые крылья опали, Саркандский Зверь исчез. Вернее, еще парил над пропастью плащ — как известно предметы повышенной парусности падают довольно медленно. Но Восставший Минотавр сгинул!

Соскользнуть на стену было легко, вот отбросить обширное плащ-одеяло, причем отбросить эффектно — куда сложнее. Энди падал-скользил, придерживаясь скальной вертикали плащ парил далеко вверху, относимый порывами ветра и снизу похожий на огромную птицу. Нужно будет рассказать Авру, что он воспарил над городом — минотавру наверняка будет приятно об этом узнать. Если он сегодня вконец не ослеп, конечно.

…И вновь опасное скольжение, когда ноги и руки ведут игру сами собой, а мозг отдыхает в полном ужасе и восторге, приносило истинное наслаждение. Энди заставил себя остановиться на пятом ярусе сверху, спрыгнул с крыши липнущей к стене пристройки и двинулся по улице как обычный скучный человек. Глянул вверх: плащ еще парил, на кромке обрыва замерла длинная цепочка факелов. Следят и восторгаются.

— Откуда во мне эта страсть к театру⁈ — сумрачно спросил штурвальный у пустынной улицы. — Вдова сказала бы 'ну что за пошлость⁈"и была бы абсолютно права.

Он подошел к водопадной реке — здесь небольшой, «ручейной», и принялся умываться. Остатки мази оказались стойки, натертая кожа уже болела. К удобному плоскому камню у воды подскочил шустрый мальчишка с двумя кувшинами, принялся спешно наполнять посудины. Покосился:

— Чего застрял, моряк? Поспеши!

— Уттык, — заплетающимся языком поведал Энди, икнул и продолжил тереть лицо.

— Меру нужно знать! — по-взрослому напомнил юный саркандец. — Беги скорей, стража поймает. Велено всем по домам сидеть, иль ты не слышал? Зарубят вмиг!

Энди тревожно икнул.

— Вот и я говорю! Беги, прячься! — мудрый мальчишка, раскачиваясь под тяжестью кувшинов, метнулся к ближайшему дому.

Стражи Энди не особенно опасался: городские воины сейчас слегка напуганы, ибо, как известно. Минотавр взбешен и опасен, потому противостоять ему разумнее большими дисциплинированными отрядами. А с крупными воинскими соединениями довольно легко разминуться. Но следовало поспешить — утро не за горами.

Бывший лже-минотавр с удовольствием соскользнул еще на три яруса к порту. До Грушевого дома оставалось спуститься еще на один, но лучше подойти к месту встречи поверху…

Недоброе он заметил сразу. Улочку частично заслоняли крыши, но свесившийся с мостовой человек — видны были лишь его ноги — выглядел заведомо мертвым. Судя по сапогам — стражник. Пятна, серебрящиеся тускло и вязко на камнях мостовой, тоже были понятны. И ничего живого рядом…

Наблюдать дальше не имело смысла — засаду ночной штурвальный почувствовал бы сразу. Где же беглецы? Задержаны или отбились и удрали? Исходя из игровых возможностей Авра, стражников на улице должно валятся погуще. Но минотавр не привык к игре на открытых подлунных пространствах, мог и слабину дать.

Следовало осмотреть место происшествия. Энди бесшумно соскользнул на крышу дома, спрыгнул во двор, прошел под раскидистой грушей — дерево выглядело старым, торчали засохшие ветви — еще пара лет и Сарканд останется без замечательной достопримечательности. Вот паршивый городишко…

Стражника прирезали явно без боя — лишь небольшая рана в область печени. Но брызг крови и следов вокруг было многовато. Энди глянул вниз, с обрыва — так и есть: на нижней крыше валялась малопривлекательная куча тел. Стражники, пятеро. То-то будет утром радости владельцам нижней лачуги…

— Сы! — донесся короткий приглушенный свист.

Шуршулла затаилась на столбе забора Грушевого дома. Приглашающее указала лапкой. Энди кивнул — четвероногая шпионка шустро засеменила по забору, указывая дорогу. Рулевой отправил труп стражника к остальным усопшим и поспешил за четвероногим проводником.