— Маньку с нами оставляйте, — потребовал слегка обиженный гребец. — Пусть нам вишню на компот, наегвж, собирает. Вам она мешать будет.

Мартышка недобро «у-ухнула» на Сана и замахала лапами на весла.

— Нет уж, дорогая, оставайся-ка ты дома, — сказал шкипер. — Могут хищники встретиться, от них камнями и палками не отобьешься.

Манки сделала вид, что ничего не поняла и запрыгнула на корму барки.

— Ну, раз капитан приказал, так оставайся дома. Лапы долечишь, — доброжелательно посоветовал юнга.

— Брысь на берег! — приказала суровая вдова, собираясь взлетать.

— Нам бы на весла четвертого, — напомнил, не глядя, Энди. — И есть случай попытаться напялить на мартышку броню культуры и пристойности.

— Какую еще броню? Если тебе с этнической загадкой повеселее так и скажи… — завозмущался Сан, но имеющая некоторое представлении о педагогике и дрессуре вдова уже догадалась о чем речь.

— Ну-ка, надевай!

Мартышка несчастно засопела, но взяла протянутый платье-мешок. Заползала она в него на четвереньках, зато вполне управилась самостоятельно.

— Немного задом наперед наделось, но в целом элегантно, — похвалил юнга. — Двинулись?

Гребли неспешно, обсуждая принципиальные возможности «Заглотыша» ходить под парусом. Манки высовывала язык, слушала, старалась. Пока барка шла не особо хорошо, да и на курсе вихляла — явно не хватало человека на руле. Периодически к медлительному корыту подлетала Хатидже встающая на воду и идущая-танцующая на легких волнах вдова очаровывала глаз не только шкипера. Странно все же и удивительно — летающая без крыльев женщина, это вам не обезьяна в мешке, сидящая на веслах. К такому чуду вообще не привыкнешь — здесь чистая, хрустальная, романтическая магия.

— Чего уставились? — поинтересовалось низколетающая фея. — Гребите в силу, а то до ужина не доберемся.

парящая, как некоторые выражались «на бреющем» или

Озеро «Заглотыш» все же пересек. Миновали чахлые тростники, открылась заводь, почти сплошь заваленная стволами плавника.

— Словно нарочно сюда натащили, — пробормотал шкипер.

Барка протиснулась по узкой протоке вдоль берега — Энди отталкивался от камней веслом, мартышка грозно скалилась на древесные завалы. Место действительно казалось недобрым — это, кажется, все чувствовали.

— Вот та рухлядь! — указала тонкой рукой воздухоплавательница.

Энди щурился на берег, солнце было уже в зените, слепило. Среди ворохов выброшенных на гальку древесных скелетов, покоился корпус корабля. Судя по всему, это была местная флюга: один из бортов проломан, мачта оперлась о береговой скос, галька и песок засосали оборванные и ветхие снасти.

— Ну. Давно лежит. Неслабым штормом выкинуло, — с уважением прокомментировал юнга.

— Хижина там дальше, — пояснила сверху Хатидже. — С виду окончательно гнилая. Но я не спускалась.

— Вот за это спасибо, — сдержанно поблагодарил шкипер. — Чувствуешь, что дурное место?

— Гнилое редко кого радует, — признала вдова. — Там еще косточки под берегом…

Вооружившиеся разведчики высадились, безоружная мартышка с носовой надстройки пугала мертвый корабль воинственными гримасами. Выбираясь на берег с багром наготове, Энди подумал, что особо безоружной обезьянку не назовешь — зубы-то крепкие, серьезные.

Обследование берега показало что он, в общем-то, безопасен, хотя и труднопроходим: все время приходилось перебираться через стволы и уклоняться от острых сучьев. В полуразвалившейся хижине ничего интересного не попалось — юнга нашел массивный топор, но качество и сохранность инструмента катерников не порадовали.

— Может, на корыте хоть нормальный якорь найдется, — понадеялся шкипер. — Наш-то лишний раз в руки брать поопасаешься.

— Зато наш цепкий, — напомнил Энди.

Взглянув на кости

двинулись к брошенному судну.

— Вообще-то неплохо сохранилось, — признал Магнус. — Хотя не лучшей постройки, грубовата обшивка и обводы так себе.

— В трюме что-то есть — сверху сквозь щели видно, — сказала вдова, ступая по краю высокой кромки берега.

вроде бы человеческие, но порядком раздробленные, разведчики

Тихо плескали озерные волны, поблизости от погибшего судна завалов древесных стволов не было, тянулась ровная площадка песка и мелкой гальки. Конструктивно старый корабль имел палубу лишь частично: под приподнятыми носом и кормой были закрытые отсеки-каюты.

Магнус, держа наготове пневм и саблю, заглянул в пролом борта:

— Гм, темновато и песка нанесло. Гру, соорудишь факел? Лезть туда ощупью не особо хочется.

Факела имелись на «Заглотыше», юнга принялся высекать огонь, Манки вертелась рядом — искры ей были жутко интересны.

— Я пока гляну? — предложил Энди, пытаясь понять, чем так настораживает корабль.

— Погоди, подсветим, если что-то поджидает, огнем пугнем, — шкипер явно нервничал.

Энди сел в тени корпуса флюги, подумал, что за время путешествия люди и не-совсем-люди частично переняли чутье друг друга. Интересно, так всегда случается в здешнем мире? Нужно будет у мальчишки спросить.

…Разведчики порядком накоптили факелом, разглядывая сумрак в корме и носу судна. Из отсеков крепко разило плесенью и гнилой кожей. Чихая и кашляя, моряки обменялись мнениями.

— Похоже, кожаные кули, просмоленные, — сказал Гру. — В таких упаковках хорошую ткань возят, от сырости берегут. Непонятно, почему их так мало. Если судно шло в Глорские земли, так груженное должно быть. Если наоборот, то с глорским грузом. А так непонятно.

— Насчет фрахта сказать ничего не могу. Но вот… — шкипер замялся. — В корме то, что нам кажется?

— Прямо вот так нас и ждет⁈ На мышеловку для особо жадных похоже, — фыркнула Хатидже. — Мы же не такие тупые!

уточнил ночной рулевой, по понятным причинам не особо

— А что там такое?

рвавшийся разгадывать тайны при ярком огне факела.

— Сокровища,

Один треснул: серебро, камни, корона какая-то.

— По-моему, там ваза, — возразил шкипер.

— Да вы чем смотрите? — удивилась Хатидже. — Браслеты сверху, весьма массивные. Но камни, это точно. Рубины!

Моряки в сомнениях переглянулись.

— На морок похоже. Весьма похоже. Но если там обманник, то он должен нам всем одно показывать, — принялся рассуждать юнга. — А если морок не совпадает… Что бы это такое могло быть?

Про обманника катерники знали — водился здесь такой хищник, любитель человечинки. Устраивал в укромных местах ловушки, подманивая ротозеев иллюзией-мороком кладов. Тварь редкостная, сам Гру таких не видел, но ему рассказывали «правдивые люди».

— Так я гляну? — предложил Энди, поудобнее перехватывая верный багор.

Рулевому посоветовали быть поосторожнее, но он и не собирался рисковать. Сокровища — дело небесполезное, но для Болот серебро и камни не являются особой ценностью. Вот если бы в бочонках запас масло-жира нашелся…

Энди поднял на лоб очки, отодвинул от пролома мартышку — та тоже вглядывалась в могильную сырость.

Смотреть пришлось долго: видно отчего-то было не слишком четко. Испарения или действительно морок?

— Я один бочонок вижу, — вокруг всякая дрянь и гниль.

— Нет, я определенно два бочонка видел, — не поверил шкипер.

— Три там их как минимум! — отрезала Хатидже.

— Мы с вами, миссис летунья, жаднее, — ухмыльнулся юнга. — Мне тоже три бочонка примерещилось.

— Можно потом пересчитать, — заметил Энди. — Я могу попытаться выкатить багром крайний бочонок. Но не разумнее ли заняться для начала носом и выволочь эти заманчивые тюки? Они нам могут оказаться полезнее всяких рубинов.

— Абсолютно верный подход! — одобрил шкипер. — Леди и джентльмены, за дело!

пояснил Гру. — Симпатичные такие бочонки, хотя и чуть гниловатые.

признался Энди. — Действительно, вроде камешки блестят. А

Тюки оказались увесистыми, но цеплять их было удобно. Энди выволок все четыре, порченую кожу взрезали, развернули содержимое. Моряки замерли в молчании: роскошь старинной ткани потрясала.