— Я-ы? Откуда⁈ Это оно тут! — невнятно запротестовал Мизинчик — он явно был не в себе.

— Точно, «оно самое», можжевеловое! — засмеялись в толпе. — Хлебанул на радостях.

От бедняги Мизинчика действительно крепко разило спиртным. Но куда больше внимание Хатидже привлекла одна вещица, валяющаяся в вещах неуклюжего пьянчуги.

— Люди, да помогите же увальню! — добросердечная вдова присела, принялась укладывать разбросанные пожитки в матросский мешок. Ей немедля принялись помогать, увесистого Мизинчика дружными усилиями переложили на подогнанную тележку — жители Ливней хоть и посмеивались над пострадавшим, но, в общем-то, не были чужды милосердию. Хатидже сунула моряку под голову дорожный мешок. Мизинчик продолжал ошалело стонать.

— Не судьба! — вздохнул доктор. — Ну, выздоравливай, братец, задаток можешь себе оставить — будет на что подлечиться.

Окружающие одобрили столь великодушное решение, добровольцы покатили тележку прочь — пострадавший охал на выбоинах. Горожане принялись возвращаться в «Печального героя» — происшествие требовалось обсудить за кружечкой пива.

Шкипера подергали за рукав:

— Ну? — мальчишка-гребец, дожевывал свой ужин. — Может, возьмете пока меня? Я вообще не пью, мне мамка запретила. Нанимайте, не пожалеете. Хотя б, до следующего порта, там поменяете на какого здоровилу.

— Гм, даже не знаю, — засомневался Магнус. — Мы далеко идем. Что мамка-то скажет?

— Так ей чего? Так и сказала: чтоб был через два года к ужину. И в кошеле двадцать «корон» имел. Иначе, за ухи и пинками.

— Спартанское воспитание, — покачал головой Док.

— Ну, — подтвердил юный гребец. — Про спартов я не знаю, а у нас семейная традиция. Надоть соответствовать. Папаню впервые в море в восемь лет унесло, я-то подзадержался.

Джентльмены переглянулись:

— Допустим, мы тебя наймем. Ты с барочным веслом действительно управишься? — строго спросил шкипер.

— Тама вот мыс у выхода из бухты, — мальчишка указал в густеющий сумрак над морем. — Ежели до того момента сочтете, что весло мной болтает, а не наоборот, попросту спихнете в воду. Я в обиде не буду.

Магнус крякнул:

— Ладно, иди, вещи забирай.

— Все со мной, — новый член экипажа, подвинул висящую на боку сумку.

— Невелик багаж, — усмехнулась Хатидже.

— Так, а что в походе молодому моряку потребно? Нож, нитки с иглой, зубная щетка, да и все. Главный багаж — опыт, а его сюда собирают, — юнец постучал себя по лбу.

— Гм, что-то ты умен не по годам, — улыбаясь, заметил доктор.

— Не особо, — мальчишка вздохнул. — Счету папаня научил, а с письмом не особо преуспелось. Может, пойдем на борт, господин шкипер? А то отлив начнется, выгребать всяко потрудней будет.

— Идем. Тебя как звать-то, знаток отливов и счета?

— Гру — меня обычно кличут. Это уменьшенное от Грубияна.

— Не похож ты на грубияна, — удивилась вдова.

— Оттого и назвали. Бывало в детстве маманя хворостиной охаживает и орет: да скажи хоть слово дельное, шмондюк упертый! А что мне визжать да богов гневить? Раз попался, так претерплю. В общем, не люблю ругаться.

— Сдержанность — первая добродетель мужчины, — похвалил Док.

Пополненный экипаж быстро шагал вниз к порту. Уже зажег свой огонь небольшой маяк на утесе, все явственнее доносился шорох прибоя. Мальчишка рассказывал как лучше выходить из бухты. Вообще этот самый Гру-Безответный производил впечатление опытного путешественника.

На причале «Заглотыш» в два счета закончил погрузку и отдал швартовы. Дежурный от «Нельсон-сервиз», прокричал добрые слова напутствия. Хатидже успела перепрятать унесенную под плащом добычу и устроилась у руля.

— Позвольте, добрая леди? — мальчишка тоже пристроился у кормила. — Тут хитрость малая имеется…

Барка действительно сразу пошла увереннее.

— Дело ты все же знаешь, — одобрил шкипер, ворочая веслом.

— Детство на таком красавце провел, — пояснил новобранец. — На шаг короче была наша сальми, а так в точь-в-точь. На весле-то проверять будете?

И на весле Гру себя показал весьма положительно, заодно тактично посоветовал якорь на борот вешать — там оказался специальный вырез под якорные «лапы». Но главная проверка была впереди. Хотя Хатидже отчего-то уверилась, что мальчишка не сплохует…

К катеру выгребли уже в полной темноте, но судно мальчишка разглядел сразу и ахнул:

— Так у вас и дымоплав⁈ Ух ты! Это ж истинное чудо!

— Да ты катера видел⁈ — изумился Магнус.

— Откуда? Рассказни слыхал, но думал, чистые сказки. Дымоплавы это ж где-то на дальнем юге, за землями руколапых. Не-не, господин шкипер, я ничего не спрашиваю — лишний вопрос, он еще понелепей ругани.

— Дымоплав, который чаще называют «паровым катером», нам по случаю достался, — благосклонно пояснил Магнус. — И ты лучше именуй капитана не «господином шкипером», а просто — «сэр». У нас так принято.

— Сэр? Понял, сэр. Осмелюсь спросить, сэр, мне на барке идти или и на катер можно будет взглянуть?

— Пожалуй, можешь и взглянуть, — разрешил Магнус. — Сейчас я тебя остальной команде представлю и якорь поднимем. Мы по холодку идти предпочитаем.

— Как прикажете, сэр! — мальчишка восхищенно рассматривал стальной борт «дымоплава»…

…- Благодарю, миссис Хатидже. Рассказ был подробен и красочен, — Энди стоял за штурвалом, рассказчица сидела в дверях рубки. — Изложила ты все славно, но ход партии я все равно не совсем понял.

— Я тоже удивилась, — призналась вдова. — Похоже, вмешалась случайность. Бывают в вашем снукер-гранде случайности?

— Откровенно говоря, случайности крайне маловероятны в подобной игре. С другой стороны, снукер-гранд и есть жизнь, следовательно, случайности возможны. Теоретически возможны. Говоришь, тот морячок действительно нализался?

— Разило от него крепко. И он вообще был не в себе. Взгляд дикий. Похоже, нам повезло, что тяга к спиртному обнаружилась еще на берегу.

— Да, пьянчужки на борту уже имеются, к чему нам такое однообразие, — согласился ночной рулевой. — Но получается, что подсовываемый нам хитроумные шпион напился, да еще сломал ногу? Это крайне неуклюжий шпион, как думаете, миссис Хатидже? Или он и не был шпионом?

— Откуда мне знать? Не мальчишку же они нам подставили? Сопляк вроде бы по морю вдоволь поболтался, вряд ли они готовили шпиона заранее на ваш дрянной катер.

— Леди, вы наш катер не ругайте. И вообще, не пора ли намекнуть, кто такие «они»?

Вдова помолчала и буркнула:

— «Они» — просто они. Местные. Пришли, развязали, поговорили. Коротко. Допрашивать их самих мне как-то не пришло в голову. Я была на вас немного сердита.

— Хатидже, я уже извинялся и готов сделать это еще раз. Мы не знали, что задержимся, — серьезно сказал Энди.

Женщина покосилась на ночного рулевого:

— Я поняла. Но более подробно мне просто нечего рассказать. Трое, с определенным морским опытом. Да, вот еще — на подыхающего хвостача они глянули без особого удивления.

Энди кивнул:

— Про нас они знают достаточно много. Но почему так смехотворно получилось со шпионом? Может, этот беспалый и не был их лазутчиком?

— Скорее всего, был, — сумрачно сказала Хатидже. — Похоже, он о тебе знал и даже нес подарок. Или взятку. Держи сокровище.

— Очки? — Энди с изумлением взял неожиданный предмет, раскрыл проволочные дужки и нацепил оптический прибор на переносицу. — Славная штука для солнечного полудня. Как я выгляжу?

— Даже для болотного кикимора — жутко! — с чувством заверила Хатидже.

С закрывающими глаза темно-синими, сейчас кажущимися черными, стекляшками, штурвальный действительно выглядел зловеще. Явный слепец-маньяк.

— Значит, недурно, — удовлетворенно отметил проницательный игрок в снукер жизни. — А кто такой кикимор?

— Супруг кикиморы — известной болотной дарки.

— Хорошо что я не женат, — ухмыльнулся рулевой. — Что ж, поразмыслим над тайной охромевшего шпиона и присмотрим за мальчишкой.